Виктор Авин - Чуть-чуть высунув язык (сборник стихов)

• Название: Чуть-чуть высунув язык (сборник стихов)
• Автор: Виктор Авин
• Жанр: Поэзия

---

«Как будто жираф…»

А ты посмотри как у зебры, нет, ты посмотри!
Не хвост и не кисточка — страхом налиты глаза!
Беги не беги — только вспороты будут бока
Через секунду полета по треснутой, впалой земле.
А белые полосы черным — так Африка! Это пройдет.
Как будто жираф….
А ты посмотри как у зеркала, ты посмотри…
Не трещинки-пятна, морщинки у проклятых глаз!
Беги не беги, только хлопнуть осталось мне раз
Ресницами об цветовые бока семи струн.
А белые с черным слова — это Африка! С кровью пройдет.
Как будто жираф…
А ты посмотри наперед, только ты посмотри!
У льва, что бежит за тобой вместо гривы — трава!
Подкованы веки и в пасть удила — поделом!
А ты посмотри как горит на заре он, красивый, подлец!
И белые с черным — ОНИ вдалеке! Это Ад, или блеф.
Как будто жираф.
Как будто конец.

«Мир в пластилине»

Задумка. Пластилин. Все уложено в коробку.
Вылезаю из под крышки, начинаю заготовки.
Шарик, ленточка, веревка, змейка-тропка, окантовка
Черным цветом в поле сочном — зеленеющий оазис:
Маки, желтые тюльпаны, ели, пихты и бананы,
Можжевельник, кактус, пальмы, по краям солнчаки.
В центре поля, на картонке, на холме стоит коза.
Родная!!! Падает. — Перевесила береза.
Убираем полствола,
добавляем одуванчик (кривовато),
Под березой — деда в шапке,
под холмом — солдаты в касках.
ПроволОка в три ряда. Танки, речка, а вода
В ней холодна-а-я-я! И такая синяя-синяя.
А на линии огня Ванька спит? — Да не похоже!
Надо голову ему уронить на телогрейку.
Ага. Вот так рожа! Над ним солнце. Жарко.
На горизонте избенка, банька, жинка
Достает из погреба криньку.
За плетнем Матвейка — внук бегущий.
У него глаза навыкате. Что-то дедушке кричит.
Включаем звук: «Нам письмо из Во-ло-гды-ы-ы!»…
Ай да мир из пластилина!
…Чудны дела твои, Господи, в палестине.

«Прощай Верлен»

Здравствуй! Мое солнечное утро
инеем покрытая береза
Муза моя в коже «берлиозовой»
дачная уютная подруга под
шелковым верблюжьим одеялом
на краю над скоком черепичным
здравствуй, «стечкин»!
С запахами мха, душистой прели
стояка от теплой, ниже, печки
пол, усыпанный сушеными грибами
здравствуй, вечность!
Облако, смертельно-фиолетовое
что ты мне сегодня, псу отпетому
понастелишь на ухабистой дороге?…
…Здравствуйте, лесные бандерлоги.

«Гимн Мафии Бесмертных»

Под песни Пресли белый снег над полем голым
поземкой в полые стеклянные коробки
а над двадцатым этажом печаль-золовка
в моноколь, статуя, на голове Свободы
с утра до вечере, с графини до графина
в угоду зятю-Джону фермеру породы
а в спальне-пятне ее дочь дает в «манхеттен»
уроду бывшему а нынче «прокурору»
террора.
Над полем голым в шесть часов въезжают танки
по виадуку — джип-чироки, с Сан-Фанциско
и до Чикаго, из колонок в путь дернистый
Шевчук поет «Ты не один» и волк дорогу
перебегает хвост поджав, а наши близко
колонна танков тормозит и в паровозик
въезжают «Хаммеры», «Форды» в аннобеозе
и наши строем проважают декабристку
волчицу
И вереницу серых русских волчей стаи
не знавших крови молодых волчат встречает
старушка в дУтике с горячим черным чаем
что на обочине «Златых ворот» венчали
графья и князи после ломки революций
Ах, бля, какие были люди у трактира!
Они съезжали с переулка у Дворцовой
По Брайтон-бич в белье-исподне из наколок
маршировали
что интересно — на спине, если прогнутся
у них по родинке, у каждого с копейку
у женщин-маток вниз спускается по змейке
в глазах горящие в купалу-ночь кострищи
и негры нищие плывут по Потомаку
в каноэ вниз, от наших в прерии, обратно
навстречу им везут в обертках аккуратных
яйцеголовых из «Одессы» программистов
и оккулистов
чтоб натянули глаз на жопу
капиталистам.

«Подсматривая в глазок канарейки»

На рейке пела канарейка
вращая маленькой головкой
А ловкий Бог своей уловкой
Давал смотреть в один глазок ей
Об этом пела канарейка
Прощаясь с маленьким матросом
В глазок ей виден был обоссанный
От страха атомный реактор
Второй глазок смотрел на бак
там
Котяра старый лез на кошку
Которую кормил из ложки
Бывало маленький матросик

«Маленький ребенок собирает куклу»

Маленький ребенок собирает куклу
В дальние походы. Утром.
Будоражит тело, вкручивает мысли
В голову, а в плечи — весла.
Пристегивает ноги, ставит их на лыжи будто.
И прячет ей подушки в большие балахоны
с голыми плечами «Будды». Получилось круто.
Ставит ее на пол, смотрит, измеряет — кукла. Не вышло.
И вынимает дышло с реберного дела, с номером «03».
Приехали, забрали.
Куклу разобрала старая больная Доктор. Следующее утро.
Маленький ребенок собирает куклу в новые походы.
Собирает тело, голову и шею, Душу.
Проводом проводит венные артерии, шарфиком затянет,
На руки — железо, совесть вместо мыслей. Брызнул.
Сколотил гвоздями, стал еще упрямей, посмотрел на куклу, Стукнул.
Повесил ее в угол, поставил рядом свечи. Чего-то не Хватает! Иисуса.
Вот этого не надо! Маленький ребенок боится и ложится
Под мамину кровать. Ночью
Выбежал, споткнулся, упал на холодильник. «Аллахом»
Эта кукла выглядит. Не к месту. Сделал две наколки,
Ссмазал ротик клеем. До утра успеет? Сможет до распада Сказать «А ВЫ — что надо!»?
Воткнет себе иголку, сделает младенца?
Но та печально смотрит.
Головой вращает, кидает себя на пол и слышно только
«МА-МА». — Кукла.
Из партии «зеленых» с красными глазами. Ну-ка
Давайте развернемся, добавим кукле темпа,
Глаза накрасим синим, оденем ей ботинки,
Бикини на платформе. Вытянем ей ножки,
Сходу обернемся — «Кеном»! И в новые походы.
Рядом только «Барби»
ну прямо как живая!
Стая окружила, рвет ее на части, автографы на память
Опилки и бумажки, гнутая резина, а Богу — капли крови.
Не вышло в это утро. Маленький ребенок убивает куклу.
Пишет ей уроки.
О правилах, законах, молекулах истории, большой литературы
О химии, тычинке, о безопасном сексе, об этике, эстетике
Лиц «политбюро» в нашей информатике, секретных донесеньях
Правилах грамматики, новой демократии и прочей дребедени.
Засовывает в голову. Хлопает в ладоши — а ну-ка повернитесь!
И бегом, к «Лолите»!
Опять не вышло. Взорвалась кукла…
… Ощерилась улыбкой, глаза налились кровью, мускулы
«Ван-дамма»
Прыгнула, ударила глобус. Он на антресоли распался.
Из него посыпались маленькие буквы. Падают, кружатся
Росссыпью и на пол. Там сидит ребенок, складывает слово
«Мама мыла раму».
Весело. Ручками играет, ножками топочет. Падает и плачет.
Мама инстинктивно дернулась на помощь. Однако, подоконник…
Упала и разбилась. Кукла
Маленькая мама
Дева-одиночка
С маленьким сыночком,
Улыбкою «Мадонны»
Живущая в России
В городе «Бидоне»
В двухтысячном году
До рождества Христова…

«Одуванчик»

А ты помнишь, в детстве, в подмосковье?
Не в Мошкве паскудной а на даче
с папой вы дурачились на речке
собирали кувыркаясь одуванчики.
Я уверен собирала на поляне
И по-детски щечки — дула, дула
парашютики летели на тот берег
А из речки хвостиком акула
щука местная, сто лет ей… загадала
Танька себе много много щастья
и вплетала в одуванчики по песенке
голосок ее высОко в небо, лесенкой
беспокойно Тане но и сладко так
сжала Таня ноженьки в коленках
и склонила русы волосы на гольфики
отражается в воде и шмыг-шмыг — носиком
а веночек из руки-то в воду выпал сам
все плывет, а к ней на парашютиках
Опускаются во сне: мужчина, братик
муж, любовник и отец с работы
в общем — «Авин» — взвод морской пехоты
А навстречу — ПАПа, ПАпа, Папа, папа!
По небу идет с велосипедом
выбирает Таньке одуванчик
чтоб сплела себе венок, в саду, за ланчем
в пончо, молоко пила холодное, с брусникой
Под венцом стрижи чирикали, на даче
С чердака Оно всех обводило оком…

… Так жил никто в пустой хрустальной вазе
Так вербы веточка трещала на заре
Так жаден был огонь на алтаре
Так беден был уют в счастливом доме
Так я любил ее
На выжженой траве.
Так между кочек у грибницы запах терпкий
Так тетерев токует по тетерке
Так цапля за лягушкой важно ходит
Так солидолом пахло на заводе
Так я любил ее
На выжженной траве.
Так воротник цеплял на шее родинку
Так вход в пещеру баловал джакузи
Так Тузик лопоухий полз на пузе
Так я любил ее, на выжженной траве
Полоску пашни для моей могилы
Пока не появилась ты…

«Куколка из Таллинна»