Эллери Квин - Последний удар

• Название: Последний удар
• Автор: Эллери Квин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2243-8, 5-9524-1306-4

Эллери Квин — псевдоним двух кузенов: Фредерика Дэнни (1905–1982) и Манфреда Ли (1905–1971). Их перу принадлежат 25 детективов, которые объединяет общий герой, сыщик и автор криминальных романов Эллери Квин, чья известность под стать популярности Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро. Творчество братьев-соавторов в основном укладывается в русло классического детектива, где достаточно запутанных логических ходов, ложных следов, хитроумных ловушек.

Эллери Квин — не только псевдоним двух писателей, но и действующее лицо их многих произведений — профессиональный сочинитель детективных историй и сыщик-любитель, приходящий на помощь своему отцу, инспектору полиции Ричарду Квину, когда очередной криминальный орешек оказывается тому не по зубам.

---

Артур Бенджамин Крейг был типографом по профессии и подлинным художником в оформлении и производстве прекрасных книг, возвысившим свое ремесло до статуса искусства. Помимо связи Крейга с молодым Себастьяном и того, что его типография печатает престижные книги, выпускаемые издателем Эллери Дэном З. Фрименом, Эллери ничего о нем не знал.

Эллери принял приглашение Крейга, подчиняясь импульсу, но перед Рождеством ему пришло в голову, что он оставляет отца в одиночестве на праздники. Эллери предложил отправить Крейгу свои извинения и сожаления, но инспектор Квин не пожелал и слышать о сыновнем жертвоприношении.

— В деле об убийстве Арнольда Ротстайна появился новый след, так что до Нового года я буду занят, — заверил он Эллери. — Поезжай в Олдервуд и развлекайся, сынок. Только поосторожнее с самогоном.

— Судя по словам Джона, — усмехнулся Эллери, — там с большей вероятностью можно рассчитывать на шампанское высшего качества и отборный скотч.

Вид у инспектора был скептический.

— Газеты предсказывают снежное Рождество, — с беспокойством сказал он. — Когда ты выезжаешь?

— Во вторник после полудня.

— В понедельник обещают снегопад, а во вторник — метель. Может, тебе лучше поехать поездом?

— Старина «дюзи» никогда еще меня не подводил. — «Дюзенберг» Эллери был не модным патрицианским таун-кабриолетом, а открытой моделью 1924 года, изрядно потрепанной ста тридцатью тысячами миль пробега, но Эллери был привязан к нему, как к старой, но все еще годной к службе верховой лошади. — Кроме того, папа, я купил набор новых цепей «Уид Америкен». Так что с нами все будет в порядке.

В соответствии с прогнозом метель началась рано утром во вторник, 24 декабря. К полудню, когда Эллери отправился в путь, улицы покрывала белая пелена.

В гараже на Западной Восемьдесят седьмой улице ему установили верх и боковые занавески, так что он был защищен от снега, но даже старая енотовая шуба и меховые наушники не спасали от сильного северо-восточного ветра, который дул сквозь занавески, как будто они были сделаны из марли. К тому времени, когда Эллери добрался до парковой дороги на границе округа Уэстчестер, он чувствовал себя как сибирский мамонт, замурованный в ледяной глыбе. Ему пришлось остановиться у закусочной в Маунт-Кидроне, где он тайком добавил в чашку кофе бренди из своей серебряной фляжки. В Мамаронеке и Уайт-Плейнсе Эллери останавливался снова, чтобы погреться, а когда он пересек Уайт-Плейнс и поехал на северо-запад по дороге в Олдервуд, фляжка опустела. В Олдервуд он прибыл в приятном нейтральном состоянии полульда-полупламени.

Расположенный в сорока милях от Нью-Йорка, Олдервуд представлял собой зеленый город, состоящий из скромного вида жилых построек с населением в шесть тысяч человек и маленького делового района с заснеженными лампочками рождественской иллюминации на главной улице и поблескивающими от мороза витринами магазинов, в которых виднелись Санта-Клаусы. Дом Крейга, как выяснил Эллери, находился на северной окраине, и он обнаружил его после долгих поисков, включающих всего две поездки по проселочным дорогам, которые вели в никуда.

Дом оказался неуклюжим сооружением, расползающимся в разные стороны, с двумя этажами и мансардой настолько широкой, что она выглядела насаженной на гигантский пик. Эллери узнал в нем героический образец треугольной американской деревянной архитектуры 80-х годов прошлого века. Выходящие на дорогу два огромных эркера, один над другим, на темной боковой стене придавали зданию современный вид. Вход находился под прямым углом от дороги, предваряясь большим открытым крыльцом с грубыми каменными колоннами. Весь монстр буквально зарос кустарником, словно Старый мореход[5] с голуэйской[6] бородой, поднятый на гребень волны заснеженных лужаек.

Возможно, в этом было повинно приятное тепло, вызванное бренди, но Эллери, ведя «дюзенберг» по подъездной аллее, испытывал странное чувство, будто он едет в карете к особняку в елизаветинской Англии. Эллери бы не удивился, если бы его приветствовали лакеи в герцогских ливреях и париках и хозяин в отделанных кружевами камзоле и панталонах. Он уже представлял себе огромные поленья в очаге, каменные полы с тростниковыми циновками, огромных собак, рвущих на части оленину, и, конечно, разнообразные пунши в оловянных кружках.

Эллери даже начал насвистывать «Зеленые рукава»[7].

Когда он затормозил у крыльца, то увидел там высокую стройную фигуру Джона Себастьяна и нечто среднее между президентом Гувером и Генрихом VIII — человека-гору с квадратным бородатым лицом, курящего трубку и приветливо улыбающегося.

— Ты все-таки приехал! — воскликнул молодой Себастьян, прыгая в снег и хватая Эллери за руку. — Не беспокойся насчет багажа и машины. Артур, это Эллери Квин, истребитель драконов и великий ум. А его отец — настоящий живой полицейский инспектор.

— И добродушный любитель нюхать табак, не забывай об этом, — слегка заплетающимся языком отозвался Эллери. — Мистер Крейг, я польщен, признателен, обледенен и раздавлен, — добавил он, потирая правую руку.

Пожатие Артура Крейга соответствовало его габаритам и не было ослаблено шестьюдесятью тремя годами. Светлые волосы и борода были по-прежнему густыми, а темные глаза на массивном лице — такими же живыми, как у его подопечного, но в них светились терпение и великодушие, отсутствующие, по мнению Эллери, у Джона и, коли на то пошло, у Генриха VIII.

— Истинный образ отца, — серьезно сказал Джон. — Эта рука ставила меня на место с тех пор, когда я еще ходил в коротких штанишках.

— Боюсь, с сомнительным результатом, — усмехнулся Крейг. — Добро пожаловать, мистер Квин. Не знаю, почему вы чувствуете себя польщенным и признательным, но обледенение мы быстро устраним. Фелтон, позаботьтесь о чемодане и автомобиле мистера Квина. — Мускулистый слуга в черном костюме и галстуке-бабочке скользнул к машине. — Пунши уже на огне.

Их действительно подали в оловянных кружках. Эллери не удивился, оказавшись в огромном «феодальном» зале с дубовыми панелями, балками на потолке, обитыми медью ларями и камином от пола до потолка.

— Чудесное место для рождественских каникул, Джон, — с энтузиазмом заметил он, следуя за Фелтоном наверх в компании друга и ароматной оловянной кружки. — Я почти слышу, как сэр Эндрю Эгьючик кричит сэру Тоби: «Устроим мы какой-нибудь праздник?»

— А старый Белч кричит в ответ: «Что же другого нам делать? Разве мы не рождены под Тельцом?»[8]

— Я — Близнецы.

— Цитируя старую нудную леди, с которой ты скоро познакомишься, «по звездам их узнаете их»[9]. — Себастьян обнял Эллери за плечи. — Честно, я рад тебя видеть, ищейка! Вечеринка будет клевая!

— Только, пожалуйста, никаких убийств!

— Черт возьми, придется изменить повестку дня! Вот твоя обитель, Эллери. Если что нужно, звони Фелтону. Когда распакуешь вещи, сразу спускайся. А пока что хочу кое-что тебе презентовать.

— Сейчас? Не рановато ли?

— Презентовать в смысле представить. «Кое-что» зовут Расти Браун, которую я больше не могу от тебя скрывать.

— Расти Браун? Звучит как бейсболист.

— Боже упаси. Мы ведь добрые друзья, верно? Так что руки прочь, Эллери. Comprends?[10]

— Я что, похож на бабника?

— В том, что касается моих чувств к мисс Браун, любое существо в брюках является бабником, пока оно не докажет обратное. — Джон Себастьян просунул темноволосую голову в дверь. — Между прочим, не заблудись по дороге вниз. В старом особняке более тридцати комнат в разных крыльях, половиной из которых никогда не пользовались. В детстве у меня здесь было больше тайников, чем у братьев Джеймс[11]. Если ты потеряешься в одном из них, мы можем не найти тебя до самого Крещения. Поторопись, хорошо?

* * *

Эллери легко понял, что имел в виду Джон Себастьян. Расти Браун обладала тем, что английская писательница Элинор Глин именовала «это» вкупе с достаточным количеством блеска и энергии, изящной округлой фигуркой, детским личиком, ямочками на щеках и огненно-рыжими волосами, коротко подстриженными по последней моде. Ее одежду отличала изящная небрежность, а в ушах поблескивали бросающиеся в глаза серьги, очевидно, из сварной стали. Она удивительно походила на Клару Боу[12], но ее зеленые глаза смотрели прямо, а твердое рукопожатие сразу понравилось Эллери. Расти была талантливым дизайнером костюмных украшений, тканей, обоев и тому подобного. Ей было не более двадцати четырех лет, как и ее жениху, но она уже открыла магазин на Мэдисон-авеню, и «Творения Расти Браун» начинали упоминаться в «Нью-Йоркер» в разделе «Разговоры в городе», пользуясь популярностью у обитателей Парк-авеню.

— Значит, вы тот самый подающий надежды автор, которого так расхваливал нам Джон, — сказала Расти. Голос у нее был четкий и ясный, как ее глаза. — Он даже заставил меня прочитать вашу книгу.