Тацуми Такаюки - Между японской научной фантастикой и научно-фантастической Японией

• Название: Между японской научной фантастикой и научно-фантастической Японией
• Автор: Тацуми Такаюки
• Жанр: Публицистика

---

4. «Четвертое поколение» или появление JSF.[17]

Поворот к новому веку.

Со второй половины 80-х по 90-е годы XX века на сцену выходит «четвертое поколение» японских научных фантастов. Среди них не только те, кто, как их предшественники, дебютировали в научно-фантастических журналах: Хиротака Тоби, Норио Накаи, Ваку Оба, Горо Масаки, Юми Мацуо, Хироюки Мориока, Цукаса Тоно, Дзин Кусаками, но и новички — участники конкурса на «Гран-при японского рассказа в жанре фэнтэзи» — Кодзи Судзуки, Юсаку Китано, Аки Сато, Тэцуя Сато, Рику Онда, Фумио Такано, а также дебютанты конкурса на лучший японский «рассказ ужасов» — Хидэаки Сэна, Ясуми Кобаяси и начинавшие в жанре литературы для молодых и подхватившие знамя «твердой» фантастики Хосукэ Нодзири, Дзёдзи Хаяси. Сюда же следует отнести участника конкурса издательства «Сюэйся» на лучший роман в стиле фэнтэзи Хирофуми Танаку (его конек — фарс, или slapstick[18]), а также Хироэ Сугу и Осаму Макино, который в первый раз опубликовался в 70-е годы и время от времени печатался вплоть до 90-х годов. Все эти авторы пришли из других жанров, нарушив границы научной фантастики. Впрочем, эта тенденция касается не только субжанров, но и так называемой «чистой литературы» основного потока. Так, Кэндзабуро Оэ, Харуки Мураками, Масахико Симада, Ёрико Сёно, Риэко Мацуура, Дзюги Хисама, Кёдзи Кобаяси, Масая Накахара тоже стали экспериментировать в смежных, пограничных с жанром НФ областях, главным образом, все с тех же 90-х годов. Такого рода размывание литературных жанров можно называть вслед за Брюсом Стерлингом «слипстримом»[19] или «поп-авангардом» (если следовать терминологии Ларри Маккэффри[20]). В середине 90-х были даже попытки создания детективной НФ — сплава классического детектива и научной фантастики (например «Происшествие в доме Гамо» Миюки Миябэ, 1996), а также научно-фантастической анимации — «Евангелион» Хидэаки Анно, имевшей грандиозный успех по всей Японии. Об этом также не следует забывать.

Таким образом, для японских писателей, появившихся в переходный период, на рубеже ХХI века, создание образа Японии — высокоразвитой капиталистической страны — само по себе уже представлялось научной фантастикой. Закончился период, когда научной фантастикой была американская мечта. Теперь уже некоторые, подобно Гибсону, находят «научную фантастику» во всем, что связано с Японией, в самой знаковой системе — «Япония». Совершенно очевидно, что Япония как-то незаметно стала восприниматься как некая фантастическая страна из крутого научно-фантастического произведения — своего рода Страна Фантазия. Возникшая на почве фанатичного увлечения Западом японская «научная фантастика» и «научно-фантастическая Япония», родившаяся из ориентализма, замешанного на киберпанке, столкнулись лбами. Но я никоим образом не отношу это явление к разряду отрицательных. Именно из глубины причудливых трещин, похожих на узор черепашьего панциря, что образовались при этом столкновении, в воображаемой Японии появляются ростки нового века — некая странная сущность, так называемый «японоид». Как-то знаменитый культуролог Донна Харауэй сказала: «Все мы киберпанки». Ее мысль можно продолжить: «Все мы — японоиды». Возможно, существо под названием «японоид», осознав неповторимую индивидуальность японской научной фантастики, создаст новое явление — «постнаучную фантастику».

Кстати сказать, в последнее время все больше входят в моду названия типа «J-поп» (японская поп-музыка), J-литература (японская литература), а также «J-коллекция» (так назвали литературную серию, учрежденную издательством «Хаякава сёбо» для поддержки творчества нового поколения). А, следовательно, было бы целесообразно переименовать «четвертое поколение» активных творцов конца XX века в «поколение JSF». Поднявшись на новый уровень, японская научная фантастика будет идти в ногу с мировой фантастикой.

5. Канонические произведения. История японской фантастики в зеркале данной антологии.

В этом сборнике мы постарались отразить историю развития японской научно-фантастической литературы, разбив ее на четыре больших периода. Здесь отобраны произведения самых значительных представителей каждого поколения японских фантастов.

Из патриархов японской научно-фантастической литературы представлены четверо достойнейших — Синъити Хоси, Ясутака Цуцуй, Сакё Комацу и Ёсио Арамаки. Читая произведения, включенные в сборник, с позиций сегодняшнего дня остро чувствуешь родство Синъити Хоси, мастера жанра «сёто-сёто» — очень короткой новеллы, и Сакё Комацу, гениального мастера крупномасштабных полотен. Взять, к примеру, сёто-сёто Хоси «Эй, выходи!» [Oi detekoi](1958). Рассказ повествует о том, как люди, желая построить новый, прекрасный храм, избавляются от ненужного хлама, скидывают его в загадочную бездонную яму. Теории «черных дыр», «временных туннелей» приобрели широкую известность благодаря творчеству Карла Сагана, Уильяма Гибсона и Стивена Хокинга.

 Основываясь на этих теориях, американский писатель-фантаст Джон Крэймер написал в стиле «твердой» НФ свой шедевр «Twistоr» (1989). Получается, что Синъити Хоси опередил его своим рассказом на целую четверть века!

Если Синъити Хоси, возможно, чисто интуитивно нащупал феномен «черной дыры», то в основе повести Сакё Комацу «Гордиев узел» [Gorudiasu no musubime] (1967) бесспорно лежит современная теория «черных дыр». Перед читателем разворачивается некий иллюзорный мир, напоминающий ад «Божественной комедии» Данте (Комацу в студенческие годы специализировался по итальянской литературе), а некоторые оккультные мотивы рождают ассоциации с нашумевшим в 70-е годы фильмом «Экзорцист».

Уже эти два произведения говорят о том, насколько уверенно впитывала набиравшая силу в послевоенный период восстановления японская научная фантастика новые космологические теории. Что касается Цуцуя, то, примыкая к «Новой Волне», зародившейся на Западе в 60-е годы, он следует идее Балларда: самый грандиозный космос, достойный изучения, вовсе не внешний (т. е. собственно космос), а внутренний — мир человека. Люди попадают в тенета накрывшей мир гигантской медиасети, которая также являет собой некий воображаемый космос. Шедевр раннего Ясутака Цуцуя «Вьетнамское турбюро» [Vietnam Kanko Kosha] (1967) описывает мощь медиа-бизнеса, процветающего на фоне войны во Вьетнаме, а, следовательно, и на фоне «холодной войны» между Америкой и Советским Союзом. Цуцуй оказался способным представить самые трагические события в почти фарсовом ключе. Этот рассказ, написанный в жанре черного юмора, сопоставим с произведениями Брайна Олдисса, Курта Воннегута и Стэнли Кубрика.

Ёсио Арамаки, слегка опоздавший к закладке основ японской научной фантастики, не только по возрасту, но и по принадлежности к японской «Новой Волне» близок Ясутаке Цуцую. Наделенный разнообразными способностями, он был еще и галеристом, так что для него научная фантастика смыкалась с сюрреализмом в искусстве — с идеями Рене Магритта, Джорджо де Кирико и др. Ёсио Арамаки умел воплощать в словах сюрреалистический мир, выстраивая законченные архитектурные конструкции. Он создает на иллюзорном Марсе сюрреалистично-плотоядный мир в стиле Дали и предлагает свою интерпретацию раннего шедевра испанского художника — «Мягкие часы» [Yawarakai Tokei], развивая при этом тему анорексии (1968–1972). Вполне естественно, что этот рассказ вызвал большой интерес и неоднократно переиздавался на английском в Америке и Европе, где с 80-х начал бурно развиваться киберпанк, в различных научно-фантастических антологиях и журналах.

Из «второго поколения» представлены трое: Синдзи Кадзио — виртуоз научно-фантастической новеллы, Дзюнъя Ёкота — мастер жанра «хатя-хатя», или фантастического гиперфарса, и исследователь средневековой фантастики, а также писательница Юко Ямао, продолжающая традиции визионерской, мистической научной фантастики. Писатели «первого поколения», все без исключения, родились до Второй мировой войны, писатели же «второго поколения» по большей части дети послевоенного периода, так называемое поколение «бэби-бума». Восприняв и продолжив традиции старшего поколения, заложившего фундамент научно-фантастической новостройки, они начали осваивать и новые области. Премия «Звездная туманность», присуждаемая читателями, была учреждена в 1970 году, а премия «Гран-при японской научной фантастики», присуждаемая Клубом писателей-фантастов, учреждена в 1980 году. Первым ее обладателем стал Акира Хори, писавший в жанре «твердой» научной фантастики.