Александра Романова - Денежный семестр

• Название: Денежный семестр
• Автор: Александра Романова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2008
• ISBN: Иронический детектив

И почему для некоторых самые невинные житейские вещи, вроде похода за грибами или посещения театра, оборачиваются загадочными происшествиями? Катя вечно влипает во всякие приключения, поэтому не слишком-то удивляется, когда к ней приходит майор милиции и настойчиво расспрашивает о контактах с совершенно незнакомым ей человеком. Убит один из членов группы, занимающейся перепродажей иностранцам билетов в Мариинский театр, а в кармане убитого найден блокнот, в котором расписаны мельчайшие подробности Катиной жизни. Да, она часто ходит на балет и даже приводит иногда с собой иностранных коллег, но чем она могла заинтересовать преступную группировку и почему убит именно тот из ее членов, кому поручено за ней наблюдать?

---

— Ну, это слишком даже для меня, — призналась я. — Даже если моя защита попадет на день, когда будет танцевать Рузиматов… — От неожиданного предположения мой голос сел, и я неуверенно продолжила: — Даже если будет танцевать Рузиматов, я предпочту защиту… скорее всего. Я угрохала на эту чертову диссертацию столько сил!

— Да? — хмыкнул Юсупов. — Неужели диссертация для вас важнее? А чем вы занимались перед сдачей кандидатского минимума?..

Я смущенно потупилась, поскольку крыть было нечем.

Про кандидатский минимум можно слагать саги — впрочем, как и про все связанное с защитой. И если в дальнейшем кому-нибудь покажется подозрительным мое безмятежное отношение к череде странных событий, вскоре заполнивших мою жизнь, пусть не забывает — я прошла такую школу абсурда, что удивить меня очень и очень непросто.

Тот, кто не сталкивался с этим лично, боюсь, не поймет безумных сложностей жизни диссертанта. Нормальный человек наверняка полагает, что основная проблема заключается в создании ценного научного труда. Как бы не так! Ты можешь накропать сотню трудов, однако они не дадут тебе права на защиту, пока не сдашь экзаменов, скромно именуемых кандидатским минимумом — по иностранному языку, философии и специальности. Более того, тебя не допустят к этим пресловутым экзаменам, если ты не будешь аспирантом или хотя бы соискателем.

Когда для меня встал этот вопрос, обучение в дневной аспирантуре я, разумеется, отмела — по материальным соображениям, ибо размер стипендии наводит на мысль, что научная деятельность должна начисто лишать человека аппетита. Поэтому выбирать приходилось между заочной аспирантурой и соискательством. Заочная аспирантура позволяла получать каждый год лишний месяц отпуска, а соискательство не приносило ничего, кроме возможности сдавать кандидатский минимум. Естественно, я склонялась к первому.

Я бодро прибыла в отдел аспирантуры и попросила рассказать мне, какие требуется оформить документы. Ответ восседающей в отдельном кабинете дамы меня ошеломил.

— Если вы даже не знаете, какие требуются документы, — поведала мне она, — у вас вряд ли хватит ума на то, чтобы защититься.

— Я ведь не собираюсь защищаться по юридической части, — возразила я, едва ко мне вернулся дар речи.

Дама скривилась и швырнула мне две папки, одну из которых украшал заголовок «Соискательство», а другую — «Аспирантура». Я открыла аспирантскую. В ней лежала внушительная куча бумаг. «Медицинская справка по форме номер…» — начала читать я, и сердце мое екнуло. Из всех омерзительных для меня занятий почти самым омерзительным я считаю хождение в поликлинику. Видимо, мой организм не удовлетворяет общепринятым стандартам. По крайней мере любое посещение врача выливается в сдачу огромного числа анализов, причем после каждого эскулап ахает и выдает бланк на следующий, а в конце концов выписывает меня, напутствуя радужным сообщением, что со мною явно что-то не в порядке, однако что именно, определить невозможно, так что я должна потерпеть до более явного проявления моего загадочного недуга, каковое, впрочем, не за горами… В результате целую неделю я чувствую себя старой развалиной и жду летального исхода. Интересно, неужели есть болезни, при которых запрещено защищать диссертацию? Наверняка есть, иначе не требовали бы медицинскую справку. Вдруг у меня как раз такая?

— А при каких болезнях нельзя поступать в заочную аспирантуру? — вежливо поинтересовалась я.

Дама постучала себя пальцем по лбу. Я на всякий случай решила не уточнять, имеет ли она в виду, что в заочную аспирантуру не принимают людей с болезнями мозга, или намекает на мою личную умственную отсталость. Вместо этого я заглянула во вторую папку. Ее содержимое показалось мне вполне пристойным. По крайней мере документов там было вдвое меньше, и медицинская справка не фигурировала вовсе. «Видимо, — решила я, — основное отличие соискательства от заочной аспирантуры заключается в том, что соискательство легче и для него не требуется железного здоровья. Так что обойдусь я без дополнительного отпуска и без медицинской справки».

Увы, я и не подозревала в тот миг, как сильно ошибаюсь. Первое, что стоило бы потребовать от соискателей, — справку из психдиспансера об идеальном состоянии нервной системы. Только такой человек сумел бы выдержать все предстоящие испытания и не сойти с ума.

Не буду рассказывать о том, как я собирала положенные документы. Это отдельная история. Речь пойдет лишь о кандидатском минимуме.

Ну, со специальностью, разумеется, проблем не возникло. Было бы странно, если б человек, написавший диссертацию, не знал собственной специальности. Зато философия и английский запомнились мне навечно.

Правда, философия по сравнению с английским отличалась, я бы сказала, редкостным простодушием. Я должна была всего лишь напечатать реферат, привезти его и оставить в столе на кафедре, а потом время от времени звонить и узнавать, не назначен ли уже экзамен.

И я звонила. Звонила и звонила и получала отрицательный ответ. Вплоть до того дня, когда секретарша задумчиво сообщила:

— Я, конечно, не уверена, но краем уха слышала, что экзамен завтра утром. Нет, во сколько и где — не помню. У кого можно узнать? Да ни у кого. Преподаватель уже давно ушел.

С мозгами набекрень, я стала приставать к коллегам, умоляя завтра провести вместо меня занятия со студентами. Умолила, бросилась на давно припасенный учебник по философии и жадно принялась поглощать его сентенции.

Должна признаться, философия действует на меня лучше любого снотворного, и потому при чтении я вынуждена была держать пальцами собственные веки, дабы они не смыкались, и с завистью вспоминать Вия, у которого были подручные специально для того, чтобы оказывать ему аналогичную услугу. Поглотив к семи утра последние страницы, я поехала в университет и на протяжении получаса занималась тем, что бегала от аудитории к аудитории, заглядывая внутрь и с ужасом думая о том, что будет, если моя интуиция не справится с заданием опознать экзаменатора по внешнему виду.

Слава богу, чаша сия меня миновала. Философ оказался настолько похожим на философа, что ошибиться было невозможно. С философским спокойствием он заявил, что в глаза не видел моего реферата, и потому выше двойки поставить мне не может. Я жалостливо шептала, что оставляла реферат в столе на кафедре. Мы отправились туда — реферата и вправду не было. Но при мысли о том, что я зря впихнула в себя столько бесполезных знаний, на меня нашло озарение — не иначе как свыше. Я кинулась к куче хлама, лежащей в углу прямо на полу, порылась там и почти моментально обнаружила свое сокровище — несколько потрепанное, зато проверенное каким-то доброхотом и снабженное игривыми замечаниями. Моя честь была спасена, и четверка за экзамен благополучно получена.

Однако все сложности философии меркли по сравнению с тем, что мне пришлось пережить из-за иностранного языка. Правда, в данном случае я уже заранее была настроена на тяжелые испытания. Дело в том, что с экзаменами по английскому мне удивительно не везет. Например, в школе, будучи отличницей и зная назубок все темы, я опасалась лишь одной, гордо поименованной «Мои спортивные успехи». Учитывая, что я имела постоянное освобождение от физкультуры, меня можно понять. Именно спортивные успехи мне и достались. Я решила начать издалека, поведав потрясенной комиссии про древнегреческие Олимпиады, потом перешла к последним рекордам наших спортсменов, а до собственных успехов, слава богу, добраться не успела — меня прервали раньше. А то я уже подумывала рассказать о том, что в нашем доме часто ломается лифт и я хожу на шестой этаж пешком — других достижений в области спорта за мной не числилось, а врать я в те годы не умела. И это лишь один из множества подобных примеров…

Естественно, на кафедру иностранных языков я явилась морально готовая ко всему. Без малейшего удивления восприняла тот факт, что меня попытались заставить посещать платные курсы, причем в мое рабочее время (я бы не против, но кто за меня будет работать?). Спокойно отнеслась к требованию написать реферат. Не возражала против того, чтобы перевести на английский основной результат собственной диссертации, тем более что результат состоял исключительно из формул и на любом языке выглядел одинаково.

Доконало меня другое. Нечто, на первый взгляд, милое и безобидное — литература. Дело в том, что на экзамен я должны была принести книги по своей специальности на английском языке, чтобы с их помощью продемонстрировать знакомство с научной терминологией. К вопросу книг на кафедре относились крайне серьезно и требовали показать их заранее, дабы заведующая их изучила и сообщила, годны они или нет. Я, естественно, захватила с собой все имеющиеся у меня дома — на выбор. Каково же было мое изумление, когда заведующая, открыв каждую и возмущенно пофыркав, заявила, что такого безобразия она в жизни не видела и сдавать экзамен по этой гадости не позволит.