Александр Проханов - Выбор оружия

• Название: Выбор оружия
• Автор: Александр Проханов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-20068-1

Разведчик Белосельцев, военный интеллектуал и провидец, выполняет задание Центра и одновременно пытается понять великую тайну бытия, обрекающую мир то ли на неизбежную гибель, то ли на грядущее, светоносное чудо. В черной Африке он насмерть схлестывается с английским разведчиком Маквилленом, а рядом ангольские бригады отражают атаки буров, партизаны Намибии уходят в смертоносные рейды, террористы ЮАР рвут нефтепроводы Мозамбика. Англичанин равен Белосельцеву и по силе, и по интеллекту, но это равенство бнаруживается в самый драматический момент, в горящей саванне, на желтой реке Лимпопо, среди казней и подвигов…

---

– Мой муж тоже участвовал в боевой операции. Был захвачен в плен. Его страшно били, пытали. Теперь он в Робин-Айленде, приговорен к двадцати годам. Я уехала в Мозамбик и оттуда помогаю товарищам.

Белосельцев испытал к ней острое сочувствие, сострадание. Устыдился своего к ней влечения. В Робин-Айленде, на острове, в океане, в неприступной тюрьме, среди электронных замков и решеток, сидит ее муж, боевик АНК. Один из тех, кто с «калашниковым» нападает на полицию в Соуэто, взрывает электроподстанции под Преторией, минирует мосты в окрестностях Йоханнесбурга. Обманчив и иллюзорен матовый свет нарядного холла. Декоративны и мнимы цветные бутылки бара, напоминающие церковный витраж. Неправдоподобен любезный и ловкий бармен, встряхивающий, как фокусник, прозрачный сосуд с коктейлем. Ненатурален розовый город на берегу лазурной лагуны, похожий на стаю фламинго. Обманчива прелесть темного худого запястья с легким кольцом серебра. Необманчива война, охватившая юг континента. Обломки кубинского самолета, упавшего в пески Калахари. Цепочка темнокожих бойцов, навьюченных взрывчаткой, уходящая в глубь Намибии. Стальные короба транспортеров батальона «Буффало», громящего партизанские стойбища. Налеты стрелков АНК на здания полицейских участков: граната в окно, очередь по машине – и легкие тени бойцов растворяются в темноте, оставляя за спиной красный пожар. Он, Белосельцев, мнимый ловец африканских бабочек, иллюзорный репортер, явился сюда на войну, и каждый его взгляд и приветствие, каждый поклон или встреча есть встреча с врагом или другом, неотличимыми один от другого.

– Я выражаю вам свое сочувствие, – сказал он, наклоняя голову. – Не сомневаюсь, АНК победит и вы встретитесь с мужем.

– Благодарю, – сказала Мария. Ее влажные большие белки, мягкие, слабо улыбнувшиеся губы, движение длинной шеи с темной ложбинкой затылка вновь сделали ее похожей на беззащитную робкую антилопу. И это сходство вновь тронуло и взволновало Белосельцева.

К ним подошел высокий африканец в красной цветастой рубахе. Тревожно, почти враждебно оглядел Белосельцева, стараясь понять, что ему нужно от Марии.

– Это Чико, мой товарищ. Он тоже из Мозамбика, из нашей общины АНК. – Мария почувствовала враждебность африканца, успокаивая, тронула его руку. – А это Виктор, из Москвы. Приехал на праздник.

Белосельцев и Чико обменялись рукопожатиями. И хотя губы африканца улыбались, открывая яркие белые зубы, глаза оставались тревожными, неверящими, как у человека, привыкшего к постоянной опасности.

– Мария, нам нужно идти. Машина пришла, – твердо, почти приказывая, сказал Чико. Взял ее под руку, уводя от Белосельцева, слабо кивнув на прощанье.

– Увидимся завтра на празднике, – оборачиваясь, сказала Мария. Они удалялись, а он смотрел, как мягкими волнами переливаются в походке ее плечи, грудь, бедра, как красиво и странно наклонена ее гибкая шея, несущая маленькую темную голову.

Белосельцев увидел, как сквозь холл, отыскивая его среди посетителей, движутся секретарь посольства и с ним невысокий плотный мужчина, смуглый, почти черный, похожий на негра, с круглыми бицепсами, толстой могучей шеей, выпуклой грудью, выступавшими из вольной светлой рубашки.

– Знакомьтесь – Аурелио, – представил его секретарь. – Он будет взаимодействовать с вами здесь и в Лубанго.

– Слышал о вас. – Белосельцев усаживал их за столик рядом с собой, незаметно оглядывая кубинца, его плотную, литую, как у боксера, фигуру, короткий бобрик, глубокий шрам на лице. Будто, вращаясь, в щеку ударило острие, ушло в глубину, оставив воронку стянутой кожи, лучистый твердый рубец.

– Как Москва? Как Кремль? Как Большой театр? – улыбнулся кубинец, крепко, до боли, сжимая Белосельцеву руку. – Учился в Москве. Много хороших друзей.

– В Москве снег. Кремль красный. Мимо Большого театра часто проезжаю, стоит. – Белосельцеву был приятен кубинец, приятен его русский язык, в котором отсутствовали некоторые лишние глагольные формы.

– Хорошо устроились? – осведомился секретарь. – Окно на океан или на лагуну?

– Капитанская рубка, а не номер. С видом на океан. Но обедал на открытой веранде, любовался чудесной бирюзовой лагуной.

– Красота лагуны обманчива, – сказал секретарь. – Город сбрасывает в лагуну нечистоты, вода отравлена, никто не купается. Купаются по другую сторону дамбы, в океане. Если будет время, повезу вас на пляж.

– Как Маквиллен? Как вас встретил? – спросил Аурелио, полагая, что их первое знакомство состоялось и обмен любезностями завершился. – Что почувствовали?

– Делали вид, что рады друг другу. Иногда мне казалось, что он знает, кто я на самом деле. Знает, что и мне известна его истинная сущность. И мы делаем вид, что верим друг другу.

Белосельцев смотрел, как у стойки бара на высоких стульях отдыхают постояльцы отеля. Бармен, ловкий, худой, похожий на фокусника, священнодействовал, мешая коктейли, хватая с полок бутылки. В круглые стеклянные рюмки из хромированных мундштуков наливал разноцветные, химически-яркие напитки. Словно готовил волшебный состав, из которого вот-вот подымется дым и огонь и возникнет диво – темнокожая танцовщица, опоясанная по бедрам живыми цветами, с амулетом на голой груди, с костяным кольцом в розовых жарких ноздрях. Затанцует, задвигает круглым, как черная чаша, животом, ударяя по стойке бара сильными босыми стопами.

Бармен привлекал внимание Белосельцева длинным худым лицом, на котором щеки казались темными впадинами. У него были рыжие курчавые волосы, быстрые, смеющиеся глаза, поспевавшие оглядывать холл, выбирать цветную бутылку, угадывать желание гостя, отмерять в круглом бокале синюю или золотую прослойку сладкого ликера. Он был привлекателен, как веселый цирковой жонглер, и одновременно в нем было нечто необъяснимо тревожащее.

– Мы должны разгромить батальон «Буффало», – говорил Аурелио, проводя твердым ногтем по деревянному столику, словно рисуя карту. – Заманить и уничтожить, как бушмены заманивают слонов. Батальон продвигается к партизанским лагерям Сэма Нуйомы, хочет сорвать его поход на Виндхук. С вашей помощью мы должны обмануть Маквиллена, дать ему ложную информацию, заманить «Буффало» в ловушку.

– Хотите использовать меня как бушмена? – спросил Белосельцев. – Для этого мне нужно быть черным и стать на полметра короче.

– Вы станете черным, когда поедете в буш, – заверил его кубинец. – А в окопах ангольской бригады станете на полметра короче.

Бармен за стойкой жонглировал цветными бутылками. Крошил в серебряном ведерке лед, так что летели колючие яркие брызги. Хватал серебряными щипцами драгоценные ледяные осколки, кидал их в золотистое виски, двигал тяжелый стакан полному африканцу. Надкалывал над пиалой яйцо, ловко взламывал его, опрокидывая в прозрачный напиток мягкий шарик желтка, вонзал пластмассовую трубочку, ставил коктейль перед нахохленным господином с седой бородкой. Его щеки запали, словно изо рта выкачали воздух. Бледный лоб вспотел, блестел капельками пота. Он работал яростно, с веселым наслаждением, но в его работе для окружающих таилась опасность. Сейчас он превратит тощего, пьющего коктейль господина в разноцветного петуха. Поставит изумрудно-желтую птицу на стойку бара, когтистыми лапами на медный чеканный лист, и петух, наклонив красный мясистый гребень, замрет, перламутровый, глазированный.

– Ваша задача, – продолжал Аурелио, – быть рядом с Маквилленом. Доверие, дружба, ловля бабочек, журналистские наивные разговоры. Он не знает, кто вы. Все ваши действия и слова он не будет истолковывать как действия разведчика. На этом мы его и поймаем, направим ему ложную информацию. Завтра здесь состоится банкет. На нем будет Сэм Нуйома. Вы и Маквиллен приглашены. Мы сделаем так, чтобы вас представили Сэму Нуйоме. Пусть Маквиллен увидит, что вы познакомились, что у вас возможны доверительные отношения.

– В Москве мне сказали о возможной вербовке.

– Не сразу, в конце операции. Вы станете его вербовать, а он вас. Но он может убить. Мы считаем, что с его помощью было покушение на министра обороны Сэма Нуйомы. Благодаря его комбинации мы потеряли четырех наших лучших агентов в Кунене, им всем отрезали головы. В прошлом месяце его агентура навела самолеты на машину ангольского начальника штаба и разбомбила ее.

– Его нельзя арестовать?

– Не все так просто в Анголе, – сказал Аурелио. – У него высокие покровители в окружении президента.

Бармен за стойкой играл бутылками, перебрасывал их с легким шлепком. Двигал плечами, талией, словно балансировал на тонком канате. Запустил негромкую ритмичную музыку, включил мигающие лампы, наполнявшие бутылки радужной пульсацией. Он был жонглер, и канатоходец, и игрок на ударнике, и фонарщик, зажигающий разноцветные лампады. В том, что он делал, в его грации, ловкости была красота, но и неясная угроза, которую Белосельцев не мог объяснить. Чувствовал ее, как ледяной сквознячок, скользящий по ребрам.