Шэнь Фу - Шесть записок о быстротечной жизни

• Название: Шесть записок о быстротечной жизни
• Автор: Шэнь Фу
• Издательство: Издательство «Наука» Главная редакция восточной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1979

Автобиографическая повесть китайского художника конца XVIII-начала XIX в.— уникальное произведение китайской литературы, которое может быть поставлено в один ряд со знаменитым «Жизнеописанием» Бенвенуто Челлини. Книга Шэнь Фу (она переведена практически на все европейские языки) — не только интересный образец автобиографического жанра, она содержит любопытные подробности семейного и жизненного уклада китайцев.

---

Встает вопрос, как писались «Записки». Если по главам, то тогда автору приходилось бы заранее распределять материал, где о чем рассказать, где поместить грустное воспоминание, где веселое; трудно представить; чтобы повторы и дробность материала в «Записках» были изначальными. Написать подобный текст было бы чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Естественно поставить другой вопрос — что, если «Запискам» была придана их нынешняя «странная» композиция потом, после того, когда они уже были написаны в обычной манере бицзи — т. е. по годам, эпизод за эпизодом, в соответствии с тем, как эти события свершались в жизни Шэнь Фу.

Хронологически «Записки» охватывают события с 1763 по 1807 г. Каждая глава имеет следующие временные отрезки: первая — с 1763 по 1800 г.; вторая — с 1792 по 1800 г.; третья — с 1785 по 1805 г.; четвертая — с 1777 по 1807 г. Последнее упоминание времени в «Записках» — 1807 г. Шэнь Фу начал писать их, когда ему было сорок пять лет, т. е. в 1808 г. Неизвестно, сколько лет он писал книгу, неизвестен и год смерти писателя.

Распределение материала в «Записках», дублируемость эпизодов, повторы, наличие «висящих», как бы случайных эпизодов, дают возможность высказать предположение, что «Записки» создавались по крайней мере в два этапа. Вначале был написан основной текст, погодный перечень событий. Косвенным доказательством в пользу этого предположения может быть следующий факт. Начала трех глав (первой, второй и четвертой) посвящены детским и юношеским впечатлениям Шэнь Фу. Первый абзац из первой тетради цитировался выше. К нему легко могут быть подключены первые абзацы второй тетради и начальные эпизоды четвертой. Временные границы этих рассказов — 1763—1780 гг., до женитьбы на Юнь, в тот год Шэнь Фу исполнилось семнадцать лет.

Можно предположить далее, что на каком-то этапе работы, когда основная часть книги была уже написана, Шэнь Фу почувствовал дробность своего сочинения, слабую связь между эпизодами, отсутствие художественной цельности — это ведь характерный недостаток сочинений типа бицзи, где основной стержень организации материала — реальное, историческое время. И он решил изменить композицию книги, чтобы придать ей цельность, эстетическую завершенность. Он выделил главы, отобрал из написанного материал к каждой главе, дописал небольшие введения к каждой из них, придумал названия. Теперь он был не только литератором, он был художником, он «лепил» картину своей жизни, прожитой то счастливо, то горько. Последняя глава должна бы быть эпилогом, размышлением над смыслом прожитого.

Две последние главы — «Записки о проведенном времени в области Чжуншань» (путешествие на острова Рюкю) и «Как воспитать в себе нравственный путь» — считались утерянными. То, что в книге должно быть шесть глав, мы знаем из заголовка и оглавления. Но были ли эти две части написаны вообще? Ведь если исходить из расположения материала «Записок», распределения его по тетрадям, то мы наверняка могли бы что-то знать о том, что могло быть рассказано в пятой и шестой части, ведь Шэнь Фу непрестанно повторяется, и неизбежно какой-то материал из пятой и шестой части должен бы попасть в начальные главы. Но этого не случилось. В книге Шэнь Фу нет ни специальных философских размышлений, ни сведений о его путешествии на Рюкю. Может быть, логично предположить, что этих двух глав не было, может быть, Шэнь Фу не успел их написать, не сумел исполнить свой замысел целиком. И слово «шесть» в заголовке лишь намек на этот замысел? Пока что это только догадки, пока что все издания книги Шэнь Фу состоят из четырех частей. Эти четыре главы и представлены в настоящем переводе.

К. И. Голыгина

Тетрадь первая СЧАСТЬЕ БРАЧНЫХ ПОКОЕВ

Я родился зимой двадцать второго дня одиннадцатой луны[1] года гуй-вэй при правлении государя Цянь-луна — то было время мира и благоденствия. Моя семья принадлежала к ученому сословию, жила в Сучжоу[2] подле Цанланского павильона, — поистине, небо ко мне благоволило. Су Ши[3] однажды сказал: «Житейские дела словно сон весной — уходят бесследно». Если не возьмусь за кисть и не опишу свою жизнь — содею грех пред вечным небом. «Книга песен» открывается «Встречей невесты»[4], потому я начну с истории о супругах, а об остальном расскажу после. Стыжусь, что в молодости бросил учение, нет у меня и малых познаний. Здесь я постараюсь правдиво и честно рассказать о своих настроениях и делах. Пытаться судить о блеске моего слова все равно что пожелать увидеть ясное изображение в потускневшем зеркале.

Еще в ранние годы я был объявлен женихом девицы из рода Юй из Цзиньша, но она умерла, имея всего восемь лет от роду. Я женился на дочери моего дяди с материнской стороны, урожденной Чэнь. Имя ее было Юнь[5], прозвание Су-чжэнь. С малых лет Юнь была понятлива и смышлена, еще будучи малым ребенком, она помнила наизусть всю «Песню о пипе» Бо Цзюй-и[6]. В четыре года Юнь потеряла отца, и в ее доме, где она жила с матерью, урожденной Цзинь, и младшим братом Кэ-чаном, остались только голые стены. Когда Юнь выросла и научилась рукоделию, она своим трудом добывала пропитание для всей семьи, платила учителю и за обучение, и за содержание брата. Как-то случилось ей в корзине с книгами найти «Песню о пипе», она стала разбирать иероглифы и мало-помалу научилась читать. Больше всего она любила эти строки:

С наступлением осени тени редеют,
Иней окропил хризантемы — цветы пышней.

Мне было тринадцать[7], когда матушка впервые привезла меня к своим родным. В тот раз я увидел Юнь. Мы были еще детьми, и нам не чинили препятствий видеться[8]. Я был пленен ее изяществом и восхищен ее талантами, но уже тогда предчувствовал, что судьба не будет к Юнь благосклонна. В тот раз я сказал матери:

— Если когда-либо вы будете выбирать для меня жену, то знайте, никого не возьму, кроме сестрицы Су.

Матушке пришлась по душе мягкость и покладистость Юнь, и она сняла с пальца золотое кольцо и дала его девушке в знак свадебного сговора — это случилось на шестнадцатый день седьмой луны года и-вэй[9] правления государя Цяньлуна[10].

Юнь была всего на десять месяцев старше меня, но с малолетства мы привыкли звать друг друга «старшая сестрица» и «младший братец», я же чаще всего называл ее «сестрица Су».

Зимой того же года одна из моих двоюродных сестер выходила замуж, и я опять поехал сопровождать матушку в ее родительский дом. Гостей собралось много, все в нарядных платьях, только на Юнь был простой и неяркий наряд, правда, она была в новых туфельках. Я отметил, что вышивка па них выполнена со вкусом, и догадался, что это ее собственная работа. Таланты Юнь не исчерпывались умением читать и писать.

Ее фигура с поникшими плечами и длинной шеей была не лишена изящества, она выглядела худой, но не костлявой, у нее были изогнутые брови и красивые живые глаза, только передние зубы у Юнь несколько выдавались, что вроде бы не считалось знаком счастливой судьбы. Было в ее облике какое-то внутреннее обаяние, и, глядя на нее, на душе становилось отрадно и спокойно.

Однажды я выпросил у нее тетрадь со стихами, оказалось, все они не окончены: одна парная надпись и несколько стихов в три-четыре строчки. Я спросил, почему так мало стихов. Она улыбнулась:

— Нет у меня наставника, учителя-друга, он бы наверняка заставил дописать стихи.

В шутку я придумал название к ее стихам: «Прелестные строки из вышитого кошеля». Я не мог знать тогда, что в этом сокрыта причина ее недолгой жизни[11].

В ту ночь я провожал невесту в дом жениха. Дом был за городской стеной, воротился я уже после третьей стражи[12], в животе у меня было пусто, и я искал, что бы перехватить. Служанка предложила сушеных фиников, но мне не хотелось сладкого. Юнь потихоньку потянула меня за рукав и увела в свою комнату, она припрятала для меня чжоу[13] и немного овощей. С воодушевлением я взялся за палочки, но нежданно-негаданно старший брат Юнь, по имени Юй-хэн, позвал ее:

— Сестрица Су, иди сюда скорее.

Юнь торопливо прикрыла дверь и сказала: — Я устала, собираюсь лечь.

Между тем Юй-хэн уже протиснулся в дверь и вошел в комнату. Увидев меня, он расхохотался. Искоса поглядев на Юнь, он сказал ей:

— Когда я просил чжоу, ты сказала: «кончилась», а выходит припрятала для своего женишка.

Юнь смутилась и выбежала из комнаты. Все в доме, от мала до велика, долго потешались над нами. В наисквернейшем настроении я покинул дом вместе со слугой. После этого случая я не раз приезжал к Юнь, и всякий раз она убегала и пряталась, я понял: она боится, что надо мной опять будут смеяться.

В канун нашей свадьбы, то было двадцать второго дня[14] первой луны в год гэн-цзы правления государя Цяньлуна, я, наконец, увидал свою невесту, она была все такая же худенькая и тоненькая. Юнь приподняла головное покрывало, и мы улыбнулись друг другу. После церемонии обмена чашами[15] мы сели вместе за вечернюю трапезу, я потихоньку нашел под столом ее локоток — он был такой теплый, острый и нежный, что невольно сердце мое пылко затрепетало. Я предложил ей откушать, но она отказалась, сказав, что уже не один год соблюдает пост. Прикинув, с какой поры она постится, я догадался, что обет был принят во исцеление ее жениха от оспы. Я улыбнулся: