Ирина Маленко - Совьетика

• Название: Совьетика
• Автор: Ирина Маленко
• Жанр: Современная проза

«Выходящая на страницах Лефт.ру повесть Ирины Маленко «Совьетика» – замечательный пример того, как может в наше время быть продолжена великая реалистическая традиция русской литературы. Это честная, пронзительная книга. В ней есть всё то, по чему мы так стосковались за долгие годы безраздельного засилья в нашей словесности разнообразной постмодернистской дряни. Безжалостная самокритика, искренние боль и стыд гражданина, у которого при его преступном попустительстве лихие проходимцы отняли Родину, способность сопереживать чужому горю как своему – Интернационализм с большой буквы, органическое продолжение «всемирной отзывчивости» русского человека. Настоящий юмор – временами добрый, чаще саркастический, но никогда не надменно-отчужденный, унижающий человека, сверху-вниз, как водится ныне у дорвавшихся до незаслуженной славы гешефтмахеров от литературы. И главное – призыв к борьбе и надежда! Можно смириться с жестокой и несправедливой действительностью, попытаться приспособиться к «новой реальности», можно уйти от неё в «параллельную жизнь», застыть в позе богомола и ждать своего часа, чтобы пробиться в ряды немногих преуспевших и «взять от жизни всё». А можно отказаться существовать по их мерзким правилам, перестать «петь в окрашенном виде», встать на сторону слабых и угнетенных и вступить в долгую, непримиримую борьбу с главным злом нашей эпохи – с капитализмом и империализмом. И обрести цель в жизни, надежду на лучшее будущее для себя и своих детей. Постмодернизм прощается с нами. Да здравствует социалистический реализм!

---

Во дворе клиники, когда мы прогуливали там Лизу, нам как-то встретилась еще одна российская семья. Сережа и его мама. Семья Сережи была из "новых русских" с Урала, и была в состоянии заплатить за его лечение. Но мама его оказалась очень простой в общении женщиной.

– Куба – это просто чудо! – поделилась с нами она, – Мы здесь уже почти 4 месяца, и, скажу вам честно, даже не хочется уезжать. Сережа упал в бассейне, когда ему было 8 лет; сломал позвоночник. С тех пор прикован к инвалидной коляске. Мы перепробовали уже все, что было доступно в России; самые лучшие клиники. Безрезультатно. Никто даже не соглашался сделать ему операцию. Кубинцы согласились! Сейчас он занимается по восстановительной программе каждый день. Программа очень интенсивная. Замечательные здесь люди: добрые, трудолюбивые, простые, внимательные! Когда мы ехали на Кубу, у нас головы были забиты всякими предрассудками (это после родной прессы!): ожидали увидеть нищету, не могли себе представить, что в здешних больницах может быть современное оборудование. Оборудование – самое современное, больничная палата напоминает больше гостиничный номер, а кормят вообще на убой!

– А нас знаете, что поразило нас больше всего? – вступила в разговор моя мама, – Когда нашей Лизе делали ЭЭГ, понадобилось сделать ей несколько уколов, а потом долго налепливать электроды на её голову, в её достаточно густые кудри. Конечно, это ни одному ребёнку не понравится, – она стала плакать. И тогда наш кубинский доктор включил радио и тихонько запел и затанцевал под музыку для неё, не переставая делать свое дело! Лиза была так удивлена, и ей это до такой степени понравилось, что она замолчала…Ну где, скажите вы нам, в какой ещё стране бывают такие удивительные доктора?!

Всю неделю мы ни разу не ездили в город: было не до того. Мы с волнением ждали, что нам скажут кубинские врачи по окончании обследования – каким будет их вердикт в отношении Лизиного будущего.

Утром мы ходили по разным врачам, потом обедали, потом у нас был тихий час, а потом все начиналось сначала. Я решила отложить свое переселение к неведомой мне Юре по крайней мере до конца обследования: мама одна не смогла бы общаться с врачами без моей помощи. По утрам, когда нам приносили завтрак, я пряталась в ванной, чтобы у нас не было каких-нибудь проблем из-за моих ночевок. Но проблем не было, хотя кубинцы быстро нас раскусили. Та же неугомонная Нюрка постучалась как-то раз в дверь, за которой я пряталась:

– Эй, мама! Выходи, завтрак остынет!

Что мне оставалось делать? Я покраснела, но вышла…

Потом я попробовала-таки переехать временно к Юре….Дом ее оказался тоже довольно далеко от клиники, и туда мне пришлось-таки опять добираться на такси. Когда я из него вылезла, у меня было такое ощущение, что все жильцы этого дома, в полном составе, вышли на балконы своих квартир, чтобы меня получше рассмотреть. Мне даже стало неловко.

Юра оказалась симпатичной смуглой работающей одинокой мамой лет 30. Оказывается, Юрой ее хоть и действительно назвали в честь Гагарина, но была тому и еще одна причина: ее папа был русским… Что с ним теперь, и где он, мне узнать не удалось – для этого у меня был недостаточный запас испанских слов. Квартира у Юры была широкая, просторная, насквозь проветриваемая свежим ветерком; просто, но со вкусом убранная, с двумя спальнями, гигантской ванной и закрывающимися ставнями от солнца на окнах. Никакой нищеты и здесь не было – только не было горячей воды, но уж к этому-то нам, россиянам, не привыкать…

Я прожила у нее пару дней, она поила меня по вечерам крепким черным кубинским кофе, и мы даже кое-как умудрялись разговаривать, но я быстро затосковала по своим. И добираться отсюда до них было сложно, да и как-то они там без меня… И через пару дней я извинилась перед гостеприимной Юрой и от нее съехала – ну, не выгонят же меня из клиники, в самом деле… А лишнего я не ем и лишнего места тоже не занимаю

Как-то раз медсестра Нюрка прервала наш послеобеденный тихий час:

– Совьетика! Тебя к телефону!- весело забарабанила она в дверь.

К телефону? Кто бы это мог мне сюда звонить?

Конечно же, это оказался всеведущий фермер Фрэнк… В Ирландии, между прочим, к тому времени уже была глубокая ночь!

– Вы как узнали мой номер? – поинтересовалась я.

– Спросил в справочном.

– А здесь меня как нашли?

– Ну, они, конечно, не сразу меня поняли… Но с божьей помощью… Wait till I tell you, madam,- проговорил он слегка даже кокетливо,- You better get yourself prepared …

И он поведал мне – в типичном Фрэнковом стиле «по секрету всему свету»- что к нам едет ревизор… то есть, простите, Лидер! В составе небольшой делегации. Мое сердце радостно забилось. Для меня это было еще одним доказательством того, что я не ошиблась в своих ирландских друзьях.

Лидеру никогда ещё не доводилось посещать настоящую социалистическую страну, и я, если честно, про себя немного жалела, что ему не довелось увидеть наш СССР в его лучшие годы… Но сделанного не воротишь.

Мне, горячей голове, некоторое время казалось, что визит этот долго откладывался потому, что ирландцы “боятся рассердить”своих американских спонсоров – и это вызывало у меня довольно сердитую реакцию. Я доказывала своим ирландским друзьям, что хотя Владимир Ильич Ленин и воспользовался финансовой поддержкой немцев для возвращения на Родину весной 1917 года, плясать под их дудку и уверять их в незаменимости их помощи для процесса демократических преобразований в его стране он ни за что бы не стал! И, отправляясь на Остров Свободы, я отправила Лидеру достаточно язвительную открытку, в которой выражала свою надежду увидеть их на Кубе до Рождества,- хотя “очевидно, что она не относится к числу ваших приоритетов”, написала я. Циник Фрэнк мне, конечно, не поверит, но когда он сообщил мне свою новость, я некоторое время не могла преодолеть весьма приятное ощущение, что я каким-то образом могла повлиять на это их решение…

Дело в том, что для меня, воспитанной в СССР и не стесняющейся своих коммунистических взглядов, визит к Фиделю Кастро – это что-то такое

совершенно естественное, что мне даже непонятно, как это может кого-то “не

удовлетворить “, и какое право имеет кто-то, кроме самих ирландцев и принимающей кубинской стороны, вообще что-либо говорить по этому поводу.

Я не имела никакого понятия о том, какому остракизму подвергнут ирландских республиканцев за этот визит западные СМИ и какими помоями они заплюют Лидера за совершенно естественный поступок: посетить страну, которая всегда была солидарна с ирландским республиканским движением, никогда не предавала его в трудную минуту и, в отличие от так называемых “ирландских американцев”, никогда не пыталась определять за руководство Шинн Фейн, каким путем ему надо идти. Да, недооценила я подлинный “размах свободы” западного общества. Могу с полным основанием заявить, что все значение того визита и даже, не побоюсь этого выражения, всю глубину личного мужества Лидера в данном случае я осознала, только уже вернувшись в Ирландию и пробежав глазами по страницам газет: ирландских, английских и американских…

… А фермер Фрэнк все говорил и говорил и говорил… Пока я не напомнила ему, что звонит он мне не в «6 графств», а за океан. И что его телефонный счет, наверное, уже достиг астрономических высот.

***

…Мы гуляем по Гаване с Дунканом – обосновавшимся в Белфасте шотландцем из

Глазго, неисправимым идеалистом, ни от кого не скрывающим своих взглядов. Он

обещал показать мне новенький, только недавно построенный памятник Отважной

Десятке – ирландским республиканцам, умершим в ходе голодовке протеста в 1981

году.

С Дунканом я познакомилась еще в Белфасте – он был активным членом местного отделения группы солидарности с Кубой. И вот теперь, сама оказавшись на Кубе, я не могла упустить возможности встретиться с “земляком”, с которым меня, кроме места жительства и языка, объединяли ещё и политические взгляды…

… Есть в старой Гаване улица, носящая совершенно ирландское имя – О ‘Райли.

О её существовании я впервые услышала от все того же неутомимого фермера Фрэнка

– О'Райли когда-то был губернатором Гаваны,- рассказал мне он. – А корни его – из нашего Кавана, в деревне Килналек похоронен его отец…

Может быть,не все у нас в России знают, что в жилах легендарного революционера Че

Гевары тоже течет ирландская кровь: его бабушкой по отцовской линии была

ирландка по фамилии Линч.

Улица О'Райли была первым, что я захотела увидеть в Гаване. Честно говоря,

ирландского в ней было мало: расположена она в одной из самых красивых

частей традиционной, старой Гаваны. Но на стене на одном из её домов

красуется надпись: “Два островных народа – одна судьба. В море борьбы и надежды Куба и Ирландия едины”. Надпись эта сделана на трех языках: испанском, английском и ирландском.