Гарри Тертлдав - Одюбон в Атлантиде

• Название: Одюбон в Атлантиде
• Автор: Гарри Тертлдав
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91377-009-7

В представленном ниже рассказе автор приглашает нас в компании с орнитологом-первопроходцем Джоном Одюбоном в путешествие по неизведанным просторам мира в поисках птиц, находящихся под угрозой исчезновения. Вот только мир этот не совсем такой, каким мы его знаем…

---

— Тогда скажи, как между ними появился океан. — Гаррис нацелил на него палец, как ствол пистолета. — И если скажешь, что это был Ноев потоп, то я возьму бутылку этого прекрасного бордо и стукну тебя ею по голове.

— Ничего подобного я не собирался утверждать, — возразил Одюбон. — Во время Ноева потопа вода могла залить эти земли, но не разделить их, причем сохранив полное соответствие береговых линий.

— Тогда это должно быть совпадением.

— Я не считаю, что это должно быть чем-либо, mon vieux.[10] Я считаю, что нам неизвестна причина… если, признаю, эта причина вообще имеется. Может быть, когда-нибудь мы это узнаем, но не сейчас. Пока что для нас это загадка. А нам ведь нужны загадки, как ты думаешь?

— Конкретно сейчас, Джон, мне нужен соус. Будь любезен, передай его, пожалуйста. Изумительно подходит к гусятине.

Тут он был прав. Одюбон полил соусом темное и сочное мясо у себя на тарелке, затем протянул соусник другу. Гаррис, когда мог, предпочитал игнорировать загадки. Но только не Одюбон. Они напоминали ему не только о том, как много люди — вообще — пока не знают, но и о том, как много он — в частности — еще может узнать.

«Столько, сколько позволит мне время», — подумал Одюбон и отправил в рот очередной кусочек гусятины.

Авалон высился на шести холмах. Отцы города продолжали искать седьмой, чтобы после этого сравнить Авалон с Римом, но ни одной приличной возвышенности на многие мили вокруг так и не нашлось. Открывающийся на запад Авалонский залив подарил этому городу, возможно, лучшую гавань в Атлантиде. Полтора столетия назад залив был пиратским гнездом. Флибустьеры выплывали отсюда грабить корабли в Гесперийском заливе до тех пор, пока объединенный британско-голландский флот не загнал их обратно в гавань, а затем не выкурил и оттуда.

Городские улицы все еще напоминали о бандитском прошлом: дорога Золотой Бороды, авеню Вальжана, улица Карманника Чарли. Но теперь залив патрулировали два атлантийских паровых фрегата. Рыбацкие лодки, купеческие корабли — как паровые, так и парусные — и лайнеры наподобие «Орлеанской девы» спокойно заходили в гавань и покидали ее. О флибустьерах еще помнили, но их давно уже не было.

«Только бы с крякунами не случилось того же, что и с пиратами, — подумал Одюбон, когда „Орлеанская дева" встала у причала. — Господи, прошу Тебя, не допусти этого».

Он перекрестился. Одюбон не знал, поможет ли молитва, но уж точно не навредит, а потому направил ее в небеса.

Гаррис указал на вышагивающего по причалу мужчину:

— Это, случайно, не Гордон Коутс?

— Он самый.

Одюбон помахал человеку, издающему его работы в Атлантиде. Приземистый и округлый Коутс, щеголяющий еще более пышными, чем у Одюбона, бакенбардами, помахал в ответ. На нем был лоснящийся шелковый сюртук, а на голове — лихо заломленный цилиндр.

Одюбон поднес ко рту сложенные ладони:

— Как поживаешь, Гордон?

— О, сносно. Может, чуточку лучше, чем сносно, — отозвался Коутс. — Значит, ты снова отправляешься в глухомань? — Сам он был городским человеком до кончиков ухоженных нолей. За город Коутс выбирался лишь на скачки. В лошадях он прекрасно разбирался. Когда Коутс делал ставки, он выигрывал… во всяком случае чаще, чем проигрывал.

Двое его слуг уже стояли с тележками наготове, чтобы позаботиться о багаже путешественников. Когда опустили сходни и пассажиры сошли на берег, мужчины пожали руки и похлопали друг друга по спине.

— И где ты решил нас поселить? — осведомился Гаррис, который всегда беспокоился о таких вещах. Благодаря его предусмотрительности в подобных вопросах Одюбон частенько оказывался в гостиницах гораздо более комфортабельных, чем если бы выбирал их сам.

— А как, по-твоему, звучит «Гесперийская королева»? — ответил Коутс вопросом на вопрос.

— Как имя похищенной пиратами женщины, — сообщил Одюбон, и издатель расхохотался. — А там поблизости есть конская ярмарка или конюшня, где можно взять лошадь на время? Я хочу сделать это как можно скорее.

Гаррис тяжело вздохнул. Одюбон предпочел этого не услышать.

— Конечно-конечно, совсем недалеко, — отозвался Коутс и указал на небо. — Смотрите, орел! По моему, это знамение для вас.

Крупная белоголовая птица летела на юг. Одюбон знал, что орел скорее всего направляется на городскую свалку, копаться в отбросах. С тех пор как в Атлантиде появились люди, белоголовые орлы процветали. Вид этого орла наполнил душу Одюбона тайным разочарованием. Он предпочел бы увидеть краснохохолкового орла, национальную птицу атлантийцев. Но численность этих могучих стервятников — по общему мнению, крупнейших в мире — стала резко сокращаться вместе с численностью диких уток, их главной добычи.

— Что ж, — сказал Одюбон, — пусть будет «Гесперийская королева».

Когда он посещал Авалон в прошлый раз, у гостиницы были другое название и другой владелец. С тех пор она стала более современной, равно как и Авалон, сделавшийся заметно больше и богаче, чем десять — или уже двенадцать? — лет назад.

Гаррис это тоже заметил. Такое Гаррис замечал всегда.

— А дела у вас идут хорошо, — сказал он Гордону Коутсу, отрезая за ужином кусочек бифштекса.

— Неплохо, неплохо, — согласился издатель. — Я собираюсь опубликовать книгу одного парня — он живет здесь в городе и полагает, будто написал великий атлантийский роман. Надеюсь, парень прав. Заранее никогда не скажешь.

— Однако ты в это не веришь, — сказал Одюбон.

— Пожалуй, нет, — согласился Коутс. — Каждый автор думает, что написал великий атлантийский роман, — если только он не родом из Террановы или Англии. А иногда даже в этом случае. У мистера Хоторна шансы выше, чем у некоторых — я бы даже сказал, чем у большинства, — но не намного.

— А как называется роман? — поинтересовался Гаррис.

— «Кровавое клеймо». Неплохое название, раз даже я это признаю, — а я признаю, потому что оно мое. Хоторн предлагал «Берега другого моря». — Коутс зевнул, словно желая показать, что по части наименований авторы просто безнадежны. Затем, указав на Одюбона, заявил: — Я бы и твои книги называл как-нибудь иначе, если бы они не выходили еще в Англии и Терранове. Скажем, «Птицы и зверушки». Кто вообще помнит, что значит «четвероногие», не говоря уже о «живородящих»?

— Мои книги неплохо продаются и под теми названиями, которые дал им я, — возразил Одюбон.

— Конечно, неплохо, но могли бы и гораздо лучше. Я бы сделал тебя большим автором. — Коутс был из тех, кто всегда преследует корыстные цели. Сделав Одюбона «большим автором» — он произнес эти слова медленно и любовно, — он смог бы заработать больше.

— А я знаю, почему местные не могут отличить четвероногое от ямы в земле, — сообщил Гаррис. — В Атлантиде, пока ее не открыли, их почти и не было. Как в Ирландии нет змей, так и здесь нет… — он ухмыльнулся, — зверушек.

— Нет живородящих четвероногих. — Одюбон выпил уже достаточно, чтобы им овладело стремление к точности, — но еще не так много, чтобы оказаться не в состоянии произнести слово «живородящие». — Здесь в изобилии водятся ящерицы, черепахи, лягушки, жабы и саламандры… и змеи, разумеется, хотя у змей нет четырех ног, а потому и четвероногости, — с гордостью завершил он.

— Само собой, у змей нет ног, — фыркнул Гаррис.

— Ну, зато теперь у нас всякого зверья хватает, — сказал Коутс. — Какого угодно, от мышей до лосей. Каких-то мы завезли, другие сами завелись. Попробуйте-ка помешать мышам и крысам пробираться на корабли. Да-да, валяйте, пробуйте. И удачи вам, потому что она вам понадобится.

— И сколько местных видов из-за этого исчезло? — спросил Одюбон.

— Понятия не имею, — ответил Коутс. — По мне, так поздновато теперь об этом беспокоиться, разве нет?

— Надеюсь, что нет, — проговорил Одюбон. — Надеюсь, еще не поздно для них. И не поздно для меня. — Он отпил вина. —

И я знаю, какое живородящее существо нанесло здесь самый большой ущерб.

— Крысы? — осведомился Коутс.

— Спорим, что куницы? — предложил Гаррис.

Одюбон по очереди покачал головой в сторону каждого из них, затем ткнул пальцем себе в грудь:

— Человек.

Они выехали из Авалона три дня спустя. Часть этого времени Одюбон потратил на покупку лошадей и сбруи; и о нем не жалел. Остальное провел с Гордоном Коутсом, встречаясь с подписчиками и потенциальными подписчиками на его книги, и этого времени ему было жаль. Одюбон оказался более способным в делах, чем большинство его коллег-художников, и обычно не тяготился необходимостью радовать уже имеющихся заказчиков и привлекать новых. Если никто не покупает твои картины, у тебя чертовски много времени, чтобы рисовать новые. В молодости Одюбон испробовал себя в нескольких других профессиях, возненавидел их все и не преуспел ни в одной. И теперь отлично понимал, как ему повезло, что он может зарабатывать на жизнь, занимаясь любимым делом, и как много труда уходит на то, что другие называют везением.