Конни Райнхолд - Безмолвные клятвы

• Название: Безмолвные клятвы
• Автор: Конни Райнхолд
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88590-611-4

Действие романа происходит в конце 80-х годов XIX века в Америке. Речел, дочь содержательницы борделя, ненавидит ремесло матери и решает строить свою жизнь самостоятельно. На ее газетное объявление о поисках порядочного мужа неожиданно откликается английский аристократ Люсьен Эшфорд. Подписав брачный контракт, Речел обнаруживает, что в действительности вышла замуж не за графа, а за его брата-близнеца Генри, отвергнутого обществом…

---

– Чтобы сохранить мясо хотя бы на пару дней, я заверну его в шкуру, – объяснила Речел, глядя на Генри из-под длинных ресниц. – Мы можем продать его на ранчо Финнегана, где разводят лошадей, и купить немного овощей и, возможно, хлеба.

Когда Речел снова посмотрела на мужа, он что-то рисовал на земле острым камнем. С того места, где она, склонившись, разделывала оленя, ей был хорошо виден рисунок Генри: причудливые очертания шкуры, которую она сняла с животного, различные части оленьей туши, разложенные в стороне…

Генри рисовал все, что видел, и все, что делала Речел. У него появилась привычка запечатлевать все происходящее на бумаге или прямо на земле, чтобы затем лучше запомнить. Но едва жена пыталась взглянуть на его работу, Генри тотчас закрывал альбом или стирал нарисованное, как будто не хотел ни с кем делиться своим видением мира.

Сейчас он тоже заметил, что Речел разглядывает его рисунки. Он быстро встал и все стер ногой. Речел даже захотелось извиниться за то, что она заглядывает ему в душу: она считала, что его рисунки и есть его душа.

Закончив с тушей, Речел взглянула на себя и поморщилась – руки и одежда были запачканы кровью. К счастью, их лагерь находился рядом с речкой, где она могла помыться.

– Потом мы закоптим мясо, – устало сказала женщина и начала солить каждый кусок и заворачивать его в пеньковую мешковину. – А пока оно будет храниться так. До Финнегана сутки езды, и оно не успеет испортиться.

Генри помогал жене, делая все в точности, как она, и сам себе удивлялся: он работал старательно и охотно, чего с ним раньше никогда не случалось.

– За две недели мы почти не встречали животных, – констатировал Генри. – И я очень сомневаюсь, что здесь может выжить кто-либо из людей. Я уже не говорю о цивилизованном образе жизни, о выращивании скота, например.

– В нашем штате очень много ферм и ранчо.

– Тогда почему мы спим почти на голой земле и охотимся на случайного зверя?

Речел нашла в фургоне деревянный ящик и начала укладывать в него посоленное мясо.

– У нас нет времени заворачивать и делать долгую стоянку, – солгала она. – Меня и так давно не видели дома…

Отчасти это было правдой. Но Речел не сказала мужу, что ее считали отнюдь не самым желанным гостем в большинстве домов Вайоминга и, возможно, Колорадо. Она не могла рассказать Генри, что заведение ее матери обслуживало мужчин из низших и высших слоев общества от Денвера до Монтаны.

Пока что Генри лишь неприязненно отзывался о некоторых ее поступках или о том, как она одевается. Но он по-прежнему обращался с женой, как с леди: не позволял поднимать ничего тяжелого, помогал сходить с подножки фургона на землю, как будто это был роскошный экипаж, а Речел – дама, наряженная в атлас и шелк. Она понимала, что это мелочи, но дорожила ими. Если Генри ухаживал за ней, в какой бы форме это ни выражалось, значит, он уважал свою жену.

– «Дом» – это значит деревянная постройка, заброшенная посреди такой же прерии? – с интересом спросил Генри.

Речел подняла голову и посмотрела в сторону гор, едва различимых вдалеке.

– Нет, мой дом среди высоких гор, окружающих долину, где есть зеленые луга, яркие цветы, деревья. Еще у нас растут осины, которые к осени становятся золотыми, красными и оранжевыми. – Речел улыбнулась вспомнив, что ее ожидает не только встреча с прекрасным, но и жизнь в изоляции от общества, которое считает ее отвратительной. – Наш маленький мир отделен от остального…

– Там есть с кем общаться? Или я буду вынужден жить пять лет, как пещерный человек?

Речел переглянулась с Генри, удивляясь, почему он спрашивает об этом именно сейчас, а раньше не проявлял к своему будущему никакого интереса. Любопытство мужа было приятно. Она даже почувствовала легкое волнение оттого, что могла поделиться своими мечтами:

– Там есть дома. И мы еще построим…

– Мы? Вы хотите сказать, что кроме нас двоих, там никого не будет? Что мы будем Адамом и Евой в райском саду?

Его ирония не испортила радостного настроения Речел, когда она рассказывала о доме. Чем больше она говорила о Биг-Хорн Бэйсин и своем маленьком уголке, тем ближе и реальнее казались ей родные места.

– Кроме мужчин, работающих на меня, и их жен, вы там почти никого не встретите. По соседству, правда, есть несколько ранчо…

Речел надела кусок мяса на железный вертел и начала жарить его над костром.

– Значит, дома, наемные работники? Смею надеяться, что там есть город?

– Еще нет… – она открыла банку с бобами. – Но мы уже начали его строить. У меня есть лавка, банк и салун, который можно назвать и гостиницей.

«Мы?». «У меня?». Эти слова Генри не понравились.

– Как вы собираетесь строить город? Полагаясь на собственные силы?

Речел пожала плечами и положила бобы в две миски.

– Конечно. Это моя земля, мои деньги. Кто еще будет этим заниматься?

– Действительно, кроме вас – некому. Еще скажите, что станете мэром или шерифом этого города…

– Почему бы и нет? В Вайоминге женщины имеют избирательные права. Мы можем владеть собственностью, входить в состав суда присяжных, а две женщины у нас стали судьями.

– Боже милостивый! Не удивительно, что здесь все мужчины носят оружие… – пробубнил Генри, пережевывая бобы.

Слова жены не укладывались в его голове. Город! Речел строит город! Самое большое, на что способна женщина, – это составить список поклонников на танцевальной карточке и разобраться в своем гардеробе.

Но разве Речел похожа на других? Уж лучше бы она была такой, как все. Город, черт побери!..

– Конечно, – передразнил он Речел, – моя жена владеет землей и занимается торговлей. Теперь понятно, почему вы так понравились Люсьену…

– Здесь все занимаются торговлей. Мы продаем, покупаем, меняем, – даже те, кто богат.

– А вы богаты, насколько я понимаю?

– Думаю, что да… Но это именно благодаря тому, что я покупаю, продаю и меняю. Когда я вступила во владение землей моего дедушки, там ничего не росло, кроме сорняков.

– Скажите, я единственный мужчина, которого вы выторговали?

Речел глубоко вздохнула, но не показала виду, что этот вопрос оскорбляет ее. За две недели она слышала от мужа много язвительных замечаний, хотя упорно не хотела признавать, что то, о чем она грезит, Генри видит в кошмарных снах. Что она сама тоже стала его кошмаром.

С тех пор, как бушевала буря и они прятались в расщелине, Генри ни разу не обнимал Речел. Она уже начала думать, что он больше никогда до нее не дотронется. Единственным, к чему муж еще проявлял интерес, были его рисунки. Но они принадлежали только ему одному.

Речел холодно посмотрела на Генри:

– Вы же знаете, что у меня не было других мужчин.

– Еще бы! Вы ставите такие условия… Ваши дикие планы напугают любого мужчину.

– Но вы же не испугались!

– Мне, мэм, нечего терять. Мое имя, мое состояние и мое будущее принадлежат вам, но не мне, все это в ваших руках.

Речел посмотрела на свои руки, словно понятия, о которых говорил муж, были осязаемыми, их можно было увидеть, попробовать, взвесить на ладонях. Она снова взглянула на Генри:

– Кроме вашего имени и ребенка, мне от вас ничего не нужно, мистер Эшфорд.

– Ничего? – Генри подошел к Речел. – Вы в этом уверены?

Он осторожно обнял жену, но его объятия оказались крепкими, и Речел не смогла бы вырваться. Но она и не собиралась вырываться. Генри приподнял пальцем ее подбородок, заставив Речел взглянуть ему в глаза.

– Вы хотите только ребенка или чего-то большего? – он провел по ее шее указательным пальцем. – Скажите мне, Речел…

– Я хочу большего, – прошептала она, не в силах обманывать мужа. Им обоим и так слишком много лгали.

Генри нагнулся к Речел, коснулся губами ее губ. Она хотела обнять его, но не могла поднять руки – он слишком крепко прижимал ее к груди. Речел встала на цыпочки и потянулась к его губам. Она желала большего, чем поцелуй.

– Скажи это снова, Речел…

Его губы и язык снова коснулись ее губ.

– Я хочу большего, Генри. Я хочу…

Ее руки неожиданно ощутили свободу, она подняла их, чтобы обвить шею Генри, но тут же опустила. Он уже отступил назад, на губах появилась знакомая дразнящая усмешка:

– Для этого, мэм, вам придется потрудиться!

* * *

К концу второй недели они приехали на ранчо, где Финнеган и его жена взяли мясо и отдали взамен коня породы Морган, которого выращивали и тренировали специально для Речел. Она давно собирала деньги, чтобы купить такого красавца, и была удивлена, что Эамон продал его за столь низкую цену. Речел еще больше удивилась и покачала головой, когда хозяин начал настаивать, чтобы она и Генри отведали на ужин оленье рагу с горячим хлебом и переночевали… в их конюшне.

– Боже милостивый! – пробормотал Генри, разглядывая апартаменты, предназначенные для ночлега. Высокие потолки, тепло, чистота и уют, аккуратные стойла – все поразило его. Новый сияющий насос качал для конюшни воду из колодца. – Ирландцы живут в лачуге, а их животные наслаждаются домашним комфортом!