Александр Казанцев - «На суше и на море» - 75. Фантастика

• Название: «На суше и на море» - 75. Фантастика
• Автор: Александр Казанцев
• Издательство: Мысль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1975

Фантастические рассказы из пятнадцатого выпуска художественно-географической книги «На суше и на море».

---

Божественная будет видеть его отныне лишь в парике жреца. Она не узнает, чего стоило ему возвращение к Ней.

На следующий день, после обеда в ресторане мадам Шико археолог Детрие и его гость математик граф де Лейе отправились в Фивы.

Граф непременно хотел увидеть чудо архитектуры, гениальное творение древнего зодчего — поминальный храм великой царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахари.

Они выбрали водный путь и, стоя на палубе под тентом небольшого пароходика, слушали усердное хлопанье его колес по мутной нильской воде и любовались берегами великой реки. Графа интересовало все: и заросли камышей на берегах, и возникавшие нежданно скалы, и цапли, горделиво стоявшие на одной ноге, и волы феллахов, обрабатывавших поля. В заброшенных каменоломнях он воображал толпы рабов, трудившихся во имя величия жесточайшего из государств, как сказал о Древнем Египте Детрие.

Двести пятьдесят с лишним километров вверх по течению пароходик преодолевал целый день.

Бородатые феллахи то появлялись на палубах, то сходили на берег. Арабы, истые магометане, расстилали на нижней палубе коврики для намаза и в вечерний час возносили свои молитвы Аллаху. Важные турки в фесках делали в эти минуты лишь сосредоточенные лица, не принимая молитвенных поз.

Худенький чернявый ливанец-капитан предлагал европейцам укрыться в его каюте, рассчитывая выпить с ними вина, но они отказались, предпочитая любоваться из-под тента берегами.

Граф восхищался, когда Детрие бегло болтал с феллахами на их языке.

— А что ты думаешь, — сказал Детрие. — Когда я бьюсь над непонятными местами древних надписей, я иду к ним для консультаций. Сами того не подозревая, они помогают мне понять обороты древней речи и некоторые слова, которые остались почти неизменными в течение тысячелетий.

К сохранившемуся древнему храму Хатшепсут в Фивах французы добрались лишь на следующий день.

Как зачарованные стояли они на возвышенности, откуда открывался вид на три террасы бывших садов Амона. Садов, конечно, не было и в помине, но чистые, гармоничные линии террас, как и обещал Детрие, четко выступали на фоне отвесных Ливийских скал, отливавших огненным налетом, оттененным небесной синевой.

— Это в самом деле восхитительно, — сказал граф.

— Теперь представь себе на этих спускающихся уступами террасах благоухающие сады редчайших деревьев, их тень и аромат.

— Великолепный замысел! Кто построил этот храм? Мне кажется, его должна была вдохновлять красота Хатшепсут.

— Храм сооружен для нее гениальным зодчим своего времени Сененмотом. Он был фаворитом царицы Хатшепсут, одновременно ведая казной фараона и сокровищами храмов бога Ра.

— Он был кастеляном?

— Он был художником, ваятелем, зодчим и жрецом бога Ра.

— Жрецом Ра? Значит, ему пришлось пройти через каземат Колодца Лотоса! — воскликнул граф.

— Я не подумал об этом. Но, очевидно, это так. Строитель этого храма, по-видимому, был неплохим математиком, решив уравнение четвертой степени, доступное лишь вам, современным ученым.

— Нет, скорее всего, он не вычислял диаметр колодца, как это делал вчера я, а измерял его, как было принято в Древнем Египте. За время пути я не просто любовался берегами, я многое передумал, решил. Но не все…

— Как? — удивился Детрие. — Ты не все решил?

— Задача жрецов таит в себе неразгаданные тайны геометрии. Я успел вычислить в уме, что расстояние от поверхности воды в колодце до верхнего конца длинной тростинки равно корню квадратному из трех. А до верхнего конца короткий — ровно в три раза меньше.

— Корень квадратный из трех? А что это означает?

— Этой величине большое значение придавал Архимед. Это длина большого катета прямоугольного треугольника с углом в 60 градусов, в котором малый катет равен единице, а гипотенуза — двум. Думаю, что геометров двадцатого века заинтересует, как построить Колодец Лотоса с помощью линейки и циркуля, найти связь между 60-градусным прямоугольным треугольником и хитрой фигурой жрецов.

— И Сененмот все это решил? Как он смог?

— Шерше ля фам, как говорим мы, французы, — ищите женщину! Ведь его любила красивейшая женщина мира. Чего не сделаешь во имя любви? И этот созданный математиком храм я решусь назвать Храмом Любви.

— Да, храм в Дейр-эль-Бахари достоин этого, — вздохнул археолог Детрие. — Он может считаться одним из чудес света.

— Ну, конечно же! — подхватил граф. — Любовь — это и есть самое удивительное чудо света!

ОБ АВТОРАХ

Казанцев Александр Петрович. Родился в 1906 году в городе Акмолинске (Целинограде). Член Союза писателей СССР. По образованию инженер, окончил Томский технологический институт в 1930 году. Работал в промышленности, руководил научно-исследовательским институтом. Автор популярных научно-фантастических романов: «Пылающий остров», «Подводное солнце» («Мол Северный»), «Арктический мост», «Льды возвращаются», «Сильнее времени», «Фаэты» и других. Его произведения переведены более чем на двадцать иностранных языков. Активный публицист. Автор ряда научно-фантастических гипотез, член редколлегий нескольких журналов и сборников. Действительный член Московского общества испытателей природы (секция физики). В нашем ежегоднике публиковался неоднократно.

Мариан Сиянин. Родился в 1938 году. Офицер запаса Советской Армии. Окончил военное училище по специальности электроники, работал программистом электронно-вычислительных машин. В настоящее время занимается исследованием древних сооружений и цивилизаций. Публикуется впервые.

Александр Абрамов, Сергей Абрамов ГДЕ-ТО ТАМ, ДАЛЕКО…

Фантастический рассказ

I

Для ночлега выбрали проплешину в двухметровом колючем кустарнике. В костер пошли сухие банановые листья, куски коры и высохшие обрывки лиан. Костер пылал оранжево-желтым пламенем: он щелкал, трещал, верещал и хихикал, как живое существо, выпрыгнувшее из непроницаемой черноты леса. Несло каким-то душным смрадом.

— Что это воняет? — спросил Брегг.

— Трясина, — сказал Женэ. — Она под боком.

— Хорошо хоть дождя нет. Может, засну без снотворного.

Женэ раскурил индейскую трубку: сигареты давно уже кончились.

— Дождей долго не будет: не сезон, — сказал он. — Собери сушняку и ложись. Через три часа разбужу, как условились.

Брегг выругался и сплюнул в костер.

— Я и забыл, что мы теперь одни. Индейцы нас бросили в лесу, как щенят. Высадили на берег и — назад. Даже прощального костра не зажгли.

— Они боятся, Брегг. Боятся чего-то в этом районе. Ты заметил, что они даже не разговаривали, когда высаживали нас с лодки.

— До урановых руд еще далеко, — сказал Брегг.

— Как знать…

— Во всяком случае индикаторы ничего не показывают.

— Впереди еще цепь болот, — указал Женэ на иссиня-черную стену леса. — Переберемся через них, тогда будет видно. Дозиметры не ошибаются.

Брегг повернул другим боком тушку птицы, которую жарил над костром на вертеле, повел носом:

— Запах аппетитный. А почему индейцы так боятся урановых руд? Радиация? Могли бы и ближе подойти, уровень ее здесь ничтожен.

— Вероятно, местные охотники подходили к ним слишком близко, а потом заболевали и умирали. Вот отсюда и страх, навеваемый здешними местами. Теперь за многие века он стал у индейцев, наверное, просто суеверным.

Помолчали. Брегг взглянул поверх костра в сторону леса и поежился.

— Жуть, — сказал он, — и зачем только подписали мы контракт?

— О чем ты раньше думал? — усмехнулся Женэ. — Наверное, тебя заворожила проставленная в нем сумма.

— О, я тогда не знал сельвы. А побывавший в ней не предупредил меня. Проведя два года в тропических лесах Южной Америки, он не счел нужным пугать меня.

— Сельва еще не самое страшное, — сказал Женэ.

— Не знаю, — Брегг опять повернул жаркое на вертеле. — Я подыхаю в этой влажной духоте. Идти — мука. Ноги ватные. Думать не хочется, в черепе — вакуум. Ночью не сплю, даже приняв медвежью дозу снотворного. Говорю гадости. Иногда мне хочется запустить в тебя бутылкой — так раздражают меня твое спокойствие и терпеливость. Скажешь, психую? Да! Неврастеник? Хуже.

Все это Брегг произнес почти спокойно, но с каким-то надрывом. Внутренняя истерика, подумал Женэ и сказал себе: помолчи, не вмешивайся, дай выговориться — пройдет.

— Ты же знаешь, — вздохнув, продолжал Брегг, я никогда не был таким. С этим молотком всю Африку исходил, тонул в горных речках, отсиживался в дырявых палатках в сезоны дождей, погибал от голода и жажды. И никогда ничего не боялся. А здесь свихнулся.