Светлана Середа - Эртан-2 (версия с СИ)

• Название: Эртан-2 (версия с СИ)
• Автор: Светлана Середа
• Жанр: Фэнтези

Если у вас все настолько грустно, что вы готовы влюбиться в менестреля-полуэльфа из компьютерной игры, определенно, в жизни стоит что-то поменять: послать занудного бойфренда, найти работу по вкусу или просто умереть — это уж как повезет. Только если вас угораздит после смерти попасть в ту самую игру, не ждите, что менестрель окажется принцем на белом коне и станет слагать баллады в вашу честь. Разве вы не слышали поговорку: "Встретил полуэльфа — жди неприятностей"? И поверьте, необходимость спасать мир — это самая тривиальная из них.

Приключения продолжаются!

---

Юля бережно уложила девочку обратно на куртку, подоткнула одеяло под спину. По расслабленному личику скользнула сонная улыбка и Юля улыбнулась в ответ — неосознанно, почти рефлекторно, как мать улыбается своему ребенку.

Дан замер, пораженный внезапной догадкой. До него неожиданно дошло, о каких планах говорил Советник и почему перепугался, когда Юля едва не воткнула в себя кинжал. Почему Алана согласилась помочь, взглянув на Юлино бездыханное тело. Не только согласилась, но и уговорила надменного, презирающего смертных архимагистра Аль-Канаро. Его, Дана, красноречие, тут совсем ни при чем.

Но ведь он уже сделал свой выбор. Даже если бы можно было вернуться… это бессмысленно. Алана наверняка все рассказала, и магистр Астэри снял заклинание, поддерживавшее жизнь в Юлином теле — оно слишком энергоемко, чтобы подпитывать его Силой просто на всякий случай.

Наверное, у него было страшное лицо, потому что Юля вздрогнула, столкнувшись с ним взглядом.

— Что с тобой?

Но путь назад может быть не только в пространстве, но и во времени, ведь время — это часть Дороги, а Дорога ведет туда, куда тебе нужно придти.

— Если ты не вернешься, он умрет, не родившись.

Только одного желания мало. Нужна вера.

— Кто?

А веры у него в достатке.

— Наш сын.

***

Верховный Хранитель снова — в который уже раз — поднял руку, призывая публику к спокойствию. На этот раз ждать пришлось долго. Рассказ Энриля — история его запретной любви — вызвал бурю эмоций в зале. После Слушания ее будут обсуждать явно не один Вздох.

— Вэллинтайн, Младший Наследник Дома Га'Эрта, готов ли ты отвечать на мои вопросы?

Вэлль старался держаться спокойно, очень старался, но Лэйо видел, как дрожат его пальцы, слышал судорожное, прерывистое дыхание. Мальчик снисходительно улыбнулся про себя. У них с Вэлькой был давний спор: он, Лэйо, утверждал, что наследник князя должен быть бесстрашен, Вэлль возражал, что главное — это благоразумие. Однако сейчас, похоже, друга оставила не только храбрость, но и разум. Ведь очевидно, что на нем вины нет, и максимум, что ему грозит, — это взбучка от отца. Тоже приятного мало, но все-таки не Пустые Миры… Чего так дрожать? Поучился бы у кузины Альтерры — она свою часть истории изложила так, что даже Лэйо заслушался, а в задних рядах начали аплодировать. Неужели Рыжей все нипочем?

Вэллинтайн медленно поднялся.

— Я… отказываюсь отвечать, господин Верховный Хранитель.

Удивленный шепот прокатился по залу.

— Странно было бы ожидать иного от Эрра, правда, отец? — нарочито громко пробормотал Старший Наследник Даэнавэра.

Темный князь не поддержал разговор, но никто не усомнился в том, что он разделяет мнение сына.

— Что ж, у тебя есть такое право, Вэллинтайн, — кивнул Хранитель. — Ты можешь сесть.

Вэлька опустился (точнее было бы сказать — обессилено упал) на скамью. Лэйо ободряюще тронул друга за руку. Пришлось постараться, чтобы на лице не отразилось разочарование. Разве это первый раз, когда Вэлька струсил? В конце концов, дружба в том и заключается, чтобы принимать друзей со всеми их недостатками. Наверное, Вэлль прав: сейчас ему действительно благоразумнее было бы промолчать. Да и он, Лэйо, уже принял решение всеми способами выгораживать друга, чтобы тот избежал ссылки… Но было почему-то обидно.

— Мы собрались здесь, чтобы определить степень вины и меру наказания для трех наследников Великих Домов и леди Альтерры из малого Дома Эррато, — произнес Хранитель. — Смертные и Перворожденные не подвластны нашему суду. Однако, обладая свободой воли, они сыграли значительную роль в этом деле. Для воссоздания полной картины я поручил эмиссару Рэнатару расследовать мотивы и действия еще двух участников: Германа Милославского и Кэрнахэля Эль-Стаури, упомянутого как Советник.

Портал снова вспыхнул. Еще один мужчина в радужной мантии шагнул в зал и опустился на колени, склонив голову. Длинные медно-рыжие волосы упали на лицо, но эмиссар не сделал попытки их поправить. Застыв коленопреклоненным перед Верховным Хранителем, он, казалось, не замечал происходящего вокруг.

Лэйо украдкой покосился на Альтерру. Девушка скользнула по новому участнику слушания равнодушным взглядом и снова отвернулась.

Наставники прочно вдолбили в голову юному воспитаннику: у служителей Равновесия нет рода и нет родных. Будь Лэйо чуть младше, он бы никогда не узнал родового имени эмиссара Рэнатара. Будь он чуть старше — и взрослые остереглись бы обсуждать при мальчишке такую щекотливую тему. Но они с Вэлькой тогда были слишком малы — и две Великие Княгини не обращали внимания на сыновей, возившихся здесь же, в гостиной. Лэйо помнил, как кривились в презрении красивые тонкие губы княгини Эрра, когда она рассказывала маме про "неблагодарного щенка Рэнни". И как плакала за портьерой Альтерра, думая, что ее никто не видит. Конечно, тогда Лэйо ничего не понял. Только став много старше, он сообразил, что "неблагодарный щенок", который променял покровительство Великого Дома Эрра на "павлиний наряд равновесников", и есть Рэнатар, старший брат Рыжей.

— Рассказывайте, эмиссар, — приказал Хранитель.

Рэнатар поднялся с колен, сделал шаг назад — так, чтобы его лицо было видно и Хранителю, и обвиняемым, и зрителям.

— Младший наследник дома Га'Эрта, упомянул, что Эль-Стаури был изгнанником, — начал эмиссар, ни на кого не глядя, — но это не совсем верное определение. Он считался погибшим, причем свою смерть инсценировал сам. Если бы Советник решил вернуться к сородичам, его бы действительно изгнали — теперь уже с позором, как лжеца и клятвопреступника, и вернуться во второй раз было бы значительно сложнее. Эль-Стаури решил овладеть мощью одного из Изначальных Артефактов, Звезды Четырех Стихий, и вернуться не просителем, а владыкой.

Советник изучил всю доступную информацию о Звезде и особое внимание уделил последнему упоминанию об артефакте — истории Гэлленира Фар-Эстеля. Он собрал все, что было возможно — слухи, сплетни, случайную информацию, изучил каждый камень на руинах замка Эстельмарэ. Чтобы было удобнее, он даже поселился в этих руинах. Место считалось проклятым, и его никто не беспокоил.

Однажды он почувствовал всплеск Силы на том месте, где когда-то стоял алтарь. Повинуясь скорее наитию, чем разумному решению, эльф применил заклинание, отделяющее сознание от тела, и оказался в мире под названием «Земля», принадлежащем Дому Эрра, — эмиссар повернулся к Хранителю. — Я повторил эксперимент и убедился, что это возможно. Сознание без тела имеет очень слабую связь с исходным миром, а канал между мирами, соединяющий кристалл и алтарный круг в замке Эстельмарэ, действовал как своеобразный водоворот, затягивая свободные сущности. Как уже было упомянуто, без тела он не мог задержаться на Земле надолго. Однако ему каким-то образом удалось подселиться в тело смертного — ученого, владельца кристалла-посредника. Поначалу он действовал только как наблюдатель, впитывая новую информацию. Освоившись в чужом теле, Эль-Стаури обнаружил любопытную возможность: когда «хозяин» тем или иным образом теряет контроль над телом: засыпает, впадает в транс, теряет сознание — «гость» может перехватить управление.

— Такие способности выходят далеко за пределы возможностей обычного эльфа, — заметил Хранитель. — Вы проверяли родословную Эль-Стаури, эмиссар?

— У него в роду не было Найэри. Тут дело не в способностях. Для управления чужим телом никаких особых способностей не требовалось, достаточно было закрепиться в этом теле и дождаться, пока хозяин уснет. А вот каким образом Эль-Стаури впервые попал в тело человека, мне неизвестно. Я не смог обнаружить ключ к этой тайне. Прикажите, Хранитель, и я проведу дополнительное расследование.

— Я подумаю. Продолжайте, эмиссар.

— От владельца кристалла Советник узнал способ перемещения артефакта. Дело в том, что ученый, верный привычке, выработанной за время научной деятельности, подробнейшим образом описал в звуковом дневнике и свой опыт, и свою встречу с Лэйо. Описал даже то, чего сам не мог понять. Зато понял Эль-Стаури. Он вынудил ученого покончить жизнь самоубийством, взорвав себя. По расчетам эльфа, это должно было обеспечить достаточное для перемещения количество Силы. Однако в последний момент что-то пошло не так. Возможно, Эль-Стаури поспешил вернуться в родной мир, испугавшись взрыва, а может быть, человек сам вернул себе контроль над телом. Он успел перед смертью разжать руку. Кристалл остался в кабинете, где его чуть позже разыскал Дан Милославский — тот самый смертный, о котором сегодня так много говорил Эрт'Алэйо.

Овладеть сознанием Дана Советнику по какой-то причине не удалось. Предполагаю, это связано с талантом Видящего, но без дополнительного расследования сказать сложно. В скором времени Эль-Стаури выпала возможность «подселиться» в тело брата Дана, Германа Милославского. Сначала Советник пытался обманом отобрать кристалл, но Дан не поддался на провокацию. Тогда, сориентировавшись по ходу ситуации, Эль-Стаури решился на открытое нападение. Он хотел вынудить Дана броситься из окна — такая смерть тоже дала бы необходимую для переноса энергию. Но во время борьбы Дан ударился головой и впал в кому. Вернее, его сознание перенеслось в Эртан — сработал тот же эффект, который когда-то позволил Эль-Стаури переместиться из Эртана на Землю. Любовь к брату оказала на Милославского целительное действие: он моментально пришел в себя и ужаснулся содеянному. Разумеется, он не понял, что все это время его тело находилось под контролем другого существа, — решил, что сходит с ума. Он вызвал на помощь давнего знакомого, Леонида Гречихина, тот устранил последствия борьбы и организовал перевозку бесчувственного Дана в безопасное место. В процессе транспортировки он коснулся кристалла. Так у Советника появился еще один объект для подселения. Приглашенный врач, осмотрев Дана, смог только констатировать, что случай нетривиальный: никаких причин для столь длительной комы не обнаружилось. Пациент просто был не в состоянии проснуться. Милославский предположил, что состояние брата как-то связано с загадочным кристаллом. Он провел собственное расследование, разыскал все материалы профессора, воссоздал систему и переместился сознанием в Эртан. После того, как Милославский пришел в себя у тела брата, Советник утратил способность контролировать его действия. Причина этого мне не до конца понятна. Вероятнее всего, Президент настолько боялся своей мнимой психической болезни, что даже во сне не позволял себе расслабляться. Эль-Стаури был вынужден изменить свой первоначальный замысел. Он встретился с Милославским в Эртане и предложил ему идею своеобразного "экскурсионного бюро", которая позднее трансформировалась в идею Игры, а себя — в качестве штатного мага и эксперта по миру. Будущий Президент, как мы знаем, принял предложение, хотя и не без колебаний. Он не располагал прямыми доказательствами, что Дан находится в Эртане, но это была хоть какая-то зацепка, и он решил ее отработать. Для того, чтобы искать брата в незнакомом мире, ему нужны были ресурсы, а необычная компьютерная игра, помимо всего прочего, позволяла решить вопрос с финансами на Земле. Довольно долгое время Эль-Стаури послушно играл роль Советника при Президенте. Как уже заметил Лэйо, он действительно помогал Милославскому и советами, и магией. Во-первых, в его интересах было укрепить авторитет Корпорации в Эртане. Во-вторых, ему нужно было убедить Милославского в своей преданности и лояльности, чтобы потом, когда наступит нужный момент, Президент полностью доверился ему. Он добился своей цели. Дождавшись, пока Милославский убедится в неэффективности стандартных средств поиска, Эль-Стаури предложил ему собрать Звезду. И Президент поверил — ведь до сих пор Советник не давал повода усомниться в своих словах.