Игорь Забелин - Пояс жизни

• Название: Пояс жизни
• Автор: Игорь Забелин
• Издательство: Географгиз
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1960

Первый роман автора, по нынешним временам весьма устарелый (1960; доп. 1960) и представляющий зеркало своей эпохи. Наряду с тем, что в нём была впервые выдвинута оригинальная НФ идея (преобразование дикой природы Венеры путем насаждения там земной растительности), также присутствует и набор типовых штампов уже уходившей в тот период «шпионской» НФ (внедренный в состав советской экспедиции вражеский диверсант, который после общения с носителями коммунистической идеологии перевоспитывается и не взрывает корабль, а кончает жизнь самоубийством).

От издателя:

Научно-фантастический роман И.Забелина «Пояс жизни» о людях будущего — людях 80-х нашего столетия. Какими они представлялись автору в годы 60-е? О людях ближайшего будущего, о путях развития науки, об освоении человеком околосолнечного пространства рассказывается в книге.

---

Денни Уилкинс спрашивал себя, как бы он жил, если бы навсегда остался в Советском Союзе — не в качестве агента, нет, а как полноправный гражданин этой страны. И ему казалось, что жил бы он гораздо лучше, чем жил до сих пор. По крайней мере он не испытывал бы страха, как испытывает его сейчас, не боролся бы с каждым проявлением чувства, как борется сейчас. И тогда они с Надей смогли бы построить настоящую семью. А он, Денни Уилкинс, хочет ребенка, хочет иметь свою семью. И все это он мог бы осуществить, если бы… Если бы не существовало на свете Герберштейна, невидимого, но грозного хозяина, купившего его жизнь целиком…

Но сейчас — разве имеет он право навсегда связать свою жизнь с жизнью Нади?.. Разве может он ставить под угрозу будущее Нади и ребенка?..

Под вечер в институте Денни Уилкинс увидел высокого сухопарого человека в дымчатых очках, и тут ему впервые изменила выдержка — он вздрогнул. Они шли друг другу навстречу, и мысли Денни Уилкинса испуганно метались: он старался сообразить, чем вызван приезд этого человека, доверенного лица Герберштейна, исполнявшего его особо секретные поручения…

— Корреспондент, — сказал Денни Уилкинсу сотрудник института, сопровождавший сухопарого человека. — Знакомлю его с институтом…

…На следующий день они встретились на явочной квартире резидента. Агент Герберштейна держал в руках советскую газету с большим портретом Джефферса.

— Погиб старик, — сказал он Денни Уилкинсу. — Вот она — жизнь! Даже жаль его, ей-богу жаль. Было в нем нечто от первых переселенцев, тех, что в фургонах пересекли континент от Атлантического до Тихого океана, разгоняя индейские племена. Этакое, понимаешь ли, могучее, дерзкое! — Денни Уилкинс смотрел на худое, словно высохшее лицо агента, а видел другое — круглое, розовое, доброе, — лицо самого Герберштейна и улавливал его высокомерно покровительственные нотки в голосе агента — тот явно подражал шефу. Впрочем, он сам имел право на покровительственный тон, потому что действовал от имени Герберштейна и привык к беспрекословному повиновению; а сейчас он приглядывался к нему, Денни Уилкинсу, и не спешил переходить к делам. — Да, Джефферс, Джефферс, — нараспев повторил агент. — Газетные писаки нападали на него, оскорбляли… А он сто очков вперед мог дать любому, поэтому они и не могли раскусить его… Ну-с, так мы и будем — я говорить, а ты молчать? Думаешь, меня прислали поболтать с тобой о старике?.. Рассказывай.

— Пока все идет хорошо. Составляются окончательные списки участников экспедиции, и в них числится некто Крестовин.

— Так… Еще?

Совсем недавно Денни Уилкинс подметил странный факт: он увидел, что для экспедиции упаковывают какие-то приборы, очень похожие на навигационные. Потом он случайно узнал, что в звездолет погружено небольшое судно. «Забавно, — подумал тогда Денни Уилкинс. — Ведь на Марсе нет морей — мы своими глазами убедились в этом. Зачем же тогда нужен катер?.. Одно из двух — либо на Марсе все-таки есть моря, либо мы летим не на Марс…»

Денни Уилкинс хотел рассказать об этом, но в последний момент что-то удержало его. «Не стоит говорить загадками, — успокоил он самого себя. — Это произведет плохое впечатление, а зачем мне казаться плохим?»

— Вылетаем через неделю, — ответил он на вопрос агента.

— Шефа удивляет, что коммунисты мало пишут об экспедиции… Может быть, ты еще что-нибудь знаешь?

— Нет. Я не могу рисковать. Через неделю я все равно открою тайну Батыгина. Это не поздно.

— Ты уверен?.. А вдруг поздно?

Денни Уилкинс не понял.

— Почему поздно?

— Между прочим, я видел, как ты ворковал со златокудрой красавицей… Новый вариант Ромео и Джульетты! Ты знаешь, кто такие Ромео и Джульетта?

— Знаю.

Вот сейчас Денни Уилкинс почувствовал впервые в жизни нечто очень похожее на ненависть и к этому не в меру болтливому человеку и к тому, кто дал ему право вмешиваться в его, Денни Уилкинса, личную жизнь, касаться самого дорогого.

— Кто она?

— Эта девушка?.. Мало ли у меня было девчонок…

— Просто очередная?

— Просто очередная.

А теперь он их ненавидел — по-настоящему ненавидел обоих, и ему едва удалось скрыть свои чувства.

— Смотри, Денни. Ты хороший агент. Но хороший агент может стать плохим, если женщина разбудит в нем сердце. А что делают с плохими агентами, которым много известно, — ты сам знаешь…

— Да, знаю, — подтвердил Денни Уилкинс.

— Но хватит болтать. Компания надеялась, что на Марс наши прилетят первыми. Но Джефферс подвел. Теперь нам мало узнать, что задумал Батыгин. Нужно сорвать его экспедицию.

«Вот что! Ради этого он и приехал сюда», — подумал Денни Уилкинс.

— Что я должен сделать?

— Сущий пустяк. Компании по эксплуатации планет будет гораздо полезнее, если на Марс или куда-то там еще прилетит не астроплан, а обломки астроплана. Понятно?

— Почти.

— Для этого тебе нужно оставить в астроплане небольшую черную коробочку. Она плоская и очень удобная. Коробочка сработает примерно через месяц после вылета. Сам же ты под каким-нибудь предлогом откажешься от участия в экспедиции и вернешься на родину.

— Астроплан уже готов к вылету, и посторонних к нему не подпускают. Вероятно, я войду в него всего один раз, перед взлетом, и уже не смогу выйти…

— Мне очень жаль, но Герберштейн едва ли отменит задание…

— Да, не отменит. Но если мне не удастся пронести коробку, — а это может случиться, потому что перед посадкой все личные вещи будут подвергнуты особой дезинфекции, — останется ли его прежнее задание в силе?

— По-моему, тебе известно, что Герберштейну не очень нравится, когда агенты рассуждают… Раз ты нарушил правило, я отвечу: да, останется. Но если ты уклонишься от выполнения задания… Я тебе не советую этого делать…

— Все ясно. Батыгин не долетит до Марса. Раз уж Герберштейн разрешает мне остаться на Земле — постараюсь остаться. А если придется лететь… Что ж, каждый разведчик давно приучил себя к мысли о близкой смерти.

— Вот это — другой разговор. Шеф будет доволен. Бери коробку и помни: мину надо включить, чтобы она сработала.

— Прощайте.

— Но, но! — высокий сухопарый человек встал и положил руку на плечо Денни Уилкинсу. — У русских есть более подходящее слово: до свидания! Мы же оптимисты!

— Да, мы оптимисты, — подтвердил Денни Уилкинс.

Денни Уилкинс достаточно хорошо знал нравы разведки. Дома он тщательно исследовал взрывной аппарат и убедился, что тот заряжен, что включать его нет надобности. Открытие это ничуть не взволновало Денни Уилкинса. Иного он и не ожидал. Даже мысль о смерти не пугала: он давно почувствовал, что начинает запутываться и никогда не сможет решить возникших перед ним проблем; порой ему казалось, что смерть — лучший выход из создавшегося положения.

Но впервые в жизни Денни Уилкинс задумался о тех, кого он должен уничтожить… И вспомнился ему штормовой океан, роковая волна, унесшая его за борт, и Виктор, этот безумный мальчишка, бросившийся на помощь… Нет, дело не в сентиментальности и даже не в чувстве благодарности. Но было в людях, с которыми два года жил и работал Денни Уилкинс, что-то очень здоровое, чистое и смелое — словно как-то иначе жили они и как-то иначе понимали жизнь. И вот он должен уничтожить их — молодых, отважных…

Денни Уилкинсу удалось выключить аппарат — недаром он прошел великолепную выучку в разведшколе!

«Так лучше, — подумал Денни Уилкинс. — Включить его я всегда сумею, если захочу. А может быть, еще и не захочу. Там видно будет. В чем-то Герберштейн ошибся. Кажется, он недооценил силу этих самых коммунистических идей. Впрочем, я болтаю лишнее. Идеи, идеи! Плевать мне на идеи! Но Надя… Надю я никому не позволю задевать!»

Список участников экспедиции был давно составлен и утвержден. Батыгин не вносил в него никаких изменений. Женщин среди участников экспедиции не было. Но Светлана продолжала надеяться, что какая-нибудь счастливая случайность поможет ей попасть в экспедицию. Когда же Батыгин в последний раз категорически отказал Светлане, — она расплакалась и убежала из его кабинета. Виктор, присутствовавший при разговоре, догнал ее на улице. Пытаясь успокоить Светлану, он в конце концов проболтался.

— Я возьму тебя в следующую экспедицию, — пообещал он.

— В какую это — следующую?

Светлана перестала плакать и удивленно посмотрела на него. Виктор, сообразив, что сказал лишнее, молчал.

— Не последняя же это космическая экспедиция, — нашелся он наконец.

— Нет, ты что-то знаешь! — Светлана насухо вытерла глаза и спрятала носовой платок в сумочку.

— Ничего я не знаю. Ты же сама понимаешь, что будут еще экспедиции…

— Виктор, мы поссоримся. Совсем поссоримся!