Энн Райс - Витторио-вампир

• Название: Витторио-вампир
• Автор: Энн Райс
• Издательство: 0b7eb99e-c752-102c-81aa-4a0e69e2345a
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-24881-0

Италия эпохи Возрождения… Золотой век… Богатый меценат Козимо ди Медичи делает все, что в его силах, ради процветания родного города – Флоренции, где создают свои бессмертные произведения лучшие архитекторы и художники. А в это время в горах Северной Тосканы происходят загадочные события, гибнут по непонятным причинам целые семьи… Юный Витторио, наследник благородного рода, пытается понять, что же происходит на его землях, и… оказывается во власти Сил Тьмы.

---

– Скажи ему, что он желанный гость в моем доме, – ответил отец. – и что во имя Христа, нашего Спасителя, мы окажем ему наивысшее гостеприимство.

Тон, которым он произнес это, успокаивающе подействовал на всех присутствовавших за столом, за исключением моей матери, которая пребывала в растерянности и не знала, как следует поступить.

Капитан бросил на отца хитрый взгляд, словно говоря тем самым, что его не проведешь, но тем не менее вышел из зала, чтобы передать приглашение.

Отец не стал снова садиться. Он постоял, глядя куда-то вдаль широко раскрытыми глазами, а затем вскинул голову, будто вслушиваясь, после чего повернулся и щелкнул пальцами, привлекая внимание двух стражников, в оцепенении застывших в разных концах зала.

– Пройдите по всем помещениям, посмотрите, все ли в порядке, – спокойным голосом распорядился он. – Кажется, я слышу в доме птичий щебет. Во дворе стало тепло, и повсюду распахнуты окна.

Эти двое удалились, а их места в зале мгновенно заняли двое других караульных. Само по себе это показалось мне необычным, ибо означало, что солдат в замке было больше, чем всегда.

Капитан возвратился один и вновь склонился перед отцом:

– Мой господин, он отказывается выходить на свет и заявляет, что вы сами должны выйти к нему и что у него нет времени для долгого ожидания.

И тогда я впервые увидел своего отца воистину разгневанным. Даже наказывая поркой меня или какого-нибудь деревенского мальчишку, он относился к такой обязанности с некоторой ленцой. Сейчас тонкие черты его лица, сами пропорции которого словно специально были созданы для олицетворения спокойствия, исказились в безудержном гневе.

– Да как он смеет?! – прошептал отец, но его слова отчетливо услышали все в зале.

Стремительно обогнув стол, он на миг приостановился, а затем решительным шагом направился к выходу в сопровождении поспешившего за ним капитана стражи.

Вскочив со стула, я бросился следом, слыша за спиной рыдания матери и ее мольбу:

– Витторио, верни-и-ись!..

Но я сбежал вниз по ступеням и вышел во внутренний двор. Только там отец резко обернулся и уперся рукой мне в грудь, заставив остановиться.

– Оставайся на месте, сын, – мягко произнес он. – Я сам разберусь.

С того места, где я стоял – прямо возле двери в башню, – был хорошо виден край двора. Там, у самых ворот, при ярком свете факелов отчетливо вырисовывалась фигура странного гостя – сеньора, не пожелавшего пройти в освещенный зал, хотя, похоже, сверкающая иллюминация крепостного двора его отнюдь не смущала.

Огромные ворота сводчатого въезда на ночь всегда запирались. Оставалась открытой только узкая дверь в рост человека – и теперь в ее проеме стоял незнакомец в великолепном бархатном одеянии цвета красного вина, освещенный с обеих сторон ярким светом потрескивавших факелов и, как мне показалось, торжествующий.

Покрой его одежды едва ли соответствовал последней моде, но каждая деталь костюма – от расшитого драгоценными камнями камзола до пышных рукавов из атласных и бархатных лент – была одинаково насыщенного цвета, как если бы все было тщательно выкрашено в лучших красильнях Флоренции.

Даже драгоценные камни, вшитые в ворот камзола, равно как и те, которые свисали с тяжелой золотой цепи на шее, были цвета красного вина – скорее всего, гранаты, а быть может, даже рубины.

Густые черные волосы глянцевитыми волнами спадали на плечи неизвестного посетителя, но мне никак не удавалось разглядеть его лицо, скрытое в густой тени, отбрасываемой широкими полями бархатной шляпы. Я смог лишь на мгновение увидеть проблеск очень белой кожи – очертание подбородка и часть шеи. С пояса мужчины свисал огромный палаш в старинных ножнах, а на одно плечо был небрежно наброшен бархатный плащ того же цвета темного вина, расшитый, как показалось мне издали, какими-то замысловатыми золотыми символами.

Изо всех сил напрягая зрение, я пытался различить загадочные знаки, и мне показалось, что в полосе изысканной вязи проступают очертания звезды и полумесяца… Однако разделявшее нас расстояние действительно было слишком большим.

Рост таинственного незнакомца можно было назвать поистине впечатляющим.

Мой отец остановился совсем рядом с ним, но, когда заговорил, его спокойный голос звучал очень тихо, и я не смог расслышать ни слова. А загадочный гость, черты лица которого, кроме улыбающихся губ и белоснежных зубов, по-прежнему ускользали от взора, издал некое непонятное звукосочетание, прозвучавшее, как мне показалось, одновременно и сердито, и соблазнительно.

– Во имя Господа нашего и Спасителя немедленно убирайтесь вон из моего дома! – внезапно выкрикнул отец. Затем молниеносным движением подался вперед и силой вытолкнул великолепного незнакомца за калитку. Я был потрясен.

Но из гулкой тьмы снаружи неожиданно послышался лишь негромкий, мелодичный, презрительный смех, – и, кажется, ему вторили другие, а затем я расслышал оглушительный грохот копыт, как если бы несколько всадников одновременно пустили лошадей вскачь.

Мой отец сам захлопнул дверь, повернулся и сотворил крестное знамение, а затем сложил ладони в молитвенном жесте.

– Милостивый Боже, да как они посмели! – проговорил он, обращая взгляд к небесам.

И только теперь, когда отец стремительно направился в сторону башни, у подножия которой я стоял, взгляд мой упал на капитана стражи, и я увидел, что тот недвижимо застыл, парализованный невообразимым ужасом.

Как только отец вошел в полосу света от укрепленных на лестнице факелов, взгляды наши встретились и я жестом указал ему на капитана.

– Примите все меры к обеспечению безопасности моего дома, – приказал, оборачиваясь к нему, отец. – Обыщите его сверху донизу и укрепите все, что только можно. Нужно вызвать солдат и освещать двор факелами всю ночь. Ты слышишь меня? Мои люди должны охранять каждую башню и все крепостные стены. Исполни все немедленно. Только так мы сможем восстановить здесь мир и спокойствие!

Не успели мы дойти до зала, в котором ужинали, как навстречу нам спустился проживавший в ту пору в крепости старый священник, ученый доминиканец по имени Фра Диамонте, – волосы его растрепались, сутана была наполовину расстегнута, а в руках он крепко сжимал молитвенник.

– Что случилось, господин? – спросил он. – Во имя Господа, что происходит?

– Падре, доверьтесь Богу и помолитесь со мной в церкви, – ответил отец и обратился к поспешно приближавшемуся к нам стражнику: – Осветить церковь, зажечь все свечи, я буду молиться. Сделайте все как можно быстрее, и пусть мальчики спустятся вниз – сыграют что-нибудь духовное.

Затем он взял за руки меня и священника.

– Хочу, чтобы вы оба знали: на самом деле ничего страшного не случилось. Все это не более чем суеверные предрассудки, но любой повод, заставляющий светского человека, как я, обратиться к Богу, воистину благотворен. Пойдем с нами, Витторио. Вознесем молитвы наши к Богу – ты, Фра Диамонте и я. И прошу, ради матери, держи себя в руках.

К тому времени я уже достаточно успокоился, но мысль о грядущей ночи в освещенной церкви представлялась мне и приятной, и тревожной.

Я пошел за молитвенником, требником и прочими своими книгами религиозного содержания – великолепными изданиями на флорентийской веленевой бумаге, с золотым тиснением и великолепными иллюстрациями в прекрасных рамках.

Выходя из своей комнаты, я увидел стоявших неподалеку родителей и услышал обращенные к матери слова отца:

– …Ни на мгновение не оставляй детей одних и помни о своем состоянии – пожалуйста, постарайся успокоиться. Я не потерплю панических настроений в доме.

Мать положила руку на живот.

Я догадался, что она снова беременна. И тут же осознал, что отец действительно чем-то встревожен. Что могло означать это «ни на мгновение не оставляй детей одних»? О чем думал в тот момент отец, чего опасался?

В церкви было вполне уютно. Мой отец уже давно приобрел несколько удобных деревянных, обитых бархатом скамеек для молящихся, хотя в праздничные дни все должны были оставаться на ногах. Скамей со спинками в те времена еще не было.

Часть ночи отец потратил на то, чтобы показать мне сводчатый подвал под церковным зданием. Люк, ведущий туда, открывался с помощью ручки в виде кольца, укрепленной на облицованной камнем крышке. Само же кольцо было искусно врезано в поверхность и оставалось совершенно незаметным – посторонний глаз воспринимал его как одну из многочисленных деталей мраморной инкрустации, украшавшей пол.

Об этом тайнике я знал еще в далеком детстве и однажды даже попытался проникнуть туда без разрешения, наказанием за что стала весьма чувствительная порка. Отец тогда заявил, что был весьма раздосадован моей неспособностью хранить семейные секреты.

Его слова огорчили меня гораздо больше, чем порка. И с тех пор я никогда не просил его взять меня с собой, хотя знал, что время от времени он спускается в подземелье. Я думал, что там хранятся сокровища и разного рода языческие реликвии.