Ирина Маленко - Совьетика

• Название: Совьетика
• Автор: Ирина Маленко
• Жанр: Современная проза

«Выходящая на страницах Лефт.ру повесть Ирины Маленко «Совьетика» – замечательный пример того, как может в наше время быть продолжена великая реалистическая традиция русской литературы. Это честная, пронзительная книга. В ней есть всё то, по чему мы так стосковались за долгие годы безраздельного засилья в нашей словесности разнообразной постмодернистской дряни. Безжалостная самокритика, искренние боль и стыд гражданина, у которого при его преступном попустительстве лихие проходимцы отняли Родину, способность сопереживать чужому горю как своему – Интернационализм с большой буквы, органическое продолжение «всемирной отзывчивости» русского человека. Настоящий юмор – временами добрый, чаще саркастический, но никогда не надменно-отчужденный, унижающий человека, сверху-вниз, как водится ныне у дорвавшихся до незаслуженной славы гешефтмахеров от литературы. И главное – призыв к борьбе и надежда! Можно смириться с жестокой и несправедливой действительностью, попытаться приспособиться к «новой реальности», можно уйти от неё в «параллельную жизнь», застыть в позе богомола и ждать своего часа, чтобы пробиться в ряды немногих преуспевших и «взять от жизни всё». А можно отказаться существовать по их мерзким правилам, перестать «петь в окрашенном виде», встать на сторону слабых и угнетенных и вступить в долгую, непримиримую борьбу с главным злом нашей эпохи – с капитализмом и империализмом. И обрести цель в жизни, надежду на лучшее будущее для себя и своих детей. Постмодернизм прощается с нами. Да здравствует социалистический реализм!

---

Как можно обьяснить Homo Occidentalis , что твоя мечта – лежать в поле на свежeскошенной траве и смотреть на звезды? Что игра в салочки приносит больше удовольствия, чем. компьютерные убийства? Что невинность детства счастливее секса в 13 лeт? Что твое представление о полном счастье – вложить свой камешек в фундамeнт борьбы народов мира за лучшую жизнь для всех, а не в выдаче им по паре на душу не нужных тебе больше ботинок? Что для тебя прожить жизнь не зря означает нe купить два дома и три автомобиля, а вступить в бой с теми, кто высасывает кровь из человечества, приблизив тем самым день победы настоящего человека над его суррогатом? …

Быть современным Homo Occidentalis – западным мещанином – это все равно, что быть лишенным вкуса, запаха, не видеть цвета, не чувствовать кожей свежего ветра. Может быть, поэтому, с тех пор, как я живу среди таких людей, весна перестала пахнуть весной, а улицы там пахнут всего лишь курами-гриль?

Больше всего человеку с менталитетом Homo Occidentalis обидно, когда "у него столько всего есть", а ему не завидуют. Ведь, как он думает, все должны бы.

Но как можно не жалеть того, кто даже никогда не узнает, чего он по-настоящему лишен?..

…Автобус скрипнул тормозами и остановился около гостиницы. У нее было мудреное для меня, незнакомой с корейским языком название. Почему-то снаружи она напомнила мне здание нашего местного горкома партии в моем родном городе. Двери автобуса открылись, и я окунулась в теплый весенний вечер. Аромат цветущих деревьев чуть не нокаутировал меня: я привыкла за последние почти 20 лет к ничем не пахнущим розам, траве и даже весенней земле.

Над городом сгущались сумерки – кремово-голубоватые с оттенком золотого в небе. Товарищ Сон подал мне руку, когда я выходила из автобуса. Я до такой степени отвыкла от этого, что сначала даже и не поняла, что ему надо. В последний раз это делал Витя Гандельман, когда мы учились на четвертом курсе: мы доезжали утром от общежития на автобусе до метро, он выходил из автобуса первым и не успокаивался, пока не подаст руку всем до одной выходящим из автобуса нашим студенткам. С тех пор я такого обращения уже и не ждала – и только радовалась, если меня никто на выходе не отпихнет…

Внутри отель был, конечно, совсем не похож на наш горком. Единственное сходство – величавая мраморная лестница. Немногочисленный персонал с удовольствием смотрел телевизор, где показывали какой-то местный героический фильм. Я пожалела, что не знаю корейского языка: на слух он был очень красив, а тон у героев фильма был настолько драматический, что у меня даже без понимания того, о чем идет речь, чуть не выступили на глазах слезы… Тут фильм кончился, и начались новости – похожие на наши советского времени: героями в этой стране явно были не бандиты и не сутенеры с их постоянными «разборками», не «магнаты» с их новыми покупками и не «примадонны»с их вульгарными «тусовками», а рабочие, крестьяне, солдаты, дети…

Товарищ Ли унесла куда-то мой паспорт: обычно я его никому на руки не даю и очень беспокоюсь если он не при мне больше часа, но на этот раз я почему-то была совершенно спокойна. Просто уверена, что он в надежных руках, и его не потеряют, а раз так полагается – значит, так надо. В чужой монастырь со своим уставом не лезут…

– Вы, наверно, устали, товарищ Калашникова (товарищ? я не ослышалась?). На сегодня у нас в программе ничего нет. Будет ужин в гостинице- и можете отдыхать. Ваши товарищи приедут только через два дня. А вот наша культурная программа на завтра и послезавтра….

И он подал мне отпечатанный на машинке лист.

– Спасибо, товарищ Сон. Я действительно устала. Конечно, очень интересно было бы взглянуть на город, но… утро вечера мудренее!

– Если Вам действительно очень хочется мой город посмотреть, и остались еще силы у Вас, можем после ужина пройтись до Монумента Идей Чучхе. Здесь недалеко…

«Чучхе» произносится совсем не так, как пишется в русской транскрибции. Видно, в русском языке просто нет таких звуков. Это не «ч» и не «ц», а нечто между ними среднее.

Какой человек, помнящий силуэт этого монумента чуть ли не с детства, отказался бы от такого предложения?! Я наскоро поглотала ужин – не обратив даже внимания, насколько корейская еда не похожа на все, что я до сих пор пробовала.

Товарищ Сон курил и ждал меня на улице. Было уже почти совсем темно, кое-где начали загораться фонари, но не так много: все-таки видимо сказывался еще энергетический кризис. На некоторых улицах света не было, но люди шли совершенно спокойно: никто, очевидно, не боялся, что у него/нее сорвут с плеча сумку (это было первое, что я увидела в Дублине, когда впервые туда приехала!) или приставят нож к горлу и потребуют кошелек. Не говоря уже обо всем остальном. Никто не ездил в Корее на машинах по тротуарам, как в современной России (меня один раз чуть не задавил в моем родном городе своей иномаркой какой-то хотевший запарковаться на тротуаре разухабистый купец – я принципиально отказывалась замечать, что он едет позади меня по тротуару и мне же еще и бибикает, хотя перестроившийся «свободный» наш народ в ужасе пытался меня стянуть в сторону. «Хозяин жизни», незнакомый с элементарными правилами дорожного движения, был вынужден меня объехать и громко выругался.) Пхеньянцы шли – так же неспешно, как товарищ Сон; мне пришлось подлаживаться к его темпу ходьбы, потому что в нервном цивилизованном мире я привыкла бегать по улице почти галопом. Некоторые из них зажигали на ходу карманные фонарики, чтобы разглядеть дорогу. Достал такой фонарик и товарищ Сон. Казалось, что вся улица наполнилась летящими светлячками.

– Какая красота! – вырвалось у меня.

Товарищ Сон улыбнулся.

– Подождите, Вы еще не видели наш город утром! Апрель у нас один из самых красивых месяцев.

И он начал рассказывать мне о художественном фестивале дружбы «Апрельская весна». Он рассказывал, а я слушала – и поражалась его почти безукоризненному русскому языку. Послушали бы его только наши современные полуграмотные и косноязычные телеведущие! Он столько всего знал и излагал это такими темпами, что менее привычный чем я к переработке информации человек, пожалуй, взвыл бы. Но мне наоборот это было очень по душе. У меня возникло чувство, словно колеса моего умственного механизма, за эти годы замедлившие за ненадобностью без интеллектуального стимулирования ход, наконец-то закрутились на полную мощность. И чем дольше я товарища Сона слушала, тем сильнее поднималась во мне волна радостного удивления: наконец-то я говорю с человеком, который понял бы с полуслова, о чем я веду речь! Откуда же берутся такие люди? Или они все здесь такие?

Тут перед нами открылся Монумент Идей Чучхе – на другом берегу реки, и у меня перехватило дыхание. С огромной высоты далеко был виден яркий свет алого его факела…. Мы оба замолчали – здесь не нужны были слова. Монумент был пронзительно величава – я нутром почувствовала, что такие архитектурные сооружения «для галочки» не строят. В нем воплотились вера и вдохновение. Как в мухинских «Рабочем и колхознице». Поэтому-то их так и поторопились убрать с ВДНХ – слишком уж силен духом этот символ!

Мы молча постояли минут 10, любуясь монументом. Мне даже не хотелось уходить.

Но было неудобно – уже поздно, а я ведь наверняка не единственная, кто устал…

– Расскажите о себе, – попросила я товарища Сона на обратном пути. Он смутился.

– Что рассказывать? Ну, например, я – член Пхеньянского общества обмена валунами.

– Чем?!

– -Валунами. Знаете, камни такие большие бывают? Красивые? Мне 44 года. Закончил школу, получил высшее образование…Работал в разных странах. Не понаслышке знаком с разными культурами. У вас в СССР тоже был – жалко, что поздновато, а не раньше! Когда весь мир охватил вихрь «либерализации», во многих странах постепенно стирались самобытные национальные черты в разных сферах общества. Видя через телевидение и печати такие реалии, мы в Корее укрепляли решимость отстаивать и претворять в жизнь национальные традиции и наследия. И вот я теперь рассказываю о моей стране нашим зарубежным друзьям. Чтобы они нас лучше поняли. Нас часто не понимают, к сожалению. Если вы знаете еще кого-то, кто заинтересован в том, чтобы увидеть КНДР своими глазами, скажите им – пусть приезжают. Мы будем им рады.

Он помолчал и добавил:

– А еще я люблю петь. Вы уже решили, какую песню Вы будете петь?

– ?????

Наверно, у меня было очень испуганное лицо…

– В Корее и гостям, и хозяевам полагается во время званого ужина исполнить какую-нибудь песню.

– Даже если у меня нет голоса?

– Это неважно! У меня тоже голоса нет. Вот, смотрите…

И он совершенно для меня неожиданно приятным баритоном негромко пропел по-русски:

– У леса на опушке жила Зима в избушке.

Она снежки солила в березовой кадушке,

Она сучила пряжу, она ткала холсты

Ковала ледяные да над реками мосты.