Игорь Мусский - 100 великих диктаторов

• Название: 100 великих диктаторов
• Автор: Игорь Мусский
• Издательство: Вече
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 2004
• ISBN: 5-7838-0710-9

«100 великих диктаторов» — новая книга популярной серии, открывающей перед читателями яркую палитру событий и портретов выдающихся деятелей мировой истории. Среди героев этой книги читатели встретят Цезаря, Калигулу, Нерона, Чингисхана, Ивана Грозного, Робеспьера, Сталина, Гитлера, Каддафи и многих других диктаторов и тиранов, оставивших после себя наряду с победами и достижениями кровавый след…

---

Надо отметить, что в таких случаях С. Хусейн не испытывал никаких колебаний или угрызений совести, считая, что его рукой движет само Провидение. И так было всегда. Люди, общавшиеся с Саддамом, отмечают, что он любит повторять изречение: «Чтобы пальма лучше росла, надо обрезать ее нижние ветви». История, считает он, требует жертв, а Хусейн ничуть не сомневается в том, что ему предначертано сыграть выдающуюся роль не только в истории Ирака, но и всего арабского мира.

Иранская революция 1979 года, воодушевившая и иракских шиитов, превратила религиозно-политическую организацию «ад-Дава» в главную силу, оппозиционную баасистскому режиму. В ответ на террористические акции со стороны членов этой партии, принявшие значительные масштабы, Саддам в марте 1980 года принял решение о высылке в Иран 35 000 шиитов. «Ад-Дава» была запрещена, а за принадлежность к ней введена смертная казнь. Тяжелый удар по шиитскому движению в Ираке нанесла казнь в апреле 1980 года харизматического аятоллы Мухаммеда Бакира ас-Садра — единственного лидера, который мог стать иракским Хомейни (среди восьми признанных высших авторитетов шиизма — марджи — только он был арабом).

Став президентом, Саддам все чаще заговаривал об особой миссии Ирака в арабском и третьем мире. Поскольку в Движении неприсоединения не наблюдалось явных и общепризнанных лидеров, пропагандистская машина Ирака все настойчивее стала выдвигать С. Хусейна на роль руководителя этого движения. На конференции неприсоединившихся государств в Гаване в 1979 году Хусейн обещал предоставить развивающимся странам долгосрочные беспроцентные займы, равные сумме, полученной от повышения цен на нефть, вызвав восторженную овацию аудитории (и действительно дал около четверти миллиарда долларов разницы в ценах в 1979 году). Его безграничное честолюбие вылилось в требование изменить Устав ООН и увеличить число постоянных членов Совета Безопасности ООН до шести с тем, чтобы включить в его состав представителя третьего мира. Саддам был убежден, что Ирак больше, чем остальные страны, достоин занять это место, что автоматически переведет его в разряд великих держав.

Исламская революция в Иране, свергшая в феврале 1979 года шаха, вызвала серьезную тревогу в правящей верхушке Ирака. Народная революция в соседней стране и последующая война между двумя странами, безусловно, явились серьезным вызовом не только честолюбивым региональным амбициям Ирака, но и угрозой самому существованию баасистского режима. Глубокие исторические, национальные, религиозные, идеологические и страте-гическо-политические различия и противоречия, взаимные территориальные претензии продолжали разделять две страны. Не последнюю роль в обострении отношений играли взаимная неприязнь и давнее соперничество двух крайне амбициозных лидеров — аятоллы Рухоллы Хомейни и Саддама Хусейна.

Для «хозяина» Багдада крупномасштабная вооруженная акция в сентябре 1980 года была обусловлена, среди прочих причин, и собственными гегемонистскими устремлениями, желанием утвердить Ирак в качестве ведущей региональной державы, а себя — в давно лелеемой роли «рыцаря арабской нации» и «меча арабов». С. Хусейн видел свою миссию также в том, чтобы содействовать свержению фундаменталистского исламского режима или, по крайней мере, ослабить его принятием унизительного мира, и, наконец, последнее, но, быть может, самое главное — он стремился аннексировать богатую нефтью провинцию Хузистан, которую баасисты именовали «Арабистан», и установить полный контроль над водным путем Шатт аль-Араб.

Однако всего через две недели после начала войны стало ясно, что план «блицкрига» потерпел полное фиаско, и уже 5 октября Ирак заявил о своей готовности вернуться к исходным позициям (и впоследствии не раз повторял это предложение), но не удостоился ответа со стороны противника. (Главным условием Ирана для прекращения войны было предание суду С. Хусейна как военного преступника, замененное впоследствии требованием, чтобы он, как «исчадие сатаны», — по определению Хомейни, — и ПАСВ были отстранены от власти.).

Ирано-иракская схватка стала самой продолжительной региональной войной XX века, приведшей к огромным человеческим жертвам (число убитых составило от 0,5 до 1 миллиона человек, приблизительно столько же раненых; около миллиона человек из обеих стран стали беженцами), полному истощению финансовых и материальных ресурсов, разрушению основных отраслей промышленности противников, не дав никаких приобретений или выгод ни Багдаду, ни Тегерану. Ираку не удалось укрепить свое положение, решить вопрос о лидерстве в зоне Залива в свою пользу, хотя «победоносная» война и повысила авторитет Хусейна не только на берегах Тигра и Евфрата, но и во всем арабском мире.

После войны еще усиленнее стал насаждаться культ личности Саддама. Распространенным ритуалом стала процедура, когда месопотамцы своей кровью пишут клятвы верности или рисуют портреты «товарища-вождя», преклонение перед которым превзошло все ныне известные в арабском мире формы.

В годы войны с Ираном Хусейн и его окружение зачастили в мечеть на пятничные молитвы. На улицах появились плакаты-картины, изображающие президента то с Кораном в руке, то в мечети со сложенными в молитве руками либо преклонившим колена в смиренной молитве, то в роли паломника, и так далее. Эфирное время религиозных программ радио и телевидения было значительно увеличено. Несмотря на трудности военных лет, выросли масштабы строительства новых мечетей.

После войны с Ираном Хусейн принял решение ускорить переоснащение армии современным оружием и развитие военной промышленности. В результате всего за два послевоенных года ему удалось создать крупнейшую на Арабском Востоке военную машину. Почти миллионная иракская армия, прошедшая через бои многолетней войны укомплектованная лучше, чем вооруженные силы других арабских государств, стала одной из крупнейших в мире. Это не могло не встревожить Запад.

Однако Хусейн не был бы Хусейном, если бы не попытался использовать ухудшение отношений с Западом себе же во благо. На арабском совещании в верхах в Багдаде в мае 1990 года он призвал его участников к созданию «единого фронта против агрессии (Запада), объединению ресурсов и необходимости сочетать слова с делами», подчеркнув важность повышения координации действий арабов. При этом как бы само собой подразумевалось, что главным координатором будет, конечно же, он, С. Хусейн.

Однако вместо создания объединенного фронта во главе с Багдадом на совещании появились признаки того, что другие арабские правительства готовы бросить вызов претензиям Саддама на лидерство. И прежде всего президент Египта Мубарак. Формировалась новая ось Каир-Эр-Рияд-Дамаск в качестве противовеса Багдаду. Для Хусейна настали тяжелые времена. Положение же с деньгами было катастрофическим: ко времени окончания войны с Ираном у Ирака образовалась огромная внешняя задолженность (по разным оценкам, от 60 до 80 миллиардов долларов). Между тем решение всех денежных проблем, как виделось Хусейну, находилось буквально под боком: маленький Кувейт — богатейший нефтяной эмират, которому Саддам задолжал 18 миллиардов долларов!

Суть «претензий» Багдада к Кувейту (а заодно и к другим странам — членам ССАГПЗ) сводилась к следующему: Кувейт «систематически и умышленно» наносит ущерб Ираку, организуя «экономическую агрессию» путем понижения цен на нефть, что вызывает финансовый кризис в Багдаде; отказывается аннулировать десятки миллиардов долларов иракского долга; нарушает панарабский принцип — «каждый араб должен пользоваться богатством арабской нации».

У Запада аннексия Кувейта вызвала крайнюю обеспокоенность не столько военным успехом режима, сколько масштабами народной поддержки, которую обрела эта акция в арабском мире.

Запад не мог смириться с захватом эмирата — слишком велик был удар по его жизненным интересам. США перебросили в район Залива ударные силы своей армии, а также, используя механизм ООН, сколотили коалицию, в которую вошли все крупные военные державы Запада и арабского мира. Ираку был предъявлен жесткий ультиматум — до 15 января 1991 года уйти из Кувейта. В противном случае — война.

Саддам вновь подтвердил свою репутацию непредсказуемого политика: он отверг возможность мирного исхода и сделал выбор в пользу войны, несмотря на то что абсолютное превосходство многонациональных сил во главе с США не вызывало сомнений.

Это была вторая, усугубляющая первую, стратегическая ошибка Саддама. Ее прямые последствия хорошо известны: то, что происходило в Заливе, иначе, как побоищем, не назовешь: боевые действия велись преимущественно американской авиацией, которая, имея полное превосходство в воздухе, наносила сокрушительные удары по военным и экономическим объектам Ирака. Это быстро подорвало как военную мощь, так и морально-психологическое состояние иракских войск, что решающим образом предрешило исход скоротечной операции, завершившейся поражением Ирака и освобождением Кувейта. 28 февраля 1991 года после согласия Ирака выполнить все 12 резолюций Совета Безопасности ООН по Кувейту военные действия прекратились.