Данил Корецкий - Рок-н-ролл под кремлем. Книга 3. Спасти шпиона

• Название: Рок-н-ролл под кремлем. Книга 3. Спасти шпиона
• Автор: Данил Корецкий
• Жанр: Боевик
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057811-5, 978-5-271-22997-8

Взять под контроль секретные каналы связи Кремля – вот задача, которая поставлена ЦРУ своему шпиону. В помощь ему отправляется один из лучших агентов американской разведки, специалист по России и тайным операциям.

Проникнуть под Кремль можно только снизу, через опасные и запутанные лабиринты подземной Москвы.

Сумеет ли молодой офицер-контрразведчик Юрий Евсеев справиться с асами шпионажа и выиграть последний раунд «рок-н-ролла под Кремлем»?

---

– И зачем я вам нужен, Иван Никанорович? – тихо спросил он.

– Для работы! – резко ответил Ермильев. – Сейчас нам срочно подбросили другой проект – строительство экспериментального полигона в Тиходонском крае! Предстоит начинать с нуля, а через месяц министр должен докладывать Президенту, вы понимаете, что это значит…

Генерал-майор рассеянно похлопал по толстой папке с входящей корреспонденцией, словно подтверждая этим значимость предстоящего дела. Он больше ничего не гово– рил, и Катранов молчал, ожидая следующей реплики начальства, но ее не последовало, только красноватые, поросшие волосками пальцы продолжали по инерции отбивать ритм на коленкоровой обложке.

– Ну и хорошо! – наконец сказал генерал-майор, отдергивая руку. И перешел на доверительный, отеческий тон. Точнее, попытался перейти, только удалось ему это неважно – слишком наигранно, что ли: – Значит, договорились. Отдохни пока, напиши рапорт на отпуск, я подпишу недельку, а то и две. Погуляй, попей водки, расслабься и жди вызова. Выедешь с экспертами в Кротово, составите предварительное заключение, ну и машина завертится, сам знаешь. Так что готовься впрячься по полной программе… Вопросы есть?

Генерал встал, заложил руки за спину. Встал и Катранов.

Вопросы у офицера по особым поручениям, конечно, были. Если на носу новый – срочный и суперважный проект, то зачем отправлять его в отпуск? А если до начала новой работы целых две недели, то почему не послать его в Гуанчжоу, чтобы не привлекать ненужного внимания к изменениям в составе делегации? Но это были неприличные вопросы, такие не принято задавать руководству.

– Никак нет, товарищ генерал-майор! Вас понял! Есть быть готовым!

Он по-уставному, через левое плечо, развернулся и вышел из огромного кабинета. Потом, за дверью уже, ему показалось, что начштаба вроде как хотел избежать рукопожатия. Хотя такое впечатление было обманчивым: генерал Ермильев не баловал подчиненных и за руку ни с кем не прощался. Тем более не советовал в отпуске «попить водки»…

«Вот тебе и чашка горького чаю со Светой в парке Юэсю, – подумал Катранов. – Вот тебе и массажи в гостинице… Похоже, это меня отмассажировали…»

Он прямиком отправился к майору Луценко, который обеспечивал жизнедеятельность рабочей группы, отвечая за авиабилеты, визы, проживание и питание. В кабинете майора стоял густой горячий запах озона – работал принтер, распечатывая документацию по командированным.

– Дайте последний утвержденный список группы, – сказал Катранов.

Луценко, всегда точный и аккуратный, как калькулятор, вдруг начал беспомощно рыться в бумагах, словно Катранов спросил его о каком-нибудь прошлогоднем счете-фактуре на зимнее обмундирование. Долго рылся. Катранов терпеливо ждал. Наконец дождался.

– Вот, товарищ полковник… Это из сегодняшнего приказа.

Майор был явно растерян. Катранов отвернулся, пробежал глазами список: так и есть, все на месте, отсутствует только его фамилия.

– Почему эти трое выделены маркером? – Он ткнул ногтем в отмеченные желтым цветом фамилии.

– Они… Мы, то есть… Мы втроем вылетаем сегодня вечером, – ответил Луценко. – Подготовим все к приезду остальных.

«С-сволочи!»

– Когда вылетает основная группа?

– Послезавтра…

Катранов швырнул список на стол и вышел. Он больше не мог здесь находиться.

«Похоже, у меня неприятности, Света. Я ничего не понимаю. Приезжай. Ты мне нужна».

Но у Светы занято. А потом – «абонент недоступен». Она выключила телефон.

Зато Ира оказалась дома. Ирон, Иришечка, Ирка-Икорка. На голове старая косынка, руки в резиновых перчатках, шебуршит, старается, драит антигрибковой мастикой итальянскую плитку в кухне. Катранов взглянул на эту картину как бы издалека, чужими глазами, и у него мелькнула отчетливая мысль, что человеку, спящему под одним одеялом с этой тучной бабой, естественно, никогда не стать генералом. Что в этом есть какая-то предопределенность.

– Так рано? – Она даже не удивилась, а просто приняла к сведению. Сняла перчатки, поставила греться борщ. Вывернутые наизнанку резиновые пальцы блестят от пота.

Делится:

– Купила сегодня купальник в «Манеже». Решила: да сколько той жизни, для русских на Южно-Китайском побережье и ноябрь сезон, верно? Взяла раздельный, скандальный такой фасонец… Написано – модель «Кофе», спрашиваю: почему? Он же синий. А продавщица мне: у лифчика – кофейные чашки. Представляешь? Мне говорили, что это Светки Мигуновой бутик. Да-да! Ты думаешь, на какие шиши она так разодета?

Катранов молча проглотил две ложки борща, отодвинул тарелку, встал и взял из холодильника бутылку водки. Ира, рассказывая, поворачивалась вслед за ним, как антенна наведения. Водка ухнула в желудок – без вкуса и запаха. Катранов поставил рюмку на место, пошел из кухни прочь. Споткнулся о разлегшегося поперек коридора Бориса, выругался. Сел в гостиной на диван.

«А дальше что? – тяжело, как при температуре, подумал он. – Через две недели вызовут в кадры и вручат предписание на увольнение – по возрасту и выслуге лет. Вот и все, товарищ несостоявшийся генерал…»

– …Открылись два новых ресторана для лаоваев. «Русская Беседа» и «Баку», кажется… – Ира, оказывается, тоже пришла в гостиную, стоит перед ним, руками машет своими. И пахнет мокрой резиной. – А я ей говорю: смысл какой? Днем ты все равно на работе, а вечером во всем Гуанчжоу одна и та же музыка: бум-бум-бум. Нет, милочка, это тебе не княжество Монако, это китайская провинция, и не думай. Вон, «киты» продвинутые, чтоб оторваться, летят куда подальше, в гробу они видели этот свой Гуан… В Лондон летят…

Катранов встал, обошел Иру, вышел в коридор. Остановился. Вернулся. Что дальше-то? Дальше-то – что? Борис путался под ногами, словно нарочно. Ира продолжала тараторить про гуанские магазины, гуанские клубы, гуанские выставки.

– Заткнись, – сказал негромко Катранов и что было силы врезал кулаком в дверцу шкафа.

Зазвенело стекло, посыпались книги, посуда. Ира закрыла рот, съежилась. Замолчала. Смотрит куда-то вбок, под глазом дергается жилка. Катранов проследил за ее взглядом. Кулак в крови, разбитое стекло рассыпано по полу, рядом осколки чайника из ее любимого китайского сервиза. Он достал носовой платок, обмотал руку.

– Хватит молоть языком. Никакого Гуанчжоу не будет. Меня отстранили от проекта, в командировку я не лечу. И ты не летишь. И вообще мы никуда больше не полетим. Все. Скорей всего, меня уже списали и вот-вот выпрут на пенсию…

Краткий монолог, подведший черту под многолетней карьерой, Катранов произнес чужим сиплым голосом. Он отступил в сторону, под ногой хрустнуло.

– И убери наконец этот чертов хлам!!

Он раздраженно пнул ногой осколки посуды.

Ирочка, Иришечка, Ирка-Икорка – о, она не из тех, кто после таких слов пойдет с расползшимися губами на лоджию, принесет оттуда веник и совок и все молча подметет. Дождетесь… Ира тоже сделала шаг назад, подобралась, выпрямилась. Игры закончились. Катранов привычно отметил, как вздыбилась шерсть на ее загривке, мигом отросли когти и клыки и блеснул отраженным светом зеленый нечеловечий глаз.

– Что случилось? – произнесла она ледяным тоном откуда-то очень издалека. – Почему ты не летишь?

– Ты что, оглохла? – бросил Катранов. – Меня отстранили от проекта.

– Почему отстранили?!

– Потому что – отстранили! Я тебе говорил, что это козни особистов! Не знаю, на чем я засветился, но похоже, что меня выпрут на пенсию! Почему, почему… Какая разница?! Главное, что моя карьера окончена, пойми это, дура!

Его заглушил поток брани. Не какой-нибудь гадящий в душу заурядный выплеск бытовых помоев, а – безжалост– ный, уничтожающий, стирающий в пыль, как профессиональный артиллерийский огонь по площадям. Он узнал о себе то, о чем не подозревал тридцать лет. Узнал, наконец, кто же такой есть на самом деле полковник Катранов.

Оказывается – это присосавшийся к жене-москвичке упырь, даже не упырь, а обычный клещ, паук, ничтожество, всю жизнь питающийся чужими соками. И вот настало время, когда он мог бы как-то возместить то, что высосал за годы совместной жизни, отблагодарить ее пусть не роскошной виллой на Лазурном Берегу, не генеральскими звездами, так хоть этими жалкими южнокитайскими каникулами… Но нет! У него опять не получается! Бла-бла-бла-бла…

Катранову даже нечего было возразить, он мог только купаться в этих мутных, склизких, отвратительных потоках, плыть по волнам рвущегося из метровой трубы дерьма, захлебываясь и задыхаясь от непередаваемой вони… Или встать и сделать то же, что он сделал с дверцей шкафа. Ну что? Да он просто убьет ее. Навес с левой, хруст позвонков, дергающиеся в конвульсиях ноги в красно-желтых носках… В той самой гостиной, где тридцать с лишним лет назад молокосос Катранов лишил девственности свою будущую жену, пока ее родители – будущие тесть с тещей, благодетели, – отдыхали в номенклатурном санатории. Вот бы ему, тому молокососу, дать тогда послушать, что творится в гостиной сейчас, дать бы посмотреть, в кого превратилась симпатичная стройная девчонка, которая комплексовала в тот июльский день из-за своей маленькой груди!.. Хо-хо. Бежал бы без оглядки, никакая эрекция бы его не удержала.