Сергей Зверев - Святой – Гарпун для акулы

• Название: Святой – Гарпун для акулы
• Автор: Сергей Зверев
• Жанр: Боевик

Предателю – первая пуля. Святой никогда не отступает от этого закона На его пути не раз вставал человек, которого за алчность и жестокость прозвали Акулой. Из-за Акулы гибли солдаты на скалах Афгана Оружие, которое он продавал врагам, несло смерть друзьям Святого. Теперь судьба свела их на корабле с тайным грузом на борту. Отступать некуда из этой схватки только один выйдет живым.

---

– А вы?

– Я стараюсь не употреблять! Поддерживаю форму.

– Что заставило Сурова пить? Пристрастие к алкоголю или были другие причины? – Следователь по-паучьи плел свои сети, надеясь подловить офицера на какой-нибудь мелочи.

– В душу Сурову не лез. Однако если вам так важно знать… – Новиков остановился.

– Важно, старший лейтенант! – поблескивая стеклами очков, произнес следователь.

– Мне сложно объяснить…

– А вы попробуйте!

– В Африке ему приходилось питаться с одного стола вместе с туземцами. Понимаете? Разную экзотику есть.

Змеи, членистоногие, крысы – выбор большой, но специфический…

Следователь достал гребешок, прозываемый в народе "вшегонялкой", и стал приводить в порядок слипшуюся от пота жидкую растительность вокруг почтенной розовой лысины.

– Покойный полагал, что в его кишечнике живут паразиты и уничтожить их может только алкоголь… – Виктор говорил серьезно, как врач на консилиуме. – Высокоградусный алкоголь!

Слуга закона внимательно выслушал, щелкнул кнопкой диктофона, отматывая кассету, и с усмешкой произнес:

– Хохмите, старший лейтенант…

– Ну что вы!

– Лично для меня все ясно как божий день! – Следователь закурил нестерпимо вонючую "Приму". – Фредерика Морланда угробили вы…

"А зарплата-то у него явно не генеральская, раз курит всякую дрянь. Но товарищ въедливый, дотошный. Измором меня взять решил. Доконать… – думал Новиков под мощной дымовой завесой. Мокрогубый рот следователя стал похож на вулкан накануне извержения. – Добьется признания – на повышение пойдет. Как же, раскрыл злодейское убийство иностранного товарища, борца с империализмом.

Ничего, мужик, я тебе не скажу, и не надейся. Что случилось, то случилось".

– Причины налицо. Михаил Суров был вашим сослуживцем и товарищем. Вы действовали в состоянии аффекта, не контролировали собственных поступков и эмоций.

Опытный законник сменил тон на ласково-отеческий.

Глаза следователя подернулись влажной пеленой и словно гипнотизировали Новикова.

– Я соберу надлежащие доказательства. Проведем повторную экспертизу…

"Конечно! Сухогруз в океане нагонишь и трепанацию черепа покойному сделаешь", – мысленно посмеялся над неуклюжестью шантажа старлей.

– Мотив преступления понятен, – глубокомысленно рассуждал хозяин кабинета. – Непонятно другое. Почему молчат все остальные? Предположим, своих вы запугали!

– Да что вы такое несете! – взорвался Виктор. Уж если кого и хотелось убить, так вот этого плешива в клубах зловонного дыма. – Я офицер, а не блатной пахан. Представителю военной прокуратуры должно быть знакомо, хотя бы приблизительно, понятие чести офицера. Считаете меня виноватым – ищите свидетелей, собирайте доказательства.

Я ни в чем признаваться не собираюсь!

– Браво, молодой человек! – прихлопнул пухлыми ладошками следователь. Отличный монолог. Очень эмоциональный и проникновенный. В самый раз для провинциальных театров. Но не для меня! – проорал собеседник, и Новикову показалось, что задребезжали оконные стекла. – Лейтенант, я кайфа от этого дела не ловлю. – Следователь придвинулся к Виктору и теперь тяжело дышал ему прямо в лицо. – Умер солдат от черепно-мозговой травмы. Ну и хрен с ним. Но.., то чернокожий солдат, присланный учиться в центре подготовки специальных частей. Несостоявшегося спецназовца притаскивают в санчасть с треснутой макушкой, словно все его родное племя кололо на ней кокосовые орехи…

Следователь почти уперся носом в лоб Новикову. Виктор мог видеть черную каемку грязи на его воротничке.

– Я буду землю носом рыть, а найду доказательства, найду, кого посадить! Но если сверху дадут отбой, решат не раздувать скандал, я спокойно спущу все бумаги в сортир.

Ты понял, сынок?..

Дебильно-панибратское обращение "сынок" – фирменное слово-клеймо Советской Армии – прозвучало довольно зловеще.

Вечером к старлею наведался Пирогов.

Начальник центра заметно осунулся, под глазами набрякли мешки.

– Печенка увеличилась! – пожаловался он после приветствия. – Встал утром, ладонь приложил, а она как камень!

После небольшой паузы подполковник сказал:

– Виски кончилось. Есть чем Мишу помянуть?

– Остался его "Козацкий напий".

– Гадость изрядная, но на безрыбье сойдет, – обреченно махнул рукой Пирогов.

Офицеры выпили, закусив ломтями свежего арбуза и парочкой зеленобоких огурцов.

– Давит следователь? – спросил гость.

– Еще как, – хмуро ответил Виктор.

– Отчитаться в Москве спешит, стервоза…

– Работа у него такая…

– Песья. Вот что, Новиков… – Пирогов оборвал себя на полуслове, протянул руку к стакану.

Было заметно, как рука подполковника дрожит особой, мелкой дрожью, присущей людям с изношенной нервной системой.

– Давай еще выпьем! – предложил Пирогов. – Меня, наверное, на покой отправят. Сидеть дежурным в райвоенкомате до пенсии. А тебя, Витя, сдадут. Стрелочник нужен, на которого всех собак повесят.

Нагнув голову, Новиков потер виски.

– Кому нужен? Не вам же, товарищ подполковник!

Его собеседник натужно закашлялся, выигрывая паузу, чтобы подобрать нужные слова. Пирогов долго по-стариковски кхекал, небрежно сплевывая на пол и затирая плевки подошвой сапога. Прочистив бронхи, он смочил глотку отдающим сивухой алкоголем.

– Банников на тебя стрелки переводит. Ему скоро генерала должны присвоить, вот он и рвет задницу. Принципиальность свою показывает, виновных ищет. Самому подставляться не хочется. Инцидент-то политический! Международный конфуз, понимаешь ли! Вот он козла отпущения для отчетности и выбрал.

Подполковник повернулся к темному окну. Стекло отразило острый профиль усталого человека с высоким лбом, круто нависшим над глазами. Пирогов посмотрел в непроглядную тьму и задумчиво произнес:

– Мне будет не хватать тебя, лейтенант.

Следствие было разыграно как по нотам. Старшему лейтенанту инкриминировалось умышленное убийство и превышение служебных полномочий.

Дознаватели сознательно игнорировали все показания свидетелей. Банников умело отрежиссировал ход следствия.

Акт медицинской экспертизы отягощал вину подозреваемого, а на показания патологоанатомов просто махнули рукой.

Проведать Новикова, заключенного в СИЗО, приходил подполковник Пирогов.

– Обложили тебя, Виктор, – сокрушался он. – Со всех сторон обложили… Ты же боевой офицер! Я до министра обороны дойду! Что творится!

Спеццентр расформировывали. Дело передали в прокуратуру московского гарнизона – постарался Банников.

Сам судебный процесс Виктор помнил плохо. Дико болела голова. Запомнилась лишь идиотская речь судейского чина, форменного кретина, талдычившего об интернациональном долге, о дружбе между народами, о чистоте мундира и долге офицера. Без всякой связи он принялся прославлять успехи демократии, прочитал краткую лекцию о вреде алкоголя и, окончательно запутавшись, понес совершенную ересь.

Даже председатель суда не выдержал и стал дергать придурка в погонах за полу кителя. Тот принял этот жест за знак одобрения и растянул свою речь еще на полчаса.

Зато прокурор блистал.

– ..Моральная деградация офицера пагубна и для его подчиненных. Что, как не армия, является примером успехов социализма для наших иностранных друзей! – упивался законник собственным красноречием. – Подсудимый нарушил присягу и спровоцировал волнения среди курсантов, и вот закономерный финал гибель людей…

Прокурор поставил себе задачу приписать Новикову все смертные грехи.

– ..Армия должна очистить свои ряды от подобных элементов! – смазал конец речи прокурор и потребовал наказания, от которого даже у предыдущего оратора при всем его идиотизме глаза полезли на лоб. – Путем поглощения менее строгого наказания я прошу вынести приговор… – прокурор сделал паузу, – десять лет лишения свободы с отбыванием…

– Может, лучше сразу смертную казнь? – Виктор нашел в себе силы, чтобы пошутить.

Официально процесс был открытым. Но никого из сослуживцев старлея в зале военного трибунала не было. Зачитали коллективное письмо офицеров полка, отличную служебную характеристику, послужной список с благодарностями командующего ограниченного контингента Советской Армии в Афганистане, командующего Среднеазиатским военным округом.

Председательствующий заколебался. Вроде бы умело подтасованные факты свидетельствовали против старшего лейтенанта, но, с другой стороны, его биография была безупречно чиста. Генерал-майор юстиции помнил, как накануне процесса ему позвонил крупный чин из Министерства обороны и в разговоре мимоходом обронил:

– Приговор должен быть суровым и справедливым. На доследование дело направлять не надо.

Слуга военной Фемиды был человеком старой закалки.