Катерина Грачёва - Рыцарь

• Название: Рыцарь
• Автор: Катерина Грачёва
• Жанр: Детская проза

…Ему приснилось, как будто он летит по городу и видит в окно, что серый Аркаша усадил детей перед телевизором смотреть «Тома и Джерри», чтобы дети ему не мешались под ногами. Юля пытается помешать мужу, но у неё это не удаётся, и она убегает плакать на балкон.

— Зачем вы вышли за него замуж? — спрашивает Володя. — Зачем?

— Да разве найдёшь другого? — отвечает Юля и заставляет его оглянуться. В десятках окошек вокруг — точно такие же телевизоры, такие же Аркаши и их дети. А за домами — высотки, а за высотками — небоскрёбы, и нет им конца, и горизонта нет.

— Сделай что-нибудь, — просит Юля. — Ну сделай же что-нибудь! — кричит она.

Он мучительно хватается за голову… И становится деревом. Огромным деревом, которое растёт прямо из асфальта, вырастает выше всех небоскрёбов, и тогда из всех окошек, бросивши свои телевизоры, толпится посмотреть на него народ, а он растёт всё выше, выше — к небу…

Но сон — это сон. А что ты сделаешь наяву? Что?

---

— Юля, — сказал Володя, настойчиво поймав её в свой «свитер рыжий, огромный», и в «мужественно исцарапанные руки». — Юля, я взял большое-большое бревно. Вроде меня самого. Я взял большое бревно и вырезал для вас большого деревянного рыцаря на колонне. Почти такого же, как тот, на которого вы приходили смотреть. Потому что я хотел, чтобы ваши дети могли не только каждый день смотреть на этого рыцаря, но даже и ронять его сколько им вздумается, потому что ведь дети всё время бегают и что-нибудь роняют, вы не подумали об этом, когда хотели железно-каменного. А вы представляете, что будет, если ребёнок полезет на каменного рыцаря и уронит его? Хорошо ещё, если он всего-навсего рухнет на пол и расколется, а если он упадёт на ребёнка? Я сделал вам деревянного, причём он не упадет со своей колонны, потому что они из одного куска… Причем это всё так мало стоит, почти ничего… Камень рождается тысячелетиями, потому он дорогой, а дерево растёт за сто лет, поэтому оно дешевле…

Она печально-ласково улыбнулась и сказала:

— Разумеется. Осталось вам добавить, что вы росли всего три десятка лет и потому не стоите вообще ничего… Я всегда так и думала, что вы такой. Я обещаю вам, что ваш рыцарь обязательно будет у детей. Если у меня не будет своих, я обязательно найду других, я вам обещаю. Я, правда, его ещё не видела, но я нисколько не сомневаюсь, что он очень хорош.

— Юля, не то… Не глядите на меня как этот серый человек Аркаша, которого я принял за вашего мужа, и только поэтому… Юля, я не учился говорить речей и владею своими исцарапанными руками куда лучше, чем языком. Хотите, я вам их отдам? Берите. Берите всё, что вы тут найдёте пригодного для хозяйства.

— Он не серый, — тихо возразила она. — Не говори о нём так, ты его не знаешь… — глубоко вздохнула и наконец полностью доверила себя его рукам.

Тут дверь открылась, и милиционер сказал:

— Подозреваемый и обвиняющая, время свидания истекло. Обратный поезд уже свистит на горизонте.

Володя почему-то с этих слов испугался, схватил рюкзак и ринулся из домика так, будто поезд был последний.

Юля задержалась на пороге и молча смотрела на своего старшего сержанта.

— Ладно, ладно, — засмеялся Семёнов. — Порядок. Топай. Если всё ладом, смотри на свадьбу не забудь пригласить, а если чего не так, звони, я его с удовольствием арестую, — и подмигнул Володе. — Варенье у него что надо…

Володя с Юлей забрались в вагон, героический мужик Семёнов кивнул им с грустной улыбкой, помахал рукой вслед и пошёл в свой домик.

С поезда они пошли в салон. Баба Катя, увидав их из-за дверей, очень испуганно спрятала лицо в шали.

— Баба Катя! Что стряслось, какая беда? — спросил он.

— Хулиган ты несчастный, Володька, на кой только ты сюда рыцаря своего притащил, — страдальчески сказала баба Катя. — Притащил и сбёг! А я что? Я человек маленький. Нешто меня кто слушать будет?

— Да случилось-то что? — улыбаясь, спросил он.

— Что, что! Да как на грех, пришёл к дирехтуру гость какой-то, начальник какой-то с области, увидел твою статую и давай её торговать! Я так, и сяк, ну Володька, ты нашего Юргена знаешь, ни дна ему ни покрышки! — она расплакалась.

— Продали, что ли, моего рыцаря? — удивился он. — Баб Кать, да ты, главное, не плачь. Жаль, конечно, много я в него вложил, но ничего, я, если надо, и нового вырежу. Искусство должно идти в массы. Ты подумай, это здорово, баба Катя, что областному начальнику мой рыцарь понравился, а не эта вон кикимора в изумрудах. Есть вкус у человека. Верно я говорю, Юль? М?

Она тихонько вздохнула, прижалась щекой к его плечу.

— От грех-то, от грех, — сказала баба Катя неизвестно по какому поводу.

Тут сам Юрген появился.

— Герой! — возгласил он и хлопнул Володю по плечу. — Я твоего истукана за пять тыщ продал! Нельзя было не продать. Рад?

— Вообще-то это подарок мой свадебный, Юрий Геннадьевич, — сказал Володя. — Так что дадите вы мне адрес этого вашего покупателя, и поеду я с ним объясняться, а ему, если надо, другого истукана вырежу, и не за пять тысяч, это мало за такую работу. А если не отдаст, то ты, Юрий Геннадьевич, к нему сам поедешь и сам объясняться будешь. Ясно?

— Ну и злыдень, ну и жадина, — сказал директор. — Взял у меня торговые площади в аренду без спроса, и ещё возмущаешься. Это замгубернатора был с соседней области, что я ему, отказывать буду? Ты своего рыцаря по платёжкам пропустил — пропустил! Чего тебе ещё надо?

Володя руки сложил на груди, наклонил голову и поглядел выразительно.

— Ладно, авантюрист, давай так: я сейчас позвоню, — капитулировал Юрген, — объяснюсь, но ты мне клянёшься, что сделаешь другого взамен, притом с учётом парочки замечаний. Морилку другую возьмёшь, потемнее, колонну поменяешь — у него там какие-то колонны свои, вот надо, чтоб в стиль подошло, ну и чего-то он мне там про шлем говорил, шлем у тебя какой-то там неправдашний, а ему надо историческую правду, это ты уже у него спросишь. И сколько же ты хочешь, что тебе пяти тыщ мало?

— Да уж не меньше тридцати, — сказал Володя. — У вас вон одна колонна двадцать стоит. Тоже мне, нашли бесплатную рабсилу для нищего замгубернатора.

— Чудак, — засмеялся директор. — Долларов же, не рублей. Короче, режь, Володька, своих идолов, пять штук вырежешь — квартиру жене купишь. А то придумал тоже: деревяшки на свадьбу дарить. Правильно я говорю, девушка? Вам чего больше хочется на свадьбу: идола в неправильном шлеме или квартиру?

— Мужа, — сказала Юля из-за Володиного плеча. Она все это время так и не отпускалась от него. Ни в поезде, ни теперь.

— О! Золото девушка, — похвалил директор. — Ну что, девушка, вам решать, какого рыцаря продавать будем: этого за сто сорок тысяч рублей или нового за тридцать?

— Нового за сто сорок, — не моргнув ответила она. — А за правильный шлем ещё три рубля наценка.

— Хороша девушка, мне б такую, — сказал Юрген. — На этот раз, девушка, хватит с вас сто двадцать. За авантюризм. Минус НДС. А вот к наценке я ещё свои восемьдесят копеек прибавлю. В подарок на свадьбу.

Подмигнул и к телефону пошёл.

Володя сказал:

— Чудеса! Юльк, а квартира — это ведь, в целом, тоже неплохо, а?

— Не жадничай, — ответила она. — Главное, чтобы получилось красиво, с душой.

— Кому — замгубернатору? С душой?

— А у него тоже дети есть или внуки, — сказала Юля. — Может, им в жизни-то больше ничего по-настоящему живого не встретится, кроме твоего рыцаря деревянного.

Со звонком обошлось благополучно. Директор хотел Володю самого в гостиницу направить, да так и удобней было со всех сторон, но Володя вспомнил, что по Юргену настоящий художник — это тот, кто диктует, и не согласился:

— Кто без спросу скульптуру продал: я или ты? Тот и обратно доставит.

— Не только злыдень, но и зануда, — сказал директор. — Девушка, зачем вы за него замуж выходите? Вы ему купите подарок, а он скажет: неси обратно в магазин! Сама купила, сама и неси.

— Сама выхожу, сама и разберусь, — сказала Юля.

— А вот я не злыдень, — в своей наставительной манере подчеркнул директор. — Вот я бы мог сказать Ваське, чтоб он сюда деревяшку твою вернул, и ещё за самовольную аренду места с тебя штраф взять. А я вот Ваське велю по адресу груз доставить. Диктуйте!

Потом они пошли домой и всё не могли по дороге наобниматься, к неудовольствию некоторых прохожих.

— Ты как весенний сугроб, — говорила Юлька. — Такой большой весенний сугроб в лесу: бум! Упадёшь, провалишься и в небо глядишь, а захочешь выбраться — и не выберешься.

— Ой, Юлька, ты меня прости, но я не умею так разговаривать, — отвечал он.

— А сугробы и не разговаривают, — ответила Юлька, чем заставила его долго смеяться.

На звук открывающейся двери из кухни выглянул Аркаша.

— А! Кочующий коршун, — сказал он. — Что, уже принес полмагазина? Или опять полон рюкзак баек? Так я и знал, что этим кончится. Это что, его с квартиры согнали? И ты думаешь, я его сюда впущу?

— Кто бы ещё тебя спросил, — сказала Юлька. — А за обзывательства и приставания — ужина не получишь и рубашки свои сам гладить будешь. Ясно?

Аркаша молча закрылся в своей комнате.

Потом Васька привёз рыцаря, и Володя долго двигал мебель в комнате, потому что Юлька хотела поставить его на самое правильное место. Но дизайнерские опыты ей не удавались, и она махнула рукой, заявив: «Ставь куда хочешь, мне уже всё равно». Володя поставил его у дверей, и она успокоилась, согласившись, что лучше не придумаешь.

Тут запахло палёным и появился Аркаша в майке и с утюгом и ярко-зелёной рубашкой в руках.

— А если я больше не буду к вам приставать? — спросил он.

— Обсудим это завтра, — ответила Юля.

— Юлька! — не согласился несчастный Аркаша. — У меня тридцать пять минут осталось. Ну чего ты меня мучишь?