Николай Еремеев-Высочин - В Париж на выходные

• Название: В Париж на выходные
• Автор: Николай Еремеев-Высочин
• Издательство: Популярная литература
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-903396-08-5

Париж не только город любви и развлечений. Секретный агент Пако Аррайя выполняет задание Конторы по поиску то ли погибшего, то ли затеявшего собственную игру сотрудника разведки, в распоряжении которого оказался контейнер с неким чрезвычайно опасным веществом. И тут совершенно случайно он наталкивается на человека, который много лет назад застрелил его первую жену и двух маленьких детей. Но и это еще не все…

Все события книги вымышлены. Любые совпадения дат, имен, названий и обстоятельств — случайны. Во всяком случае, на этом настаивает автор.

---

Жак звонил мне, как он уверяет, вот уже третий день каждый час не потому, что у него были проблемы, а потому что он — такой человек. Его педантичность сродни скрупулезности исследователя староготского языка — и по детализации задач, и по бесполезности всей работы. Он разбивает всё, что должен сделать, на атомы и потом хочет, чтобы каждый такой атом был мною зафиксирован и одобрен. Я, разумеется, от этого пытаюсь уйти, но для этого проекта Жак Куртен был лучшей кандидатурой. Он много лет проработал в Мали на доставке гуманитарной помощи, прекрасно знал местные условия и людей и, что самое важное, его там знали и уважали в самых отдаленных уголках.

— Жак, а почему же вы мне не дозвонились? Я действительно был немного занят. Вы простите меня, что я сам вам не перезвонил, но все остальные прекрасно меня находили!

Я попросил его назвать номер, по которому он звонил. У меня он очень простой: 725-7525. Именно поэтому, как выяснилось, Жак его и перепутал. Он набирал: 725-2575. Такие вещи тоже были частью его скрупулезности: проверить, правильно ли он набирает, ему не пришло в голову — ведь педантичные люди не ошибаются! Я передал ему начальственные напутствия, выразил уверенность, что он всё сделает наилучшим образом и пожелал счастливого пути. Зануд достаточно и среди хороших людей, и я был счастлив, что избежал обеда с ним. Я вообще был счастлив — мои бобслейные сани, которые едва не вылетели из желоба на крутом вираже, теперь снова неслись по проложенной трассе.

Я позвонил в Дельту — самолет должен был взлететь из Брюсселя через десять минут. Водитель синей «вольво» — невзрачный рябой человечек, видимо, техник из резидентуры — спросил, куда меня везти. С ним мы говорили по-русски. Не шпионов надо вербовать, а таких вот прапорщиков. Перед ними почему-то никто не боится тебя засветить.

— К ближайшему метро, — сказал я. — С делами покончено, теперь заслуженный отдых.

— Завидую! — сказал человечек. — Мне до этого еще…

Он подсчитал в уме и заключил:

— Двадцать семь лет.

Я дождался, чтобы он уехал, перешел площадь, где засек стоянку такси, и сел в машину. Водитель был белым, но не французом, возможно, поляком. Это предположение подтверждалось его пренебрежением к правилам дорожного движения и охотой, с которой он воспринял мою просьбу домчать меня в «Де Бюси», а потом в аэропорт максимум за час.

В отель я входил с замиранием сердца. Как и сегодня утром, когда я одновременно и надеялся, и боялся, что натолкнусь на Лиз. Но этого не случилось ни в холле, ни в лифте, ни в коридоре.

Номер уже был убран, постель заправлена. Одним волнением меньше — это я про вид разобранной постели! Я быстро покидал в чемодан вещи. В том числе купленные в «Шекспир и Компания» книги — теперь ничто не помешает мне прочесть их на досуге. Внизу я заплатил за номер и оставил свой французский мобильный, предварительно стерев из памяти все входящие и исходящие звонки. Портье обещал вернуть его прокатному агентству с курьером.

Я всё же окинул взглядом холл: ее не было. Тем лучше! Я мысленно задвинул и этот ящик. Теперь ничто не отделяло меня от Джессики и Бобби.

Водитель — длинные волосы зачесаны назад и схвачены на затылке резинкой, на самом конце острого подбородка крошечная козлиная бородка — невозмутимо курил, опираясь локтями о крышу машины. Стоять в узенькой улочке было запрещено, и француз устроил бы мне целую сцену за эти пятнадцать минут. А этот только щелчком запулил в сторону непотушенный окурок, и мы понеслись дальше.

Откинувшись на заднем сиденьи, я перебирал в уме, что сделал и что — нет. Николаю звонить не стоило — лишний, ничем не оправданный риск, да и второй мобильный я уже отдал. Может, еще где-нибудь пересечемся. Вот еще — я не спросил Метека, он ли рылся в моих вещах в «Фениксе» или кто-то еще? Хотя, он же говорил, что они проверяли мой номер на «жучков». Так, теперь Нью-Йорк. Надо позвонить и отменить намеченный на вторник обед с Джеймсом Симпсоном — это альпинист, которого мы хотим послать с группой буддистов в непальские Гималаи и на Тибет. Но про него Элис мне еще сто раз напомнит.

Едем дальше. Я обычно привожу какие-то подарки Бобби — он приобрел привычку требовать их, как только я переступаю порог. Правда, радуется он любой ерунде — это для него скорее ритуал. Но он сам едет сюда. Джессике купить что-то без нее сложнее, так что я привожу ей что-то, только когда эта вещь мне самому очень понравилась. Зато я во всех поездках стараюсь купить что-то красивое или необычное для Пэгги. Видимся мы не так часто, так что, когда это случается, я вываливаю перед ней целую кучу самых разнообразных предметов. В последний раз это была фигура сидящего старика из черного дерева, сделанная в Гвинее в XIX веке и вывезенная через местную таможню за взятку в двадцать долларов, дивная брошка венецианского стекла из Мурано и большой, только что вышедший альбом Леонор Фини, купленный в Вене. Я знаю, что мы сделаем! Мы купим Пэгги что-нибудь в Брюсселе, на антикварном рыночке у церкви Нотр-Дам-дю-Саблон. Черт! Я обещал привезти сыру Элис. Но покупать его здесь, в Париже, а потом три дня держать в холодильнике в Брюсселе? Глупо! Наверняка тот же французский сыр можно найти и в Бельгии.

Я набрал нашего партнера в Брюсселе — хорошо сложенного, приятной внешности интеллигентного тридцатипятилетнего мужчину по имени Клод и с неподходящей фамилией Мальфе (что по-французски означает «невзрачный», «недоделанный», «плохо сработанный»). Его характерная особенность — восторженность. Слушая его, ты понимаешь, что мир вокруг нас полон чудес, и ни одно из них упустить непозволительно. Я-то просто хотел заказать гостиницу, не думая еще, как мне объяснить Джессике и Бобби наш скоропалительный отъезд из Парижа, но этот разговор пришелся как нельзя кстати.

— Пако, вы обязательно должны приехать в Брюссель! — сходу захлебываясь, начал Клод. — Я вам уже писал по мейлу, что выставка Поля Дельво закроется на следующей неделе. Вы же любите Поля Дельво?

Поль Дельво — один из двух-трех современных художников, которых я по-настоящему люблю. У меня в гостиной даже висит одна его авторская литография с автографом. Знаете, кто такой Поль Дельво? Бельгийский художник, картины которого — застывшие сны, в которых по пустынным улицам ходят совершенно обнаженные молодые дамы и одетые в костюмы-тройки нестарые мужчины. Мне нравится, когда кто-то талантливый выражает фантазмы обычных людей — таких, как я.

— Это первая после его смерти выставка, на которую свезены работы со всего мира, — продолжал тарахтеть Клод, не останавливаясь, чтобы выслушать ответ на его же вопрос. — Вы, конечно, сможете когда-нибудь потом съездить в его дом в Сент-Идесбальд, где, разумеется, очень достойная экспозиция. Но она не идет ни в какое сравнение с той, которая скоро закончится. Тем более, что ее потом повезут еще куда-то, и картины Дельво вернутся в Сент-Идесбальд не скоро. Нет, на вашем месте я бы срочно сел в самолет и прилетел в Брюссель только ради этого. Такое событие бывает раз в жизни, а вы рискуете это пропустить!

— Клод, Клод! — я попытался затормозить его, чтобы вставить слово. — Я как раз с этим вам и звоню. Я прекрасно помню ваш мейл и всё время об этом думаю. (Все уже знают, как я легко, скажем так, импровизирую.) И вот так удачно сложились обстоятельства, что я сейчас в Париже, через полчаса ко мне приезжает моя жена с сыном, и я подумал, что использовать пару свободных дней лучше, чем в Бельгии, мы не сможем нигде. Поэтому я вам и звоню!

— Подождите, ваш же сын еще не был в Генте! Нельзя умереть, не увидев алтарь братьев Ван Эйков! Но человек и растет совсем другим, если он его видел!

Я предоставил Клоду возможность выразить свое отношение к основным художественным сокровищам Бельгии: хотя я сам знаком с ними со всеми без исключения, мне пригодятся его аргументы. Потом — мы уже съезжали с автострады к аэропорту — попросил его зарезервировать нам двухкомнатный номер в центральном «Ибисе». Гостиница не самая роскошная, но его агентство снимало там круглогодично целый этаж по блочным ценам. Я пообещал Клоду непременно воспользоваться его дружескими и бескорыстными услугами в поездках в Гент, в Брюгге или в Антверпен — все эти города были в часе-двух езды от Брюсселя. В одной из поездок, уточнил я про себя: Клод знал всего слишком много, чтобы слушать его несколько дней подряд.

В который раз я сегодня проезжал по этому шоссе: во второй или в третий? Мимо нас снова отщелкивались придорожные щиты с указанием, какая авиакомпания где базируется. Я вдруг поймал себя на долгом глубоком выдохе облегчения. Это была, конечно же, физиологическая реакция. Но я знал, что конкретно это снятое напряжение было связано не с тем, что мне не нужно бросать Джессику с Бобби и скрываться в Москве. Это я уже осознал. На этот раз облегчение было связано со сном. Покушение на меня уже было, ливийцы теперь легли на дно, а Эсквайр уладит эту проблему окончательно. Ночные призраки окончательно растворились в свете дня. Моей семье ничего не грозило.