Олег Авраменко - Воины преисподней

• Название: Воины преисподней
• Автор: Олег Авраменко
• Издательство: "Эксмо-Пресс"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001160-1

Мастер Карсидар и его друг врачеватель Читрадрива наделены недюжинными магическими способностями. Особенно тяжело приходится врагам против удвоенной силды их чар. Это на собственной шкуре испытали сперва ордынцы хана Батыя, а затем и крестоносцы гроссмейстера ордена «Воинов Христовых» Гартмана фон Гёте. И кто знает, стала бы история Руси столь героической, если бы непредсказуемая судьба вовремя не забросила на ее просторы двух бескорыстных и могущественных друзей.

---

— Что, друг, утомился? Я тоже с ног валюсь. Ничего, вот последний годик покатаешь меня, а потом уж и на покой отправляйся. Добро?

— Гррххх, — довольно фыркнул гнедой, не переставая жевать отборный овёс.

В следующий миг Карсидар ощутил поблизости чьё-то присутствие, а ещё через несколько секунд уловил слабое поскрипывание снега. Поскольку собаки молчат, значит, это кто-то из домашних. Можно было напрячься и определить, кто именно, однако Карсидар уже почти засыпал, и заниматься в таком состоянии копанием в чужих мыслях не стоило. Проще выйти на двор.

Старая мамка, помогавшая Милке нянчить первенца, была уже в пяти шагах от конюшни.

— Господи, Давидушка явился! А мы тебя только к завтрашнему вечеру ожидали, — всплеснула морщинистыми руками старуха. — Счастье-то какое! А то люди болтают про всякое…

— Знаю. Вот и пришлось поторопиться, — ответил Карсидар. — А ты чего не спишь?

— Да как тут уснуть, когда такие страсти! — пожаловалась старуха. — Как третьего дня привезли этого татарина, так и весь сон отшибло. А тут слышу: собаки всполошились. Выглянула — конюшня открыта. Ясно, тати бы прежде в дом полезли. Что, думаю, такое? А это Давидушка, надёжа наша, на два дня раньше вернулся…

«Надёжа!» — мысленно передразнил её Карсидар, с грустью вспомнив, как при первом появлении его и Читрадривы в доме Михайла мамка грохнулась в обморок, как пугала его будущую жену россказнями про колдунов, у которых «нос крючком, уши торчком». А теперь пожалуйста: надёжа! Ох, люди, люди…

— Милка как? Андрейка? Здоровы? — спросил он, из последних сил пытаясь сдержать зевоту. Мамка охотно ответила, что да, благодаря заступничеству Пресвятой Богородицы всё хорошо, что Андрейка уже резво ползает на четвереньках и по всему видать, скоро попытается вставать на ножки, а там ещё пару месяцев, и начнёт помаленьку ходить…

Карсидар не сдержавшись, широко зевнул, и пробормотал:

— Ладно, ладно, — и побрёл в дом.

Старуха семенила следом, приговаривая:

— Ох, Давидушка, неспокойно на сердце что-то. Чует оно беду, Давидушка, ох, чует! Не зря татары зашевелились и к половцам подкатываются. А главное, за Милку, рыбоньку мою, да за дитятко ваше боязно, ох как боязно! Хорошо хоть ты прискакал быстро.

И так далее в том же духе.

Карсидар слушал её вполуха. Потирая кулаками глаза, нетвёрдым шагом поднялся по ступеням на крыльцо, прошёл в сени и пытаясь ступать по скрипучим половицам как можно тише, подкрался к двери Милкиной комнаты. Жена могла заметить его, а это означало, что спать доведётся ещё меньше. Тем не менее, Карсидар не мог отказать себе в удовольствии хоть краем глаза взглянуть на неё и сынишку после длительного отсутствия.

Дверь была чуть-чуть приоткрыта. Стараясь не дышать, Карсидар приник к щели. Сидя на небольшой кровати у дальней стены, простоволосая Милка кормила младенца грудью и что-то нежно нашёптывала. Карсидар прислушался. Это оказалась одна из многочисленных чрезвычайно поэтических былин про битву русских ратников с лютым ворогом. В своё время выслушав превеликое множество этих удивительных историй от мамки, Милка запомнила их наизусть. Но в интерпретации жены былины выглядели по-особому, поскольку она любила приукрашивать рассказ откровенно колдовскими деталями.

Кроме того, русское войско почему-то всегда возглавлял Карсидар. Вот и сейчас он не без удовольствия услышал: «А наш татонька как махнёт мечом булатным, так у печенежина окаянного голова с плеч и слетела!..» Карсидар не имел ни малейшего понятия, кто такие печенеги, никогда не встречался с ними, а Милка рассказывает об этом сыночку…

Карсидар закрыл глаза и улыбнулся; при одном взгляде на Милку его охватывало необыкновенное чувство умиротворения. Особенно если она хлопотала над ненаглядным сыночком. Карсидар не помнил, пела ли песни или рассказывала истории о подвигах короля Ицхака его мать. Наверное, да. Всякий раз, как Карсидар смотрел на Милку, ему вспоминалась гордая королева Тамар, которая осторожно выглядывала в окно из-за парчовой портьеры. Только из этого воспоминания быстро исчезало чувство опасности и возникало… какая-то благодать, что ли. Не правда ли, странно? Тем более, Милка ни капли не похожа на его мать…

Когда Карсидар наконец открыл глаза, Милка спала на кровати, а младенец, названный в честь Читрадривы Андрейкой, посапывал в люльке рядом с ней. С другой стороны люльки стояла лавка, на которой в тёплое время года дремала мамка. Теперь же, с наступлением морозов, она перебралась на печку, чтобы не мёрзнуть по ночам.

Карсидар обернулся, посмотрел на притихшую старуху, бросил через плечо:

— Разбуди меня пораньше, да смотри, Милке не сказывай. Меня ждёт Данила Романович. Сама понимаешь, дело важное, я не могу задерживаться, — и поплёлся в свою комнату.

Спать хотелось ужасно, в ушах звенело, перед глазами плавали лиловые круги и голубоватые волны. На этих волнах покачивалась люлька, рядом сидела любимая, обожаемая, ненаглядная жёнушка и тихо нараспев рассказывала очередную историю о битве «татоньки Давида» с очередными «вороженьками». Маленький Андрейка посапывал и счастливо улыбался во сне. И из такой вот крохи когда-нибудь вырастет настоящий мужчина! Надо же, какое чудо…

Чудо! Вот именно! Но что тут поделать, какие меры предпринять, Карсидар совершенно не представлял. А время-то идёт, и если верить словам иудеянского купца Шмуля, с которым его познакомил Читрадрива…

У Карсидара едва хватило сил добрести до своей комнаты, где он не раздеваясь повалился на кровать и тотчас уснул, словно провалился в чёрный бездонный мрак. Из этого полуобморока его, кажется, почти тотчас выдернули слова верной мамки: «Просыпайся, Давидушка, Данила Романович за тобой прислал».

Карсидар мигом вскочил, энергично мотая головой, чтобы прогнать остатки сна. На пороге комнаты стояли двое гридней. Значит, стражники в самом деле сообщили приближённым короля об его прибытии.

— Милку я не будила и ничего о твоём возвращении не сказывала, — говорила старуха, протягивая Карсидару краюху хлеба и кувшин с квасом. — На вот, перекуси.

Карсидар быстро прожевал хлеб, запил квасом, переобулся и вышел из комнаты. Гридни последовали за ним на двор. Через несколько минут они уже ехали извилистыми улочками по направлению к Старому Городу.

Данила Романович ожидал их в одной из комнат первого этажа дворца, сидя на длинной скамье у стены. Он был спокоен и невозмутим, как и надлежит правителю огромной державы. Однако его внешняя невозмутимость сильно смахивала на хорошо отработанную маску и уж никак не вязалась со слишком ранним подъёмом. Естественно, из уважения к государю Карсидар не решился проверить, что у него на душе.

— Ага, вот ты и явился, — сказал король вместо приветствия. — Скор же ты, Давид.

Карсидар хотел отделаться дежурной фразой насчёт расторопности курьера, но Данила Романович остановил его вопросом:

— Ну, что там в Молдавии? Только покороче, — и велел сопровождающим:

— Оставьте нас.

Карсидар дал отчёт о состоянии молдавских гарнизонов. Ясное дело, короля не могли не заботить южные уделы Руси. Теперь Молдавия оказывалась в тылу у Таврийского княжества, на котором сосредоточили внимание татары, поэтому, несмотря на приказание говорить коротко, Карсидар старался не пропускать мелочей (кто знает, что может завтра стать главным?). Король не останавливал его. С предложением перебросить дополнительные силы на юг согласился, более того, обещал в случае необходимости попросить Бэлу предоставить в его распоряжение полк угорцев.

— А что с татарским послом? — спросил Карсидар, едва Данила Романович покончил с прежней темой.

— Да вроде всё ясно, — король поджал губы и перевёл взгляд на деревянный потолок комнаты, расписанный по периметру растительным орнаментом, а в центре — стилизованной картиной небосвода. — Я велел допросить его с пристрастием, но это, пожалуй, было излишним. Довелось татарскому псу помучаться и кровушкой умыться, да только ведь он и не скрывал ничего.

Сказав это, Данила Романович изложил суть требований хана Тангкута к Василю Шуграковичу.

— И тебе это не понравилось, — подхватил Карсидар.

— Конечно! — всё же не сдержавшись, король всплеснул руками. — Сам подумай. Половцы мне присягали? Присягали. Прошлой зимой супротив собаки Бату на чьей стороне бились? На нашей. А теперь Тангкут снаряжает посольство и отправляет его к Василю! Посол обращается с ним, как с татарским верноподданным, от имени Тангкута велит снарядить войска и передать их в распоряжение проклятущего хана. С чего бы это?

— Ну-у-у… — Карсидар пожал плечами.

— Разве князь Василь ходит в его подданных?

— Нет, но…

— Так почему он обращается с ним, как с подданным? Зачем вытворять такие глупости, скажи на милость?!