Александра Авророва - Весеннее сумасшествие

• Название: Весеннее сумасшествие
• Автор: Александра Авророва
• Издательство: Издательство «Эксмо»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004

Мне семнадцать, и я всегда мечтала, что моя жизнь будет похожа на книгу, но, конечно, на старинный роман о любви, а вовсе не на современный детектив. Разве я ожидала, что наткнусь в темном коридоре на бесчувственное тело?

---

Сперва я особо не переживала. В конце концов, я приехала учиться рисовать, чему учат здесь превосходно, а остальные предметы идут в нагрузку. Однако вскоре обнаружилось, что иностранный язык в Петербурге — совсем не то, что в Каргополе. У нас это нелепый способ произносить непонятно то, что можно произнести понятно (то есть по-русски), а в Питере — средство общения с теми, кто русского не знает. Когда преподаватель подводит к тебе в мастерской или на выставке человека, начинающего что-то быстро и непонятно лопотать, чувствуешь себя дура дурой. Нет, иной раз мне кто-нибудь по доброте душевной переведет пару фраз — мол, гость хвалит твою работу за удачную композицию или колористику, — но я-то догадываюсь, что до меня донесли лишь комплиментарную часть, критику же деликатно утаили. Да и вообще, хочется продолжить диалог, а не стоять, невежливо пялясь и хлопая глазами.

Короче, до меня быстро дошло, что не мешало бы хоть немного знать английский. На нем, судя по всему, говорят все иностранцы — и немцы, и шведы, и финны. Счастливые Нелька или Алена — болтают на этом языке без малейшей запинки. Хотя при чем тут счастье? Они умные и трудолюбивые, вот и выучились. А я глупая и ленивая. Что мне интересно, тем готова заниматься с утра до ночи, но заставить себя тратить время на неинтересное — большая проблема. Включишь обучающую кассету, вроде старательно слушаешь, а через десять минут ловишь себя на том, что размышляешь о посторонних вещах. Плохо у меня с силой воли!

Тогда один парень из нашей группы, Сашка, дал мне замечательный совет. Он порекомендовал изучать язык следующим образом. Выбрать какую-нибудь книгу, которую я хорошо знаю в русском переводе, и читать ее в оригинале, то есть на английском. Еще удобнее положить рядом оба варианта и сравнивать. Получается, что не зубришь бессмысленный набор слов, а сразу воспринимаешь связный текст. Вот я и купила роман, который помню фактически наизусть. Стоит уцепиться взглядом за знакомую фразу, и она вытягивает из памяти абзац за абзацем. Правда, не уверена, что это совершенствует мой английский. Вот сижу сейчас на подоконнике, смотрю на нелепые латинские буквы, а голос в душе звучит по-русски.

— Я вижу, что эти рисунки сделаны одной и той же рукой. Это ваша рука?

— Да.

— А когда вы это успели? Ведь тут понадобилось немало времени и кое-какие мысли.

— Я сделала их во время двух последних каникул в Ловуде. У меня тогда не было других занятий.

— Откуда вы взяли эти сюжеты?

— Я сама их придумала.

«Неужели ты до сих пор воспринимаешь это всерьез? — спросила меня как-то мама. — Таких людей не бывает и никогда не было, Машка».

Я не стала спорить. Только если таких людей, как мистер Рочестер, не бывает, значит, я никогда не выйду замуж. Впрочем, даже если такие люди бывают — в чем я глубоко убеждена, — замужество мне все равно не светит. С чего бы мистеру Рочестеру меня полюбить? Хоть я и рисую, подобно Джен Эйр, на этом сходство между нами заканчивается.

Одно радует: она нехороша собой, а его это не отвратило. Правильно, настоящий мужчина должен ценить в женщине душу, а не внешность! «А папа? — шепнул мне ехидный внутренний голос. — Он что, ненастоящий?»

Впрочем, я быстро нашла ответ. Он полюбил маму за душу — ведь моя мама очень хорошая, — а что она красивая, это случайное совпадение. Удача, одним словом. И потом, как понимать — красивая? Вот я, например. Я пошла в маму, и некоторые восхищаются — «настоящая русская красавица!» Когда нам задали проиллюстрировать сказку о Василисе Прекрасной, сокурсники прямо-таки атаковали меня просьбами позировать. Но если пролистать журнал мод, то обнаруживаешь, что до любой из манекенщиц мне, как до неба. Прежде всего, вес. Я раньше не представляла, что есть люди, которые так мало едят, как мои соседки по комнате. Что Светка, что Нелька — похватают бутербродов на ходу, и рады. Только разве бутерброд — еда? Еда — суп, котлеты с макаронами, компот. Без них голодно и тоскливо. Вот они обе и носят размер сорок два-сорок четыре, а я — сорок шесть-сорок восемь. Я сильная и выносливая, и здоровье у меня железное. Ночью сплю, как убитая, а по утрам вскакиваю бодрая и веселая. Это неправильно. Девушка с тонкой душевной организацией — а только такая способна понравиться мистеру Рочестеру — выглядит худенькой и слабой, словно тростинка. Ее дух превалирует над телом. Со мной не так. Я не в силах заставить себя соблюдать диету, а волосы мои растут с бешеной скоростью.

Хотя не буду лицемерить, последнее вовсе не огорчает. Пусть это суетность, только приятно, что я ни у кого еще не встречала такой длинной косы — существенно ниже пояса. И пускай девчонки твердят, сколько угодно, что коса — пережиток прошлого, все равно не обстригусь! Моя внешность, вот что хочу, то с ней и делаю. Мужчина, подобный мистеру Рочестеру, не обратит внимание на женщину, ничем не отличающуюся от остальных. Ему важна индивидуальность, а не следование моде. Может быть, именно благодаря косе он заметит меня? Я, конечно, не надеюсь, что сумею всерьез ему понравиться, но хотя бы пообщаюсь немножко…

Тут я вздрогнула от неожиданного звука, который вырвал меня из мира мечтаний и вернул к реальной действительности. Из-за двери нашей комнаты слышалась красивая мелодия «Битлов», испорченная специфической манерой звучания. Ага, звонит мобильник! Вдруг он пробудит Светку к жизни? Я подошла и довольно громко постучала. Увы, безрезультатно.

Я снова открыла любимую книгу.

— Мой маленький друг, — сказал он, — как хотел бы я быть сейчас на уединенном острове, только с вами, и чтобы всякие волнения, опасности и отвратительные воспоминания сгинули бесследно.

— Не могу ли я помочь вам, сэр? Я готова жизнь отдать, если она вам понадобится.

И в этот момент у нас опять отключили свет. Что за невезение! Мало того, что я вынуждена торчать в коридоре, так еще и в темноте! Конечно, для фантазий о мистере Рочестере света не требовалось, однако я была свято убеждена, что изучаю английский, и потому оказалась выбита из колеи. Меня вообще очень расстраивают наши коммунальные проблемы — даже не столько их конкретные проявления, сколько сам факт. Чтобы в двадцать первом веке в городе Петербурге всю зиму возникали перебои с электричеством и теплоснабжением — не убедилась бы сама, ни за что б не поверила! В известиях валят все на суровую зиму, но это ерунда. Видала я зимы и посуровее. Тем более, сейчас уже март. Папа говорит, просто наступает разруха, и мне горько такое слышать.

Короче, настроение упало достаточно, чтобы я решилась искать крова у Наташи. Она зажжет предусмотрительно припасенную свечку, и, глядя на пламя, я утешусь. Очень люблю живой огонь, хотя, как ни бьюсь, мне не удается его изобразить. Что же касается Алены с Марго, постараюсь не обращать на них внимания.

— Наташа, ты здесь? — окликнула я, добравшись в кромешной тьме до нужной двери. — Это я, Маша.

— Заходи, Фрося, — послышался сладкий голосок Марго. — Только тебя и ждали.

Я вздохнула. Есть такой фильм «Приходите завтра». Его героиня, Фрося Бурлакова, приехала из сибирской деревни в Москву поступать в консерваторию. Когда девчонки меня первый раз с нею сравнили, я не увидела тут ничего плохого. Мне эта героиня нравится. Но если тебя упорно называют чужим именем, да еще с откровенной издевкой, становится неприятно. Сперва я отшучивалась, потом пыталась возражать — как об стенку горох. Для Алены с Марго я Фрося, и все тут.

— Наташа! — снова позвала я.

— А я тебя не устрою, Фросенька? — нежно осведомилась Марго. — Я так ценю общение с тобою! Ведь смех продлевает жизнь, а смешнее тебя я еще ничего не встречала.

— Сочувствую, — прокомментировала я. — Похоже, твоя жизнь небогата радостями.

И, не дожидаясь парфянской стрелы вслед, быстро выскочила в коридор. Нет уж, в отсутствии Наташи я в это осиное гнездо не сунусь! Лучше вернусь на прежнее место.

Осторожно, по стеночке побрела я вперед, но зацепилась за что-то ногой и упала. Руки уперлись в мягкое и неровное — удивительно, поскольку пять минут назад ничего подобного здесь не было. Кто подложил и зачем? И, главное, что именно подложили? Или уронили? Господи, да это ж лежит человек! Точно! Плечи, шея, лицо.

— Вам плохо? — пролепетала я.

Еще бы было хорошо, когда на тебя плюхнутся со всего размаху! Почему он не закричал? А почему он вообще лежит? Пьяный? Я принюхалась. Непохоже. Болен? Сердечный приступ?

— Скажите хоть слово, пожалуйста! — попросила я, чувствуя нарастающее волнение. — Вы живы?

Человек не откликался. Я попыталась нащупать пульс, но вместо него под пальцы упорно попадалась какая-то острая косточка на запястье. Попробуем на другой руке… ничего не бьется, хотя кисть вроде теплая.

Я закричала:

— Подождите минутку! — хотя неизвестный вряд ли мог меня слышать, и опорометью помчалась по лестнице. Бах!