Елена Нестерина - Краткий курс Золушки

• Название: Краткий курс Золушки
• Автор: Елена Нестерина
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35414-6

Настя привыкла считать себя обыкновенной девчонкой. Последней в списке классных красавиц, Золушкой без шансов на фею и принца. Однажды Настя поняла: все еще хуже, она просто хроническая неудачница. Кто еще мог не справиться с простейшей просьбой соседки и упасть в грязную лужу на глазах у красавца из параллельного класса? Но неприятные события могут привести к неожиданному результату. В самый скверный для Насти день началось ее превращение в принцессу…

---

– Грязюшка, – хихикнул один из его приятелей.

– Почему это? – удивился второй.

– А потому что не в золе, а в грязи.

– Грязюшка. Точно! – С этими словами Алексей провёл указательным пальцем по Настиной щеке, внимательно осмотрел грязь, которая на нём осталась. И притворно сладко улыбнулся девочке.

Которой от стыда хотелось провалиться в самый центр Земли и захлебнуться в пучине магмы. И шла бы речь сейчас о ней, Настя бы так и поступила. Но сейчас она старалась не для себя. И пусть слёзы прямо-таки брызнули у Насти из глаз, она, не обратив внимания на глумливые слова про парня её мечты, гневно заявила:

– Что же вы наделали?! Вы же нормальные люди – вы что, не знаете, что нельзя брать чужое имущество? Как вы вообще могли – угнать чужую коляску? А ребёнка в чём теперь будут катать? Он же маленький!

– Какого ребёнка?

– Обыкновенного! – Настя бросилась к коляске, грустно накренившейся на бесколёсную сторону. Осмотрела её – пружины полопались, погнулась рама. Под тяжёлыми задницами принцев из параллельного класса коляска превратилась в отходы, не поддающиеся восстановлению… Но Настя всё ещё не сдавалась – она подобрала колесо и попыталась приделать его на место.

Трое ребят молча наблюдали за ней.

– Что же вы за люди такие? Стояла себе коляска, никого не трогала. Или вы думаете, если я… Если я, если мне… Значит, можно издеваться? Думаете, я совсем, совсем… Что у меня… У меня…

– Хватит на нас баллоны катить! – прервал Настины вопли Алексей. – Что ты «совсем»? И чего гонишь-то? Никакая это не твоя коляска. Потому что это вообще не коляска!

– Как – не коляска? – опешила Настя – с такой уверенностью он говорил.

– Это не коляска, это хлам, – продолжал Алексей. – И никакого ребёнка в ней не возят, что ты мне лапшу на уши вешаешь?! Думаешь, мы совсем отморозки – будем у детей коляски угонять?

– Возят в ней ребёнка! Возят! Я же знаю! – изо всех сил крикнула Настя. И хорошо крикнула – громко. Потому что была на сто процентов уверена в том, что говорила.

– Когда возят?

– Сейчас возят!

– Кто?!

– Соседка моя!!!

– И сколько лет соседке?

– Ну… – Настя растерялась. – Сколько там обычно бывает, когда ребёнок маленький…

– Ага, а коляске этой лет сто. – С этими словами Алексей дёрнул за отошедший от металлического каркаса кусок клеёнки, которой была обтянута коляска. Он охотно и с весёлым треском оторвался. Так рвётся материал, давно отслуживший свой век… Алексей молча продемонстрировал клеёнку Насте.

Настя внимательно осмотрела злосчастную коляску. До этого она не обращала внимания на её внешний вид. О ужас! И правда – коляска оказалась до того старая и жалкая, что поверить в возможность того, что в ней возили на улицу ребёнка, было просто нельзя. Она отличалась от тех, что ездили сейчас по дорогам городов и сёл, буквально всем. И конфигурацией, и материалом, из которого сделана. Пусть она была чистая, аккуратно перевязанная скотчем и пластырем в надломленных временем креплениях – но такая ветхая! И это был не винтаж[1], не вещь, изготовленная специально в эстетике ретро. Нет – просто очень старая затрёпанная колясочка. Каких времён – даже непонятно. Настя ещё помнила коляску, в которой сама каталась. Она долго стояла в кладовке, заваленная другими старыми вещами, не сразу мама куда-то её дела. Коляска была похожа на те, которые выпускали сейчас, ну разве что попроще. А эта…

Настя представила её – бедную, задрипанную, неловко и несмело едущую среди всяких современных трансформеров и колясок со множеством самых разных наворотов, чуть ли не с вертикальным взлётом и функцией подогрева окружающего пространства… И едва не расплакалась. Хотя почему едва – тихо и горько девочка заплакала. Она и сама, казалось Насте, была похожа на эту жалкую коляску: такая же убогонькая, пришибленная. Точно так же при виде её презрительно хихикают подпевалы красавцев и глядят с брезгливой жалостью сами красавцы. А уж как глумятся девицы… Ну да что поделать? Эта коляска не могла стать новее и красивее. И Настя стать не то что красивой, хотя бы просто как все, в пределах допустимого уровня непозорности, не могла тоже. А значит, каждый имел право издеваться над ней, как над этой коляской.

… – На этой коляске алкаши возят бутылки сдавать, – сквозь свои мысли услышала вдруг Настя. – Так почему бы нам не прокатиться на их колымаге?

Какие ещё алкаши? Какие бутылки? Нет. Алексей ошибался. Знаменитую на весь микрорайон парочку алкашей и их транспортное средство Настя тоже неоднократно видела. Да, это тоже была коляска старых времён – но другая. А коляска соседки, в которой лежал спящий малыш, вот она, здесь… Алексей путает. Или, прекрасно всё зная, по-прежнему изощрённо издевается? Потому что над ней, убогой Настей, можно? А ведь можно…

И Настя не стала ничего объяснять. Она развернулась и пошла по асфальтовой дорожке в гору.

– Коляску-то свою забирай! – донеслось ей вслед.

– Эй, мать-героиня из каменного века, лови!

Мимо Насти, бренча тремя оставшимися колёсами и разваливаясь на ходу, прокатилась дурацкая коляска. Упала у обочины – Настя это услышала, но оглядываться даже не стала. И так всё было ясно…

Красивые, стройные, стильно одетые и уверенные в себе, мальчишки издевались над уродливой вещью. Если бы Настя была им ровней – такой же интересной яркой девушкой, она могла бы веселиться вместе с ними. Они бы изощрялись в остроумии, стараясь переплюнуть друг друга, – чтобы только Насте понравиться. Так вели себя ребята, которые крутились возле Насти Первой и её подружек. Причём даже не одноклассники – у них давно не было шансов, они рассматривались этими девушками лишь как маленькие несмышлёные домочадцы. Потому что на Настю Первую обращали внимание более взрослые молодые люди.

Насте седьмой успеха такого уровня было совсем не нужно. Ей вполне хватило бы простого человеческого отношения, на равных. «Ишь чего захотела!» – горестно усмехнувшись, подумала Настя, поймав себя на этой мысли. И продолжала идти. Быстрыми-быстрыми и даже решительными шагами.

Глава 3 Не умеешь жить – не берись!

А шагала она заканчивать свою позорную жизнь.

Потому что очень чётко поняла: хватит. Быть неудачницей – хватит. Ничего в мире не изменится, если количество человек уменьшится на одну лузерскую единицу. Никто не заметит и даже не будет переживать. Громко всхлипнув при этой мысли, девочка представила себя лежащей в гробу – бледной, холодной и очень достойной, как почившая принцесса. Все, кто увидел бы её, тут же, конечно, раскаялись бы и принялись ругать себя за то, что были так пренебрежительны по отношению к ней, что не считались с девочкой, которая решилась на такой отчаянный шаг, лежит вот теперь в гробу, и ожидает её не счастливая юность, а сырая могила… Представив всё это, Настя зарыдала ещё сильнее – и, протиснувшись сквозь шаткие доски забора, помчалась по стройке к почти готовой двадцатидвухэтажке. Помирать так помирать – чтоб уж наверняка! Герои сериалов часто заканчивали свою жизнь так, что зачастую их спасали вовремя подоспевшие друзья, родственники или добрые случайные прохожие. Или этаж для сбрасывания они выбирали невысокий. Или яд жидкий. Или ножик неострый. Или пистолет с поддельными патронами. Нет. Прыжок с двадцать второго этажа решит эту проблему наверняка. Девочка была настроена решительно.

Она мчалась по ступенькам и представляла лицо мамы. Мама, конечно, расстроится. Но зато тогда, без Насти, она точно будет считаться перспективной невестой. Претенденты на руку и сердце оживятся. И, женившись на молодой и красивой Настиной маме, обязательно заведут с ней нового ребёнка – маленького и подходящего для статуса настоящей счастливой семьи. А Настя всегда была только обузой. Хоть мама никогда ей такого не говорила, конечно. Так что в этом плане тоже всё хорошо!

Подумав о ребёнке, Настя вспомнила о том, которого уже никогда не положат в бледно-коричневую, сделанную из старой клеёнки коляску. Потому что нет больше этой коляски, нету!

Мысль о том, как жить в ожидании встречи с соседкой, раскалённым кинжалом вонзилась в Настин и без того разгорячённый мозг. Да как – никак нельзя жить! Потому что просто ужасно стыдно будет показаться ей на глаза. Что на глаза – просто войти в собственный подъезд, просто выйти из дома… Да – невыносимо будет подбирать жалкие слова в попытке объяснить, куда же делась вещь, которую Настя пообещала сторожить. И ладно бы, думалось Насте, она подвела бы какую-то там богачку, которой купить новую коляску – всё равно что Насте купить жевачку. А то ведь бедную женщину, у которой наверняка совсем мало денег, подвела. Позорница, ничтожная личность, которой нет места на Земле – по причине того, что она самая настоящая убогая неудачница. Неудачница. Да-да-да, неу-да-да-да-чница!.. Да!

Так думала, в ритме своего быстрого бега, девочка Настя. И одновременно представляла мать ребёнка на своих похоронах. Как она, бедняжка, смотрит в неподвижное Настино лицо. И – великодушно прощает её, несчастную… Прощает, ведь всех грешников обычно прощают, что с них ещё взять…