Фёдор Углов - Ломехузы

• Название: Ломехузы
• Автор: Фёдор Углов
• Жанр: Публицистика

Пережив период некоторого отрезвления и просветления, общество вновь погрузилось во мрак алкогольного дурмана. Правительство и центральное руководство партии, оставив всякую борьбу за трезвый образ жизни, утвердили небывалый в истории «пьяный» бюджет на 1991 г. Страна поставлена на грань катастрофы в экономическом, экологическом, а главное — в нравственном отношении. И все попытки хоть в какой-то мере поправить положение в стране, при сохранении того же уровня потребления алкоголя, не только не дали никаких результатов, но ещё и ухудшили положение. Алкоголь оказался сильнее всех и вся…

Это заставило Фёдора Углова снова взяться за перо.

---

В конце концов дело кончилось убийством одного из рабочих в пьяной драке».

Технический спирт, как правило, при душевом потреблении не учитывается. Если и его принять во внимание, то оказывается, что «кустарный» хмель, по расчётам как зарубежных, так и наших экономистов и социологов, в целом составляет около 100 % к «официальному». Таким образом, фактически душевое потребление у нас составляло 18–20 л, то есть в 4 раза превзошло средний мировой уровень.

Об этом ни социологические учреждения, которые обязаны были сигнализировать правительству, ни средства массовой информации не упоминали. Всюду можно было услышать, что с алкогольной проблемой у нас все благополучно.

Одновременно из года в год нарастало количество официальных банкетов, протекавших, как правило, с безудержным потреблением алкоголя, доходившим до безобразия. В этом отношении ни государственные, ни партийные, ни научные учреждения не являлись исключениями. Руководители всех отраслей, ведомств всех уровней отношение к себе и делу оценивали по тому, как подчиненные сумели их угостить. Все ревизии, все обследования превращались в попойки. По уверению тех, кому часто приходилось ездить с ревизией, они буквально были завалены угощениями. При этом часто считалось не чем-то особенным, а нормальным, когда ревизора угостят до невменяемого состояния и уложат в чемодан добрую порцию дорогих сортов вин.

О разгуле пьянства особенно красноречиво свидетельствуют письма, которые я получал после каждой своей статьи в прессе. Мне известно, что подобные письма доходили и до тех, кто управлял страной, от кого зависела эта пьяная вакханалия. Но они никак не реагировали на это всенародное горе: ни словом, ни делом, даже письма оставались, как правило, без ответа. Между тем послания были такие, которые могли бы «растравить» любые, самые очерствелые души, если бы в них сохранилась хоть капля любви к людям. Приведу одно из них.

«Уважаемый товарищ Углов!

Хотела это письмо отправить прямо в ЦК, но я уже писала в «Правду», однако мне даже не ответили. Что же можно ответить, если всё, что я писала, правда. Только не знаю, почему никто не хочет сбросить пелену с глаз. Иной раз мне кажется, что это какое-то вредительство. Ведь никому нет ни до чего дела. А вот недавно мне дали прочесть Ваш доклад на конференции 1981 г. Я очень удивилась, что есть, оказывается, люди, которые борются с этим злом. Поэтому своё письмо, адресованное в ЦК, я пересылаю Вам. Вы академик, Вам поверят, с Вами считаются. Покажите это письмо ЦК или расскажите о нём. Ведь что-то надо предпринять! Ведь то, что творится в стране, — ужасно: и то, что воруют, и то, что не дают план, что делают аварии, что дохнет в совхозах скотина, и все безобразие — от пьянки. И от пьянки разврат, разгул, преступления и даже предательство Родины.

Не пишу свою фамилию, боюсь, что выступление против пьянства считается уже преступлением. А зовут меня Клава, хотя уже, слава богу, 54 года».

«Добрый день, дорогие товарищи из ЦК.

Пишу вам всё потому, что скоро съезд партии, потому, что, может быть, среди вас найдутся всё же благоразумные люди и остановят горе, беду, нависшую над нашим русским народом, потому что вы стоите у руля правления и от вас зависит многое.

Оглянитесь же, ужаснитесь, помогите, опомнитесь!!!

Я хочу вам написать свою историю. Я вышла замуж за человека, которого любила, но не учла одного, что отец у него пьёт. Муж стал тоже пить. У нас три сына. Наверно, не надо было их рожать. Муж стал пить до скотства. Да и все его друзья так пили или пьют. Мы разошлись. Муж пьяный попал в аварию. Получил травму и умер. Старшие сыновья, Николай и Алёшка, спились. Третьего сына, может быть, я спасу. Он немножко больной. И вот не было войны, а у меня нет мужа и, можно сказать, нет двух сыновей. Лучше было бы, если бы они погибли в армии, с почётом, и была бы вечная слава, а не позор. А кто виноват?

Я не могла их спасти. Сколько ни внушай, ни воспитывай, а толку мало, если вино теперь продают везде, кроме «Детского мира». Во времена Андропова ещё вино не продавалось по субботам, а теперь и по субботам продают. Пей, залейся, умойся этой дрянью — лишь бы ты заплатил. Эти деньги ведь так нужны государству! Какому? Ведь мы социалистическая страна! Опомнитесь! Что говорил Ленин об алкоголизме? — «социализм и алкоголь не совместимы!» А вы считаете себя последователями его!

Посмотрите, что творится кругом. Для статистики опишу свою улицу. Живём мы в небольшом рабочем посёлке, где почти все пьют, в том числе и бабы. Число их растёт быстро, и пьют не меньше мужиков

По левой стороне улицы:

1. Семёновы. Муж пьёт до омерзения, матерится, мучает жену. У него растут двое детей, дочь и сын. Какие будут?

2. Петровы. Муж погиб на фронте. Петрова вырастила двух дочерей. Обе несчастны. У обеих мужья пьют. Одна дочь разошлась — двое детей. Другая ещё живет с пьяницей, сама стала пить. Один ребёнок.

3. Андреевы. Старики 60–65 лет. Детей нет. Умерли в детстве. Старик попивает, бабка — нет.

4. Лушникова. Муж погиб на фронте. Двое дочерей. Обе замужем. У обеих мужья-пьяницы. У обеих дочерей дети, уже взрослые, тоже пьют!

5. Дом моего бывшего свекра. Воевал. Умер от ран. Пил безбожно, бил свою жену, мою свекровь. 2 детей (сыновья). Старший умер в 52 года — типичный алкоголик. Умер от пьянки. Работал в последнее время сторожем в Павлодарской области. Жена его уже неизлечимая алкоголичка. У них два сына. Один типичный алкоголик, второй нормальный, женат, хорошо работает. Про свою семью я уже писала.

По правой стороне:

1. Чудиновы. Муж пьёт до омерзения. Ходит без штанов по улице, бабы плевались. Стрелял в жену, бил стекла и т. д. Все сходило с рук. Почему не сойдёт, когда рядом пьют. Жена не могла рожать. Была часто бита, были выкидыши. Чудинов умер в 54 года. Слава Господу — жена отдохнёт.

2. Петровы (это другие). Пьют оба хорошо. Дети уже взрослые, разъехались кто куда и пьют в других регионах страны. А хозяин по пьянке укусил за ухо соседа — Суханова. Оба валялись после Ленинского субботника под столом.

3. Живут татары: вера исламская, но пьют по-русски. Один сын уехал в Казахстан. Пьёт ли — не знаю.

4. Сухановы. Пьёт сам. Сидел в тюрьме. За поножовщину. Пришёл, снова пьёт и терроризирует семью. Когда у них скандалы, вся улица смотрит как спектакль.

5. Верка. Ей уже 53 года, но для всех она — Верка. Когда пьёт — не надо ходить в оперетту. Бесплатно. Ложится посреди улицы и поёт матерщинные песни. Муж от неё ушёл, дети разъехались.

Вот такая у нас «весёлая» улица, да и посёлок в целом. В посёлке 3 тысячи душ, 30 магазинов. Водку продают во всех, даже в промтоварном. На душу населения, включая стариков, женщин, младенцев, приходится 375 бутылок в год! План гоним будь здоров. Мужикам, кроме пьянки, в основном делать нечего.

И ещё напишу про сестру моей свекрови — Машу. Месяц назад отдала Богу душу. Отмаялась. Муж-алкоголик. Было у них 6 детей. Старший Мишка — пьяница, детей у него нет. Петька умер в 45 лет, оставил после себя двоих ребят, один — дебил. У Стёпки пять детей, двое умерли. Кольку пьяного убили в драке, Зойка — мать-героиня, сама и муж пьют беспробудно. У них 12 детей, двое из них сидят в тюрьме, двое — дебилы. У Нюрки — четверо, двое из них пьют. У Зойки уже шесть внуков.

Вот теперь сами считайте, сколько Маша и Борька дали стране чистокровных алкоголиков и дебилов…»

Письмо Клавы описывает картину, которая представляет собой как бы в миниатюре всю нашу многострадальную страну.

Конечно, опубликовать такое письмо раньше не решилось бы ни одно издание. В прессе, в крайнем случае, сообщалось о каком-нибудь факте пьянства. Вот почему не только народ во всей своей массе не знает об алкогольной проблеме в стране. Об этом в большинстве случаев не знала и наша интеллигенция, в том числе учёные и писатели, на которых лежала ответственность и обязанность сигнализировать о наступившей опасности.

В ежегодных статистических справочниках душевое потребление алкоголя уже много лет не публиковалось. Приводились лишь данные в таком духе: если в 1940 г. производство алкоголя принять за единицу, то в последующие годы его показатели были 3, 4, 5, 6 и т. д. Но так как не было разъяснено, что скрывается за этими цифрами, то на них не обращали внимания. Тот же, кто пытался расшифровать их, тут же оказывался причисленным к экстремистам. Картина выглядела настолько устрашающе, что истинным данным никто не верил, и в печать их не допускали.

Именно строжайшей цензурой и можно объяснить полнейшую алкогольную неграмотность населения. Это давало возможность лжеучёным представлять любые данные о потреблении данного наркотика и интерпретировать их по своему усмотрению. Так поддерживалось наше невежество и создавались условия для эйфории, для которой на самом деле не было никаких оснований.