Игорь Забелин - Пояс жизни

• Название: Пояс жизни
• Автор: Игорь Забелин
• Издательство: Географгиз
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1960

Первый роман автора, по нынешним временам весьма устарелый (1960; доп. 1960) и представляющий зеркало своей эпохи. Наряду с тем, что в нём была впервые выдвинута оригинальная НФ идея (преобразование дикой природы Венеры путем насаждения там земной растительности), также присутствует и набор типовых штампов уже уходившей в тот период «шпионской» НФ (внедренный в состав советской экспедиции вражеский диверсант, который после общения с носителями коммунистической идеологии перевоспитывается и не взрывает корабль, а кончает жизнь самоубийством).

От издателя:

Научно-фантастический роман И.Забелина «Пояс жизни» о людях будущего — людях 80-х нашего столетия. Какими они представлялись автору в годы 60-е? О людях ближайшего будущего, о путях развития науки, об освоении человеком околосолнечного пространства рассказывается в книге.

---

Рассказ Виктора и, главное, документ, который Батыгин продолжал держать в руках, произвели огромное впечатление. Все думали о новой великой тайне, о новой загадке, поставленной перед человеком космосом…

— Не знаю, кто они, — нарушил молчание Костик, — но только это равнодушные существа. Они прилетели на Венеру, сложили гурий и отправились дальше. А мы прилетели, чтобы преобразовать планету!..

— Наверное, им этого не было нужно, — возразил Батыгин. Нам нужно, мы и преобразуем… Вижу, что всем вам хочется посмотреть на документ. Посмотрите. А потом мы снимем с документа копию. Если специалистам на Земле удастся расшифровать документ, мы проникнем в великую тайну!

Все поочередно подходили к Батыгину и вглядывались в загадочные письмена с робкой надеждой хоть что-нибудь понять. Надежды, разумеется, не сбылись, никто ничего не понял, но все единодушно решили, что документ этот скорее всего простая справка о посещении загадочными астронавтами Венеры…

— В общем ясно, что они не с Земли, — заключил Свирилин. — Но откуда — не угадаешь!

— Даже если у них написано — откуда, мы же все равно не поймем, потому что по-разному называем одну и ту же звезду или звездную систему, — сказал Виктор.

— А вдруг у них тоже имеются какие-нибудь виды на Венеру, и в этом письме предупреждение? — спросил Костик.

— Не знаю, — ответил Батыгин. — Не будем гадать. Но разве люди не сумеют в крайнем случае постоять за себя?..

— Сумеют, — сказал Виктор.

Батыгин умирал. Большой умный человек, ученый-естественник, он чувствовал приближение смерти, знал, что протянет еще несколько месяцев, и ждал конца спокойно, не волнуясь и не волнуя других.

Только врач и Травин догадывались, что происходит с ним.

— Вы напрасно огорчаетесь, — говорил Батыгин Травину. — Свое дело я сделал, а моретрясение лишь немного ускорило конец. Я еще на Земле понимал, что отправляюсь в последнее путешествие.

Врач не стал протестовать, когда Батыгин попросил перевезти его в Землеград, к берегу океана. Большую часть времени Батыгин проводил теперь на берегу и лишь иногда медленно обходил человеческие владения на Венере. Однажды после долгого перерыва он встретился с Безликовым. Впрочем, слово «встретился» тут не очень подходит. Прогуливаясь по поселку, Батыгин увидел доброго молодца, лихо орудовавшего лопатой, — добрый молодец рыл для чего-то яму.

— А! Это вы, — сказал Батыгин. — Как самочувствие?

— Что за вопрос! — ответил Безликов. — Превосходно!

Он и на самом деле выглядел прекрасно. Полет за океан вновь приобщил его к геологии; глядя на него, теперь нельзя было даже заподозрить, что совсем недавно этот человек пережил страшную трагедию: утратил солидные источники, из коих привык черпать проверенные знания.

— Вот, грунт посмотреть надумал, — пояснил Безликов. — Шурф копаю. Своими руками — оно основательнее, прочнее…

— Пожалуй, — согласился Батыгин. — Самое важное — найти свое место в жизни и приносить людям пользу, а все остальное — пустяки.

— Правильно! — вгоняя лопату в землю, кивнул Безликов. — Главное — приносить пользу! А здесь мне понравилось, — широко показывая вокруг, признался Безликов. — На Земле я тоже с молотка и лопаты начинал. И на Венере пришлось. Геология — ничего не поделаешь! Хоть и астро, а все же геология. Такая наука!

Батыгин почти никогда не оставался один. К нему приходили за советами, рассказывали о сделанном, но Батыгин чувствовал, что все это — просто дань уважения, а на самом деле жизнь экспедиции настолько налажена, что опекать никого не нужно. И так получилось не потому, что все имели задания и теперь добросовестно выполняли их, а потому, что люди знали свое дело и каждый работал, не дожидаясь указаний… С атомохода «Витязь» сообщали, что на экваторе температура не превышает сорока градусов жары, что все в отряде здоровы и они производят посадки. С вертолета, отправившегося под начальством Свирилина в новые странствия, радировали, что на севере обнаружен мощный горный хребет с заснеженными пиками и действующими вулканами; самому высокому пику участники полета присвоили имя Юрия Дерюгина… Близилась осень; посев Мишукина с каждым днем набирал силы, и все ждали, что пшеница вот-вот заколосится. Шатков и Громов закончили монтаж батискафа и готовились к погружению. Виктор целыми днями ходил около них и все уговаривал Громова остаться на берегу и разрешить ему, Виктору, опуститься в глубины океана; но Громов не соглашался, и разговоры на эту тему велись у них с утра до позднего вечера…

А Батыгин думал, что вот таким и должно быть руководство при коммунизме — без мелочной опеки, без начальственного окрика. В сущности оно сведется к выработке общего плана и контролю за выполнением. А фактическое выполнение плана, осуществление идеи — это уже дело самого народа, сложившихся производственных коллективов сих выборными правлениями. Например, как протекает жизнь у него в экспедиции?.. Есть идея, которая всем понятна и близка, которой все увлечены, и люди вдохновенно трудятся, не думая, какой пост они занимают — руководящий или рядовой, потому что им дорого дело, а не собственная карьера… А он, Батыгин, давший людям эту идею, сейчас только наблюдает, правильно ли воплощают ее, нет ли диспропорций в выполнении общего задания…

И Батыгин с радостью думал, что если такие же люди прилетят на Венеру через несколько десятков лет, то дела тут пойдут отлично и история человечества на Венере действительно сложится совершенно иначе, чем на Земле.

Чаще всего рядом с Батыгиным сидел Денни Уилкинс: рука у него заживала медленно, и он не мог работать.

— Я вам не мешаю? — спрашивал он обычно у Батыгина.

— Нет, — отвечал тот, потому что Денни Уилкинс действительно не мешал ему.

— Хорошо мне с вами, — объяснил он как-то Батыгину. — Спокойно. Вот сидеть бы так и сидеть… И смотреть, как волны набегают на берег. Больше ничего и не нужно…

— О чем ты тоскуешь? — спрашивал Батыгин. — О Земле?

— Так вообще, о жизни, — уклончиво отвечал Денни Уилкинс.

— Что же тебе тосковать? — улыбался Батыгин. — Ты еще молод, жизнь у тебя впереди, и ты сможешь сделать ее такой, какой захочешь…

— Не так-то это просто…

— Не узнаю тебя, Крестовин. Ты всегда казался мне энергичным, решительным, смелым…

Когда разговор принимал слишком рискованное направление, Денни Уилкинс умолкал, но не уходил, потому что рядом с Батыгиным было не только хорошо и спокойно, но и легко мечталось. Денни Уилкинс думал, что его жизнь могла бы сложиться иначе и тогда он не продался бы Герберштейну и, может быть, стал бы таким же человеком, как Батыгин, и уж наверняка таким, как Виктор… А теперь? Кто он теперь?.. Агент под кличкой «Найденыш»! Герберштейн не ошибся — он ловкий агент, он сумел открыть тайну Батыгина и не навлек на себя ни малейших подозрений; наоборот, он завоевал всеобщее расположение… Но разве сможет этот агент «Найденыш», вернувшись на Землю, погубить дело, которому эти замечательные люди посвятили свою жизнь?.. А что ждет «Найденыша» на Земле, если он не раскроет замысла Батыгина? Самое меньшее — разоблачение перед Надей, перед всеми товарищами. Самое большее — страшная смерть: если он попадет в лапы Герберштейна, тот пытками постарается вырвать у него все сведения… Не соверши он этого дурацкого убийства Юры Дерюгина, — такого же хорошего парня, как все они! — тогда бы он не раздумывал, не боялся бы разоблачения и еще потягался бы силами с Герберштейном! Но Юрий Дерюгин мертв, и что теперь делать, что?.. И не с кем посоветоваться, — никому, даже самому лучшему другу, нельзя открыть душу…

Прибежал Виктор и радостно крикнул:

— Николай Федорович! Пшеница зацвела!

Все население Землеграда, как в тот день, когда прокладывали первую борозду, отправилось на поле. И Батыгин тяжело зашагал вместе со всеми.

Пшеница цвела, и ветер нес над полем зеленоватые облачка пыльцы.

— Понимаете теперь, почему мы взяли с собой только ветроопыляемые растения? — спросил Батыгин. — Ведь на Венере нет насекомых, и вся наша затея провалилась бы, если бы мы не учли этого обстоятельства… А в том, что на Венере дуют ветры — сомневаться не приходилось! Через тридцать-сорок лет здесь будет в миллионы раз больше жизни, чем мы завезли!..

На следующий день Шатков доложил, что батискаф готов к погружению.

— Что ж, начинайте, — сказал Батыгин, а Виктор, которому Громов так и не уступил своего места, горько вздохнул. — Счастливого погружения!

Батискаф своим ходом вышел из реки в море и исчез под водой. В небольшой кабинке было очень тесно — Шатков и Громов сидели, вплотную прижавшись друг к другу.

В лучах прожектора, освещавшего темную воду, изредка мелькали тени подводных обитателей. Внезапно картина резко изменилась: вокруг батискафа засеребрилась, закопошилась сплошная масса каких-то мелких, быстро прыгающих в воде существ. Это было настолько неожиданно, что даже всезнающий астрозоолог Шатков растерялся: