Елена Колина - Дневник измены

• Название: Дневник измены
• Автор: Елена Колина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-051024-5, 978-5-9713-7662-0, 978-5-9762-6721-3

Елена Колина затягивает читателя в свой мир удивительным остроумием, откровенностью, тонким психологизмом и умением откровенно говорить о самых интимных проблемах.

Мы изменяем, нам изменяют…

Но почему мы изменяем друг другу? Желание поменять сексуального партнера, тщеславие, обида, корысть? Ну, и любовь, конечно, и нежность, и страсть… Две супружеские пары: амбициозная стерва и рефлексирующий интеллектуал, обаятельная умница и мужественный молчаливый герой – рассказывают нам от первого лица, зачем им эта измена крест-накрест. Страсть, легкий романчик, тщеславие, обида, желание поменять сексуального партнера, детские комплексы, корысть… Все это так печально и так смешно. Как в жизни, как у нас с вами.

---

У Ольги роман с девочкой из соседней школы. То есть не у нее самой, а у Антона, но это все равно. Антон уходил утром с портфелем, но не был в школе. Ольга говорила: «Антоша явно бывает на уроках, но где?» Теперь понятно – он обучался в соседней школе. Ольга говорит, что девочка очень хорошенькая, но не такая хорошенькая, как Антон.

У Андрея роман с семгой – уехал на рыбалку.

Не говоря уж про Муру, – у Муры пять-шесть романов.

А я?

А я?!..

Вокруг меня одна любовь, а я-а-а?!!!

Но где же мне найти любовь – в бутике, в косметическом салоне, в бассейне? В бассейне, наверное, можно.

Максим

До седьмого класса мы жили в коммуналке на Английском проспекте, около площади Тургенева, – в Коломне. Отсюда переехали в отдельную квартиру, на Верейскую. Коломна очень странный район – это старый красивый центр, но какой-то заброшенный, и питерцы, которые не живут в Коломне, бывают здесь реже, чем, к примеру, в Москве.

Не могу сказать, что меня повлекла сюда ностальгия по нашей коммуналке, но все же любопытно, почувствую ли я себя маленьким мальчиком, всколыхнутся ли во мне детские эмоции?.. Ох, и сентиментальный же я старикашка!..

Здесь, в двух шагах от Невы, у площади Тургенева, по-прежнему тихий околоток, где идет своя тихая отдельная околоточная жизнь, равнодушная к остальному городу и даже, кажется, ко времени и эпохе. И мы с Дашей словно вдруг перенеслись в детство, в туманно-серый мир семидесятых…

Магазин типа сельпо. Синеватые мужики стоят у пивного ларька, кажется, что они так и стоят здесь с семидесятых годов. Похоже, что все тут свои, все всех знают. Некоторые люди в тапках – вышли купить курицу, яблоки, сигареты. Они, наверное, до сих пор курят «Родопи» или «ТУ-134»… Здесь все законсервировалось, как бычки в томате.

Вот во дворе наша школа, вот мой дом, а вот в этом доме жил мой лучший друг Серега. Он стал еще более облезлым – не Серега, конечно, а этот дом начала XIX века, бывший имперский красавец, после революции превращенный в Воронью слободку… Серегина мать, не помню, как ее звали… она называла этот дом «коммунальный дворец». Серега жил на последнем этаже, из их комнаты был ход на чердак.

…Потом, после Коломны, у меня уже никогда не было друзей, которых я называл бы Серега, или Андрюха, или Петюня… Да и меня потом уже никто не называл «Максыч».

– Максыч, это ты, что ли? – нерешительно спросил меня мужик в синей шапке; кажется, их называли «петушок». – А я тебя сразу узнал, по походке, и думаю – ка-акие люди тут у нас!..

Фантастика!.. Недаром эти места славятся своей мистической силой. Серега, собственной персоной, – материализовался прямо из моих мыслей! Не тот, конечно, мальчишка, с которым мы лазили на чердак, а полноватый мужик с отекшими глазами и оплывшим лицом. Как это все-таки неприятно!

Нет ничего хуже, чем старые школьные друзья! Старым школьным друзьям, особенно таким, как Серега, лучше оставаться в воспоминаниях, а не материализоваться из мыслей, не хлопать тебя по плечу небезупречно чистыми руками. Все эти ностальгические встречи только травмируют… наводят на мысль о возрасте, импотенции, лысине, болезни Альцгеймера и прочей бренности жизни.

Сереге можно дать и сорок, и пятьдесят… Вот дурацкая встреча, теперь я буду думать – неужели мы с ним ровесники?.. Не нужно мне было сюда идти… Сейчас я начну хлопать его по плечу, бормотать «ах, сколько лет, сколько зим», кивать головой, как китайский болванчик с приклеенной улыбкой, и мечтать провалиться на месте, потому что мне с ним решительно не о чем говорить…

Серега суетился и радовался. Не отходя от нас, буквально придерживая меня рукой, чтобы я никуда не делся, купил в ларьке вино – зайти к нему выпить за встречу. Я отказывался, ссылался на занятость, на деловую встречу, на плохую погоду, на хорошую погоду…

– Конечно, зайдем, конечно, выпьем за встречу… – так радостно сказала Даша, как будто Серега был ее школьным дружком, как будто это они гоняли в футбол на пустыре и облазили вместе все окрестные чердаки. Даша удивительным образом не чувствует социальной дистанции, ведь между нами и этим оплывшим мужиком, моим бывшим Серегой, не просто целая жизнь, между нами – галактики, мегамиры…

…Жутчайшая лестница, последний этаж… В квартире все то же – я вспомнил этот узкий длинный коридор, ванну в стене. Да-да, именно, не ванная комната, а ванна… Дверь в стене раздвигается, как в купе, и в нише облупившаяся ванна с кокетливой розовой занавеской. То есть тогда была розовая, сейчас голубая.

Комната – я узнал свое ощущение от нее, словно и не прошло двадцати с лишним лет. Очевидно, в ней не раз делали ремонт и меняли мебель, но это все то же затхлое коммунальное жилье. Я очень брезглив к чужому быту, тем более к такому убогому, но пришлось все же расположиться на диване, мысленно закрыв глаза на несвежую обивку, засаленные подлокотники, фу… Хорошо еще, что Серега не предложил нам разуться, этого я бы не вынес… Мне хотелось в туалет, но пришлось терпеть – уж лучше мучиться, чем воспользоваться коммунальным сортиром… О господи, зачем я тут?!.. Благие намерения всегда приводят к гадости.

– Как тетя Галя? – спросил я. Нужно же было о чем-то говорить. Боже мой, мне удалось вспомнить ее имя, какая же чепуха бессмысленно хранится у меня в памяти…

Тетя Галя, Серегина мать, умерла шесть лет назад от какой-то странной болезни. Серегина жена за ней ухаживала и тоже умерла. Новая Серегина жена болеет, врачи не знают, что с ней… Это прямо Хармс какой-то – все умерли или хотя бы заболели… Почему эти люди не могут заболеть тривиальной ангиной и выздороветь, почему у них всегда таинственные болезни и врачи никогда не знают, что с ними? Почему эти люди живут так некрасиво, убого?.. Думаю, ответ прост: вот такие уж они люди, так себе люди…

Серега, во всяком случае, выглядел довольным. Сообщил, что у него все нормально, устроился на очень хорошую работу – на своем микроавтобусе возит туристов в аэропорт Хельсинки, а там встречает из рейсов и везет обратно в Питер. Машина немного барахлит, но пока нет денег поменять, а в общем, на жизнь не жалуется… Господи, зачем я здесь?!

– Ты не думай, у нас интеллигентные люди работают, один есть с университетским дипломом, к тому же артист не хуже, чем в сериалах, – похвастался Серега, – дружок мой, мы с ним иногда вместе ездим…

…Зачем я здесь?!.. Лучше бы он остался в моей памяти мальчишкой, чем этим опущенным жизнью мудаком…

– Нас скоро расселят, одному новому русскому прижглось весь этаж купить вместе с чердаком, а на чердаке мансарду сделать, – сказал Серега, – я последний в квартире остался. Дольше всех упирался, зато выбил за свою комнату двухкомнатную квартиру на Гражданке… Теперь заживем!.. А что? Я право имею! Мать говорила, раньше вся квартира нам принадлежала…

А ведь он был интересный мальчишка, живой, остроумный, и вот, ничего не осталось, кроме жалкого гонора нищих, – упирался, выбил квартиру…

– Ну, фу-ты ну-ты, американец! У меня племянничек из детского сада, знаешь, какую песню принес? – спросил Серега, хихикнул в кулак и запел на мотив детской песни: – «Может, мы Америку взорвали зря, сбросили пятнадцать мегатонн, все, что там от взрыва получается, мы погрузим в голубой вагон…» Я тебе так скажу, твоя Америка всюду лезет, думает, что самая умная, а мы еще посмотрим, кто кого, мы тоже не лыком шиты… Ты-то как там, в своей Америке?

Пока я размышлял, «как я там, в своей Америке» в контексте Серегиных понятий о жизни, ему уже пришла в голову другая мысль.

– Слушайте, други, а давайте поднимемся на чердак? Где мы в детстве лазали?.. Оттуда все соборы видно, и Исаакиевский, и Казанский, и Троицкий… А то нас расселят, ты в Америку уедешь и все, не увидимся никогда.

С кем не увидимся никогда, с соборами?.. Такие люди, как Серега, никогда не выслушивают ответа на свой же вопрос, они заняты только движением собственных крошечных мыслей, да и не мыслей вовсе, а так, жалких флуктуаций… их мозговая деятельность прерывистая, как неровный детский пунктир.

– Давайте, давайте поднимемся, – поддержала Даша, – соборы посмотрим.

– Гитарку мою найдем, – соблазнял меня Серега, – сыграешь…

Дверь на чердак вела прямо из Серегиной комнаты – как в сказке про Буратино, маленькая дверь в стене за нарисованным на холсте котелком. Серегина семья использовала чердак как личное помещение, тетя Галя держала там зимнюю одежду, а Серега складывал туда прошлогодние учебники… Да, действительно, была гитара, мы оба на ней в седьмом классе наигрывали…

Смотреть на соборы я бы не пошел, а за гитарой так уж и быть, все-таки память обо мне-мальчишке.

Первое, что сделала Даша на чердаке, – поскользнулась и свалилась в кучу тряпья.

– Ох, я обо что-то ударилась, – сказала она, – тут жесткое что-то, мне больно…

Я вытянул ее из пыльной кучи за руки. Среди тряпья что-то блестело, и я хмыкнул – что это, золото, клад?..