Николай Андреев - За славой, маг!

• Название: За славой, маг!
• Автор: Николай Андреев
• Издательство: СамИздат.
• Жанр: Книги

Война за престол закончилась. Разве? Ведь смерть короля Реджинальда Людольфинга не решила всех противоречий в стране огнаров. Его братья мечтают вернуть корону своей семье, а нынешний правитель вынужден во время войны с южными соседями созвать Сейм. Этот эксперимент может дорого стоить Королевству.... Андроник Ласкарий продолжает идти к исполнению своей мечты, возрождению империи. Но кажется, что судьба против него: армия изнывает от жажды, жары и голода в степях, а вражеские полчища сжимают в тиски храбрые легионы. Николас Датор, сдав экзамен на мага, решает заняться мирной жизнью, обустраиваясь в пожалованном ему поместье.... А Флавиан следит за разворачивающимися событиями, ожидая, когда сможет сыграть в опасную игру с судьбой.

P.S. Перед вами - примерно четверть текста второй редакции романа "За славой, маг!", продолжения книги "И маги могут быть королями", вышедшей в 2008 году в издательстве "Лениздат". По сравнению с предыдущей редакцией изменения разительные. В силу некоторых причин стилистическая, лексическая и грамматическая правка пока что не проводилась, так что прошу меня извинить.

P.P.S. Обновление от 7 марта 2009 года.

---

Окна казармы выходили на Ипподром. В дни, когда не проходили скачки, эта громада казалась серой могилой. А вот во время празднеств, когда императора являлся своему народу, занимая отведённую для василевсов ложу, тысячи людей в едином порыве кричали и свистели, поддерживая спорящих со смертью гонщиков, а городские димы строили свои интриги - да, это был символ жизни и мощи империи! Андроник усмехнулся, подумав, что окна казарм виглы не зря обращены на символ дневной жизни столицы: так луна взирает на солнце, дожидаясь отведённого часа.

Покои ночной стражи пустовали: практически все "ночники"рыскали по городу, выискивая информаторов и совершая облавы в самых злачных местах. Все они надеялись найти ниточку, которая привела бы к организаторам покушения на императора. Исполнителя нашли. Вернее то, что от него осталось: в нескольких кварталах от места покушения в канаве валялся труп с перерезанной глоткой. В том, что именно этот отправившийся на суд Аркара человек является неудавшимся убийцей, не было ни тени сомнения. Личная охрана Андроника гнала его по улицам, наседая на пятки, готовясь вот-вот схватить. Но нашла лишь тёплый труп. Кто-то обогнал лучших воинов Ласкария. Дрункарий воспринял это как личное оскорбление, а род Андроника никогда не прощал оскорблений.

На стенах висели карты города. Гвоздиками с выкрашенными в красный цвет головками "ночники" обозначали районы, которые только предстояло подвергнуть облавам и обыскам, а зелёные шляпки значили, что кварталы пройдены вдоль и поперёк. Как заметил Андроник, вигла сжимала клещи вокруг портовых районов и трущоб. Но толковых людей совершенно не хватало. Да и тех, что были, Ласкарий практически не знал: у него просто не было времени познакомиться с подчинёнными. Что ж, приходилось навёрстывать упущенное.

У самой большой карты города, занимавшей всю стену напротив окон, прохаживался взад-вперёд толстенький, лысеющий аркадец в строгой форме "ночника". Чёрный шлем с алым гребнем, кольчуга под безразмерным серым плащом, закрывавшим туловище и ноги так, что виднелись только носки сапог. Тоже чёрных. "Ужас ночи" - так тоже звали воинов виглы шёпотом. "Ночники" совсем не за одежду получили это прозвание и невероятно этим гордились.

– Филофей, что за прошедшую ночь удалось выяснить? - Андроник решил не тратить время на дежурные фразы, приветствия и прочую ненужную мишуру. Здесь надо было действовать так же, как при штурме Ипартафара: быстро и по делу.

Толстячок смешно развернулся к Ласкарию, путаясь в плаще, и прищурился, глядя на командира. Андроник очень долго старался выяснить, зачем Филофей носит полную форму виглы повсюду во дворце, которая ему очень сильно мешает. Ириник же отвечал, потупясь, что одежда "ночной стражи" - одна из тех причин, по которой он в неё пошёл. А заработав, не желает расставаться. Андроник к этому ещё прибавлял то, что плащ прячет далёкую от стройности фигуру Филофея Ириника от окружающих. Этот стойкий "ночник" к тому же скрывал ото всех, что плащ помогает ему забыть об обидах прошлого. Ребята в школе и университете насмехались над Ириником за его лишний вес, а девушки не обращали ни малейшего внимания. Разве что использовали, когда нужны были знания Филофея. Что ж, весьма веские причины, чтобы путаться в полах серого плаща.

– Всё то же самое, иллюстрий: никто ничего не знает, никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Не помогают ни золотые монеты в кошелях, ни железные мечи у шеи. Всё глухо, иллюстрий, как в стенах храма посреди языческой страны.

Филофей всегда изъяснялся подобным образом: нескольких сухих фраз, которые затем сменялись пространными, красноречивыми предложениями. Ириник, насколько знал Андроник, пошёл в виглу из столичного университета. Ему прочили блестящее будущее в качестве историка или оратора - а взамен реальность принесла ему место "мыслительного центра" "ночной стражи". Именно в голове Филофея рождались блестящие операции "ночников" и даже некоторые новеллы юристов, а ещё карта с разноцветными гвоздиками была предложена как раз Ириником. Многие придворные желали переманить его к себе, но тот с наивной, робкой улыбкой отвечал, что находится на своём месте, и никуда с него не уйдёт.

– Аркар милостивый, так скоро все решат, что и нам пора вслед за убийцей-неудачником: напрягаем все силы, но ничего не можем довести до конца, - Андроник хмурился. Сложил пальцы лодочкой, перевёл взгляд на карту. Филофей последовал его примеру. Оба молчали очень долго, уйдя в собственные, безрадостные мысли.

Ириник внезапно забубнил себе под нос. За Филофеем часто водилась привычка мыслить вслух или разговаривать с самим собою. Неприятно, конечно, для тех, кто не привык к обществу этого "ночника". Однако зачастую это бывало полезным. Например, однажды на уроке сосед по парте попросил Ириника помочь. К сожалению, учитель услышал бормотание подсказывающего Филофея и кинулся к нему с не внушающими никаких хороших мыслей розгами.

– Это что такое, а, Филофей? - на лбу учителя забилась жилка.

– Да я сам с собою говорю, многомудрый, правда, - Ириник потупился. К счастью для него, учитель знал, что за его учеником водилась такая слабость, и розог удалось избежать.

Так и здесь: привычка Филофея на этот раз помогла.

– Рыбалку бы устроить и сети расставить, а потом, - громким шёпотом говорил Ириник.

– Ты что-то придумал, Филофей?

– Я просто подумал, иллюстрий, а почему бы не выманить каким-нибудь образом организаторов покушения? На что бы эти рыбки, спрятавшиеся под самым глубоким камнем в тихом, грязном омуте города?

Тут-то Ласкарий в очередной раз поднял голову вверх, прошептал губами: "Аркар, спасибо" - благодаря бога за то, что тот оставил Филофея в рядах виглы. Решение Ириника было просто и гениально.

– Филофей, а кто-нибудь называл тебя умнейшим человеком в мире? - спросил Андроник на радостях, уже создавая в голове наброски плана по "ловле" организаторов покушения на императора.

– Да, и очень часто, - Филофей вздохнул. - Только обычно после этих слов меня просили помочь с учёбой. Тяжело быть умнейшим среди хитрейших, иллюстрий...

Королевство. Тронгард и графство Беневаль.

Мы телепортировались в Гильдию магов. Оказывается, меня и экзаменаторов собралась встречать половина столичных магов: всем хотелось узнать раньше других, как сдал экзамен ученик самого Архимага. Едва я ступил на мраморный пол, ко мне подбежало четверо человек. Трое из них были примерно одинакового возраста: восемнадцать или двадцать лет. Тёмно-русые и светлые глаза, молодецкие улыбки, блеск в глазах. Они были намного выше почти всех магов, собравшихся здесь. Владарь, Лкашек, Сташек. Четвёртым был Жихарь. Ему уже перевалило за сорок лет, глубокие, задумчивые серые глаза, тёмные волосы, не длиннее пальца, - а вот борода спускалась до груди. Четверо человек, некогда не побоявшихся пойти за мной. Правда, их верность имело под собой основу: желание прославиться и заполучить риттерство. Среди них не было сейчас видно обычному глазу пятого. Тот за свою верность заплатил человеческой сущностью.

Воздух передо мной сгустился, и появился Владек, кенари. Выглядел он странно, отталкивающе, даже пугающе. Силовые линии, казавшиеся людям, не наделённым даром волшебства, молниями, соединяли куски ржавых доспехов. Два пучка синеватой энергии заменили руки, в которых в любой момент могли появиться молот и щит. Лица его, скрытого за забралом чёрного как ненависть шлема с двумя узкими прорезями, не было видно. Только два красных уголька - глаза - сверкали. Таким его сделала Хозяйка Зимы. Владычица снегов, льдов и древней магии не желала просто так отдавать Кубок Хладной крови, потребовав компенсации: один из нас должен был превратиться в её слугу. Кенари. Вызвался Владек. Но что-то пошло не так: вместо преданности Хозяйке Зимы храбрец получил невероятную верность мне. Колдунье такой слуга был, конечно, не нужен, поэтому она вышвырнула его вместе с нами.

– Милорд, а вот и Вы! - первым начал Сташек. Он запустил пятерню в свою густую шевелюру: верный знак огромного волнения.

– Как всё прошло, милорд? - Жихарь тоже волновался: тёр подушечки указательных пальцев друг о друга.

– Я сдал три экзамена, - мне всё-таки удалось выдохнуть эти слова. Более ни на что сил уже не было.

– И стал единственным в своём роде магом. Самым молодым магом, прошу заметить! - Тенперон появился прямо из воздуха, шурша полами мантии. Похоже. Даркхам снова подглядывал и подслушивал, выбирая самый эффектный момент для своего появления.

– Учитель, я так боялся, что не справлюсь. Десятки раз за этот экзамен мне хотелось всё бросить и сдаться, но всё же у меня получилось! - Потихоньку приходило осознание сделанного. Я маг, я маг! Годы обучения не прошли даром, меня теперь можно с полным правом назвать магом!

– Ага, значит, теперь самое время! - Тенперон улыбнулся, достав из рукава мантии пять свитков. - Так, всем сохранять спокойствие. А то знаю я вас, начнёте кидаться в ноги и прочее, лобызать сапоги. Хотя, конечно, их не мешало бы и почистить, - и учитель с хитрой полуулыбкой-полуухмылкой протянул нам свитки.