Лариса Кондрашова - Умница, красавица

• Название: Умница, красавица
• Автор: Лариса Кондрашова
• Издательство: АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059706-2

В наше время никто не бросается под поезд от любви… Но ведь у каждого свой личный поезд, правда? В наше время никого не шокирует развод… если он чужой. В наше время никого не волнует измена. А если это НАМ изменили?

История современной Анны Карениной, нашей близкой знакомой, умницы и красавицы, читается на одном дыхании, волнует и заставляет подумать о своем, личном, а присущая автору ирония делает ее не только увлекательной, но и трогательно-смешной.

Соня Головина – счастливица. У нее есть все, трудно даже перечислить, сколько у нее всего есть, и все на удивление замечательно: и муж, и любовник, и свекровь, и положение в обществе, и работа в Эрмитаже, и обеспеченность – она даже забывает получать зарплату. Соню Головину любят двое: ректор петербургской академии и московский пластический хирург. Все трое – современные люди, так почему же классический любовный треугольник приводит Соню Головину туда же, куда привел Анну Каренину?

---

– Вам поможет только операция. Немедленно. Круговая подтяжка лица. Сейчас я вам выпишу направления на анализы.

– Спасибо вам, доктор, – преданно сказала Соня. – И еще… мне неловко, но мы тут все свои… в общем, я бы хотела уменьшить грудь…

– То есть, наоборот, увеличить? – подсказала Барби, глядя на маленькую Сонину грудь.

– Нет, уменьшить, – упрямо ответила Соня и взяла последнюю в коробке конфету.

– Сделаем, – бодро ответил Князев, – новое тело и новое лицо под одним наркозом. Еще чего-нибудь желаете?

Только что переполнявшее Барби счастливое возбуждение растаяло, оставив вместо себя серую гадостную лужицу недоумения и обиды… Эти двое как будто танцевали свой танец, и такое между ними повисло сильное напряжение, что Барби поняла наконец – сегодня, сейчас, не ее праздник. Визит старшей сестры с важной питерской подругой, который должен был быть триумфом ее взрослости, демонстрацией качества избранника, превратился в чужую игру, из которой ее пренебрежительно выдавили, словно она провинилась в чем-то или не знала правил. За что?!. Казалось, она вот-вот безобразно, как невоспитанный ребенок, закричит «а-а-а!»…

И Ариша наконец осеклась, поняла, что происходит в кабинете хирурга Князева.

– Ты закончила консультацию? – насмешливо спросила она Соню. – Все?

– А что, конфет больше нет? Ну… тогда все. – И хирург Князев с Барби проводили своих гостей к выходу.

– Почему женщины не могут признать очевидного? – проворковала Соня, слегка споткнувшись и ударившись о чугунные перила, так что Князеву пришлось подхватить ее под руку. – Ведь пластическая хирургия не всесильна, вот например, – разве возможно из меня сделать такую юную прелестную девушку, как Барби?

– Возможно… то есть нет… то есть, конечно, такую невозможно… – пробормотал хирург Князев, совершенно запутавшись.

Ариша схватила Соню за руку, и она тоненьким голосом начала прощаться, вежливо благодаря хирурга Князева за врачебный такт, и конфеты, и понимание, особенно по части второго подбородка.

– Будете в Петербурге, приходите в Эрмитаж, я вам мумию покажу, – пообещала Соня, и Барби в ответ вдруг по-взрослому блеснула глазами – «сучка!».

Редко кто умеет необидно промолчать в ответ, не смутившись и не смутив, а вот Князев умел, и сейчас он, не отвечая, смотрел на Соню, несмущенно и необидно. Затем ласково улыбнулся Барби, и в его взгляде неожиданно мелькнула застенчивость. Это было так явно предназначено Соне, а не Бар-би, что Соне стало неловко, она как-то засуетилась, заулыбалась: «До свидания… »

– Что это? Что это вообще?.. – дрожа губами, растерянно бормотала Барби, тяжело привалившись спиной к входной двери, словно странные пациенты могли вернуться. – Что это вообще было?

– Ты что-то сказала, малышка? – переспросил Князев и взял ее за руку. Барби приободрилась, встряхнула золотисто-рыжими волосами. Как будто Дед Мороз вручил ее подарок другой девочке, но потом спохватился, и подарок все-таки достался ей. И потянула хирурга Князева наверх, возбужденная, как щенок, который уже считал, что хозяева покинули его навсегда, и внезапно – счастье!

– Ну? – грозно спросила Ариша, как только они оказались на улице.

Они с Соней встали под голыми весенними липами, зажмурились на солнце, закурили.

– Что «ну»?.. – Соня невинно потупилась и сказала виноватой скороговоркой: – Ты не находишь, что некоторые профессии по определению очень сексуальные, например военный летчик или… хирург… Я же не виновата, что хирурги – это моя слабость. Они такие мужественные… Представь себе, что этот Князев с утра просыпается, пьет чай, как все, а потом идет и кого-то режет… и так каждый день. Ужасно сексуально, правда?

– Ну? – еще более грозно повторила Ариша.

– Что «ну»? Вот в стоматологе нет ничего мужественного и сексуального. В отоларингологе тоже нет… и в окулисте…

– Соня! Ты сейчас на Левку похожа, он тоже глазами уплывает, когда его ругают…

– Ох, ну ладно, ну хорошо, мне стыдно. Скажешь доктору Князеву, что твоя подруга из Питера – дебил. В медицинском смысле. Дебил, падкий на хирургов, но, в сущности, безобидный. Да он как врач должен знать.

– Телефончик дать? – вдруг спросила Ариша голосом доброй сводницы. Не то чтобы она хотела сделать Барби гадость, конечно нет. Просто любила любовь.

– Нет.

Соне действительно было стыдно. Князев, конечно, понял, что она кривлялась изо всех сил, чтобы не быть как все эти дамочки. Такое извращенное кокетство, кокетство ва-банк, – ах, у меня морщинка, ах, у меня складочка. Кривлялась, хотела… понятно, чего хотела. Алексей Князев, положительный, как военврач из старого советского кино, подумает, что она хищница. Хищная зверюга.

…А, впрочем, какой смысл об этом думать? Он уже забыл ее. Высокий, усталый, такой закрытый, словно показывает только половину себя, потому что, кто увидит все, сойдет с ума от его неземной прекрасности. За-был!.. Сколько к нему разных дамочек ходит. Морщинки, веки. Овал лица, целлю-лит, форма груди. Тем более, у него есть Барби – без морщинок, без целлюлита. Без овала лица, без век, без формы груди… Барби называет его Алеша…

И Соня вдруг подумала: когда Барби выйдет замуж за своего Алешу, она от него тоже потребует не заниматься ерундой, как Софья Андреевна и как Нина Андреевна… Барби захочет ВСЕГО. Эти воздушные девы, они опасные…

Белая входная дверь клиники резко распахнулась, словно изнутри ее со всей силы пнули ногой.

– Вы сигареты забыли, – запыхавшись, сказал Князев, протягивая Соне сигареты. То есть сигарету. Одну смятую сигарету, выпавшую из Сониного портсигара.

Маленький мальчик, одиноко гонявший поодаль мячик, приблизился к ним и робко послал мяч в сторону Князева. Князев поддал ногой подкатившийся к нему мяч – пас! Улыбнулся и ушел в клинику.

– Да-а, – восхищенно протянула Ариша, разглядывая Соню, словно увидела ее впервые, – что круто, то круто, ничего не скажешь…

Юная Кити так надеялась быть счастливой на балу, а Анна ей все испортила, вела себя некрасиво.

…Как тебе не стыдно, Соня! Барби, она же ребенок, а ты, Соня, старая карга. Но ведь в любви КАЖДЫЙ ЗА СЕБЯ?..

НЕВСКИЙ ЭКСПРЕСС, МОСКВА-САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Если долго смотреть в окно поезда, в сознании происходит нечто странное. Вот перед глазами проплывает покосившийся дом, на стене дома огромными неровными буквами выведено: «Ратников любит Таню К». Кому-то было важно, чтобы люди, проезжающие мимо, узнали – любит. У этой Тани слово «любит» еще вызывает дрожь в душе… На веревке сушатся джинсы, рубашки… Почему она – это именно ОНА, а не кто-нибудь из хозяев этих джинсов и рубашек?.. А если бы ОНА была кто-нибудь из них, думала бы она сейчас, что могла быть кем-то другим и ехать в этом поезде и видеть перед собой лицо Князева?

…Столько там, в Москве, суеты и неустройства. Неуютно они живут, неправильно, а вот Соня живет уютно и правильно.

а) Любит мужа. Он у нее первый мужчина – не считать же гадость со школьным мальчиком – и единственный. Многие считают, что так не бывает, но почему же не бывает, почему?.. Только потому, что у них самих не так. А вот у Сони так.

б) Ее муж не забывает в кармане кухонно-эротические фотографии любовницы. Антоша растет, не думая, что его папа и мама могут расстаться.

Вывод: Соня живет правильно.

– Знаете анекдот? – спросил Соню сосед. – Человек спрашивает: «Я правильно живу?» – «Правильно. Только зря».

Соня не взглянула на соседа, отвернулась демонстративно. Мысли ее были все меньше и меньше о Москве и все больше о доме, а сама Соня была усталая, потухшая, только что не шипела обессиленно, как сдувшийся шарик. Оживилась только раз – когда сосед, читавший газету, стал приборматывать себе под нос, почему все олигархи и все банкиры в этой стране нерусские. А еще сколько скрытых…

– И не говорите, все другим, все евреям!.. А вы где были, когда банки раздавали? – отозвалась Соня.

Как всякий русский человек, случайно имеющий любимого еврейского родственника, Соня была наивно нетерпима к проявлениям антисемитизма, и там, где еврей притих бы и отодвинулся, всегда бросалась в атаку, как бесстрашный фокстерьер.

– А вам что, достались банки? Может, ваш муж банкир? Сосед подозрительно всматривался в ее лицо и никак не

мог отыскать даже намека на еврейские черты – совершенно в этом смысле безгрешное лицо, если и есть примесь иной, не славянской крови, то скорее татарской.

– Зачем муж? Я сама банкир. А мой муж – чисто славянский олигарх, – подтвердила Соня, – такая уж у нас семья – банкир и олигарх. Так что не все евреям досталось. А вы отсядьте от меня. А то я сейчас…

Сосед не стал ждать, что она сейчас, и пересел назад, неопределенно покрутив пальцем у виска в качестве моральной компенсации. Сумасшедшая, неровен час, еще укусит. Сучка.

– Доехала? – позвонил Левка. – Тебя водитель встречает или олигарх собственной персоной?