Агата Кристи - Каникулы в Лимстоке

• Название: Каникулы в Лимстоке
• Автор: Агата Кристи
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-24390-7

Где еще после госпиталя отдохнуть летчику, выжившему в авиакатастрофе, как не в маленькой, тихой деревеньке вдали от цивилизации? Но покой ему только снился – приходят анонимные письма, по деревне прокатывается серия загадочных убийств. Распутать клубок событий способна лишь гениальная мисс Марпл!

---

Мне показалось, что Патридж фыркнула. Она, по обыкновению, без слов умудрилась выразить, что не слишком-то высокого мнения об этой мисс Меган.

Я вернулся на веранду.

– Все в порядке? – озабоченно спросила Меган.

– Вполне в порядке, – ответил я. – Ирландское рагу.

– О, это вроде кормежки для собак, да? Я хочу сказать, что это в основном картошка и приятный запах.

– В этом роде, – согласился я.

Мы молчали, пока я курил свою трубку. Это была в высшей степени приятельская тишина.

Меган разрушила ее внезапно и эгоистично:

– Я полагаю, вы думаете, я такая же ужасная, как все.

Я был настолько поражен, что у меня трубка вывалилась изо рта. Это была пенковая трубка, весьма приятного цвета, – и она разбилась.

Я сердито сказал Меган:

– Смотрите, что вы натворили!

Это странное дитя, вместо того чтобы расстроиться, откровенно усмехнулось:

– Я поступаю, как вы.

Ответ ее прозвучал яростно. Можно вообразить, что так ответила бы собака, умеющая говорить, – хотя это может оказаться заблуждением относительно собак. Мне пришло в голову, что Меган, несмотря на свое сходство с лошадью, имеет собачий характер. И уж конечно, она была не вполне человеком.

– Что вы сказали перед тем, как она разбилась? – спросил я, тщательно собирая осколки заветной трубки.

– Я сказала, что полагаю – вы считаете меня ужасной, – повторила Меган, но уже совсем другим тоном.

– Почему бы я должен так считать?

Меган серьезно объяснила:

– Потому что я ужасная.

Я резко сказал:

– Не будьте дурочкой.

Меган тряхнула головой:

– Все точно. Я не дурочка. Хотя многие так обо мне думают. Они не знают, что я прекрасно понимаю, чего они хотят, и что я постоянно ненавижу их.

– Ненавидите их?

– Да, – отрезала Меган.

Ее глаза – недетские грустные глаза – смотрели на меня пристально, не мигая. Это был долгий, внимательный взгляд.

– Вы бы тоже ненавидели людей, если бы были похожи на меня, – сказала она. – Если бы вы были нежеланны.

– Вам не кажется, что вы слегка нездоровы? – спросил я.

– Да, – сказала Меган. – Это самое говорят все, когда слышат правду. А это правда. Меня не хотят видеть в доме, и я понимаю почему. Мамуля ничуть не любит меня. Я думаю, я напоминаю ей отца, а он был жесток с ней, ужасно жесток, судя по тому, что я слышала. Только матери не могут сказать, что им не нужны их дети, и сбежать от них. Или съесть их. Кошки ведь съедают тех котят, которых не любят. Мне кажется, это благоразумно. Ни пустой траты времени, ни неприятностей. А вот человеческие матери не оставляют своих детей, даже присматривают за ними. Пока я жила в школе, все было не так уж плохо, но вы же видите, что мамуле хотелось бы остаться с моим приемным отцом и мальчиками.

Я медленно произнес:

– Мне все же кажется, что вы нездоровы, Меган, но если допустить, что кое-что из того, что вы говорите, – правда, то почему вы не уедете и не начнете жить самостоятельно?

Она улыбнулась мне странно, не по-детски.

– Вы хотите сказать, заняться делом? Зарабатывать на жизнь?

– Да.

– Чем?

– Я полагаю, вы могли бы чему-нибудь научиться. Стенографии, машинописи, книжной торговле…

– Не уверена, что могу. Я мало понимаю в делах. Зато…

– Ну?

Она перед этим отвернулась от меня, а сейчас медленно повернула голову. Ее лицо покраснело, на глазах были слезы. И когда она заговорила, детство вновь звучало в ее голосе:

– Почему я не уезжаю? Или хотя бы не попытаюсь это сделать? Они меня не хотят, но я останусь. Я останусь, и пусть они об этом пожалеют. Пусть они все об этом пожалеют! Ненавистные свиньи! Я ненавижу всех в Лимстоке! Они все думают, что я глупая и безобразная. Я им покажу! Я им покажу! Я…

Это был детский, необычайно трогательный гнев.

Я услышал шаги по гравию за углом дома.

– Быстро! – свирепо рявкнул я. – Бегите в дом через гостиную! Пойдите в ванную. Умойтесь. Быстро!

Она неловко вскочила на ноги и мгновенно забралась в дом через окно, пока Джоанна огибала угол.

Я сказал ей, что к обеду пришла Меган.

– Хорошо, – кивнула Джоанна. – Мне нравится Меган, хотя я все-таки думаю, что она немножко слабоумная. Ребенок, подброшенный на порог феями. Но она интересная.

Похоже, я до сих пор не уделил внимания преподобному Дан-Кэлтропу и миссис Дан-Кэлтроп.

А ведь оба они, викарий и его жена, были оригинальными персонами. Дан-Кэлтроп, наверное, был самым далеким от жизни человеком, какого я когда-либо знал. Его существование заключалось в его книгах и ученых штудиях. Его жена, напротив, отличалась тем, что всегда все знала. Хотя она редко давала советы и никогда ни во что не вмешивалась, она все же взывала к совести жителей деревни, словно олицетворяя самого Господа.

Миссис Дан-Кэлтроп остановила меня на Верхней улице на другой день после того, как Меган приходила к обеду. Я, как обычно, изумился – потому что миссис Дан-Кэлтроп двигалась так, словно она не гуляла, а гналась за кем-то, и оттого приобретала потрясающее сходство с борзой; а поскольку ее взгляд был постоянно сосредоточен на горизонте, вы были уверены, что ее цель находится в полутора милях отсюда.

– О! – сказала она. – Мистер Бартон!

Она произнесла это немного торжествующе, тоном человека, разрешившего особо хитрую загадку. Я подтвердил, что я действительно мистер Бартон, и миссис Дан-Кэлтроп, оставив в покое горизонт, попыталась сосредоточить свое внимание на мне.

– Для чего, – спросила она, – я хотела вас увидеть?

Я ничем не мог ей помочь. Она стояла, хмуря брови, пребывая в глубоком замешательстве.

– Что-то очень гадкое, – сказала она.

– Прошу меня извинить за это, – пораженный, сказал я.

– А! – вскрикнула миссис Дан-Кэлтроп. – Анонимные письма! Что за историю с анонимными письмами вы привезли к нам?

– Я не привозил ее, – возразил я. – Это здесь уже было.

– Никто ничего подобного не получал, пока вы не приехали, – сказала миссис Дан-Кэлтроп обвиняюще.

– Письма приходили и до нас, миссис Дан-Кэлтроп. Этот ужас начался давно.

– О боже! – сказала миссис Дан-Кэлтроп. – Мне это не нравится.

Она помолчала, и ее взгляд вновь убежал вдаль. Потом она сообщила:

– Я не могу избавиться от чувства, что это нечто дурное. Мы не такие здесь. Зависть, конечно, и злоба, и мелкие стычки с давних пор, – но я не думала, что есть некто, способный на такое. Да, никогда не думала. И это огорчает меня, видите ли, потому что я должна была бы знать.

Ее прекрасные глаза вернулись с горизонта и нашли меня. Во взгляде было беспокойство и искреннее замешательство.

– Почему вы должны были бы знать? – спросил я.

– Я всегда все знаю. Я просто чувствую, что это моя обязанность. Кэйлеб проповедует правильные идеи и отправляет требы. Это обязанность священника, но я думаю, что обязанность его жены – знать, что думают и чувствуют люди, даже если жена ничего не может сделать. А я не имею ни малейшего представления, чей ум оказался…

Она внезапно прервала свою речь, уклончиво добавив:

– К тому же это очень глупые письма.

– А вы… э-э… вы тоже что-то получили?

Я задал вопрос с известной долей робости, но миссис Дан-Кэлтроп ответила совершенно естественным тоном, лишь ее глаза стали чуть шире:

– О да, два… нет, три. Я забыла, что именно в них говорилось. Что-то очень глупое о Кэйлебе и школьной учительнице, так, кажется. Совершенная ерунда, потому что Кэйлеб не имеет склонности к флирту. Он никогда этим не занимался. Он вполне доволен церковной работой.

– Конечно, – сказал я. – О, конечно.

– Кэйлеб стал бы святым, – сказала миссис Дан-Кэлтроп, – если бы не был слишком уж умным.

Я оказался не в состоянии подобрать ответ на подобную критику, но это было и ни к чему, так как миссис Дан-Кэлтроп продолжала говорить, непостижимым образом вновь перескочив от своего мужа к письмам:

– Существует ведь множество вещей, о которых могло бы говориться в этих письмах, но этого нет. И это весьма странно.

– Я бы вряд ли сказал, что они страдают избытком сдержанности, – бросил я резко.

– Да, но не похоже, чтобы автор знал что-нибудь. Что-нибудь реальное.

– Вы полагаете?

Прекрасные блуждающие глаза обнаружили меня.

– Да, конечно, ведь у всех нас есть множество прегрешений, какие-то постыдные секреты. Почему этот сочинитель не использует их? – Она помолчала, а потом внезапно спросила: – Что говорилось в вашем письме?

– Там утверждалось, что моя сестра мне не сестра.

– А она вам сестра?

Миссис Дан-Кэлтроп задала вопрос с непринужденным, дружеским интересом.

– Конечно, Джоанна мне сестра.

Миссис Дан-Кэлтроп кивнула.

– Это как раз и подтверждает то, что я имела в виду. Осмелюсь сказать, существует другое…

Ее чистые, нелюбопытные глаза смотрели на меня задумчиво, и я внезапно понял, почему весь Лимсток побаивается миссис Дан-Кэлтроп.