Сергей Смирнов - Фантастика-1971

• Название: Фантастика-1971
• Автор: Сергей Смирнов
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ “МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1971

В сборник вошли произведения С. Смирнова, С. Павлова, Р. Подольного, В. Журавлевой, К. Булычева, С. Жемайтиса, И. Варшавского, В. Крлупаева, Г. Альтова, В. Ревича, С. Арутюнова, Ю. Эстрина, Б. Ляпунова.

---

Последнее явно относилось к нам.

Он умолк.

Стали говорить и другие эридане, их речь пояснялась живыми иллюстрациями.

Перед нами раскрывались причины гибели такой могучей цивилизации. Беда надвигалась двумя путями. Стремясь удовлетворить свои непомерно возросшие потребности, эридане изготовляли невероятное количество вещей, по существу им ненужных, неэкономно расходуя ограниченные запасы недр, нарушая экологическое равновесие в природе. И мы видели, как, убыстряясь, менялся лик планеты, как плодородные долины превращались в пустыни, высыхали каналы, разрушались плотины, и моря поглощал песок. Так кажущееся благополучие вело к катастрофе. Все еще можно было поправить, если бы другим путем не надвигалась более страшная опасность: люди обрели кажущееся бессмертие! Непомерно удлинили срок жизни, «забыв, что вечно живет целое, вид, а не отдельная особь», как сказал синебородый.

Почему-то эта очевидная истина была забыта или игнорировалась эгоистическим обществом. Стремясь бесконечно продлить жизнь, они что-то нарушили в своем генетическом коде. Сократилось, а затем и совсем прекратилось деторождение. Появление ребенка стало редчайшим атавистическим явлением. И все-таки люди умирали или уходили сами, устав от жизни, не оставляя никого взамен.

Перед нами находились последние эридане, которые искали средства вернуть былое величие и планете, и эриданскому роду.

Они кропотливо собирали опыт миллионолетней цивилизации, находили способы консервирования знаний и передачи их потомкам не только с помощью звучащих книг, а и зримо, в образах.

Мы увидели работу лабораторий, где биологи восстанавливали утраченные звенья в генетическом коде у редчайших человеческих эмбрионов и погружали их в анабиоз. Наконец, несколько сот колб, опущенных в жидкий воздух, покоились в шахте под черным цилиндром. Там хранились также миллиарды отдельных клеток, мужских и женских, — материал для воссоздания человечества.

Составлены точнейшие инструкции, как вернуть их к жизни. Изготовлены точнейшие приборы.

Хранится пища.

Вашата спросил Арта:

— Почему же они сами не занялись всем этим? Почему ждали нас?

…— Было много попыток. Вновь рожденные не могли жить в изменившихся условиях планеты. Последние из Вечно идущих находились в помещениях, изолированных от внешней среды. Воздух для их дыхания получали машины. И машин осталось мало, как. и жилищ. Из людей выжили только те, что были перед вами в комнате с последним ребенком. Все они устали. Их хватило только на это. Остальное сделаете вы!

Антон спросил:

— Почему так долго ждали? Могла произойти новая катастрофа — все могла уничтожить случайность, хотя бы метеорит!

— Исключено, поля отклоняют их полет. Ты еще хочешь спросить, почему мы, роботы, ждали вас? Отвечу: мы не в состоянии. В нас нет программы необходимых творческих эмоций. В изменившихся условиях процессы могут пойти непредусмотренным путем. Да. Я в состоянии решить их, — опять Арт прочитал мысль Антона, — при условии, если мне поставят задачу. Прежде ее ставили Вечно идущие, теперь будете ставить вы.

Я подумал, что не так трудно было прокрутить на простой вычислительной машине хотя бы, дав задание Арту, все возможные варианты условий возрождения жизни на планете и возможность любых осложнений при выращивании эридан, а также создать массовое производство роботов для реставрации планеты. Создать роботов, особенно ботаников, бактериологов и других узких специалистов, необходимых для восстановления обитаемой среды.

Арт ответил, не дав мне раскрыть рта:

— Вечно идущие обоснованно опасались возникновения механической жизни. Боялись совершить еще одну ошибку.

— Можно согласиться с ними, — сказал Вашата.

Опять мы очутились в первой комнате с портретом ребенка, играющего в песочек. Перед нами стояли те же эридане.

Синебородый произнес певучую фразу. Арт перевел:

— Мы шлем вам привет! Думаем о вас! Благодарим вас! Надеемся! Вечный страж остается!

Эридане подняли согнутую левую руку, затем исчезли.

Арт помедлил секунду, этот «огромный» отрезок времени, видно, показался ему вполне достаточным для того, чтобы мы смогли осмыслить все происшедшее, затем сказал:

— Вы это сделаете. Пройдет не более тысячи лет — малый срок жизни Вечно идущего.

ИЛЬЯ ВАРШАВСКИЙ Душа напрокат

Игорь Павлович Тетерин, модный и преуспевающий литератор, подошел к окну и задернул плотные синие шторы. В кабинете сразу стало уютнее.

Тетерин приоткрыл дверь в коридор и крикнул:

— Наденька! Я работаю. Пусть не мешают.

— Хорошо! — раздался женский голос. — Чаю тебе подать?

— Пожалуйста, и покрепче!

Он взял из рук жены термос и запер дверь на ключ.

Часы, когда Тетерин работал, считались священными. Тогда все в доме ходили на цыпочках, разговаривали шепотом, а телефон убирался на кухню. Никто не имел права тревожить его в это время.

Исключение Делалось только для красавицы колли. Тетерин любил, работая, ощущать на себе преданный взгляд собачьих глаз.

Он сел к столу и начал просматривать незаконченную главу.

По мере того как он читал, на его лице все явственней проступала брезгливая усмешка. Типичное не то! Литературщина. Скоропись.

Плоские диалоги. Нет, эту главу нужно писать совсем по-иному.

Но как?

Тетерин вставил в машинку чистый лист и задумался. Хотелось чего-то свежего, своего, а на ум шла все та же пошлятина, многократно перелицованная и отутюженная такими же кустарями, как он сам. Он иногда позволял себе роскошь быть вполне откровенным с собою. Конечно, он не гений, хотя критики единодушно признают у него литературное дарование. Но если разобраться, то на что это дарование растрачивается?

Десять книг. Среди них нет ни одной сколько-нибудь значительной. Бабочки-однодневки. Вечно не хватает времени. Всегда подпирают сроки сдачи рукописи. Хорошо было бы уехать куда-нибудь к черту на рога, подальше от всяких издательств и договоров. Лежа на травке, думать, думать, пока мысли не станут ясными и прозрачными, как вода в горном ключе! («Вот видишь, дорогой, — прервал он себя, — и тут не можешь обойтись без штампов».) Вечно приходится думать чужими словами. А где же их взять, эти свои слова? Он скомкал недописанную главу и в сердцах кинул в корзину.

Собака, почувствовав, видимо, что хозяин не в духе, подошла и положила голову ему на колени.

— Вот так, Диана, — сказал он, поглаживая ее за ухом. — Все не легко дается, и эта квартира, и ковер, на котором ты спишь, и вкусные куриные косточки. За все нужно чем-то расплачиваться.

Он хотел сказать еще что-то очень значительное, но тут раздался стук в дверь.

— Ну что там такое?! — раздраженно спросил Тетерин. — Я же предупреждал, чтобы меня не беспокоили!

— Прости, Игорек, — сказала жена. — Но тут к тебе пришли. Я говорила, что ты занят, а он…

— О дьявол! — Тетерин встал и направился в переднюю; Непрошеный гость уже снимал пальто. Он обернулся на звук шагов, степенно закончил разоблачаться, пригладил седые волосы и шаркнул ножкой.

— Простите, Игорь Павлович, — произнес он, слегка грассируя. — Прошу меня не судить строго за столь бесцеремонное вторжение, но я взял на себя смелость явиться к вам без предупреждения, так как дело мое не терпит отлагательств. Моя фамилия Лангбард. Лука Евсеевич Лангбард, в прошлом преподаватель химии, а ныне пенсионер. Однажды я уже имел честь быть вам представленным.

Тетерин удивленно на него взглянул. Лука Евсеевич Лангбард.

Имел честь быть представленным.

Все под стать внешнему облику.

Одет незнакомец был тщательно, даже изысканно, если исходить из представлений конца XIX века.

На нем были полосатые брюки, черный двубортный сюртук тончайшего сукна, впрочем несколько порыжевший в швах, стоячий крахмальный воротничок и ботинки с замшевым верхом и множеством мелких пуговиц. В руке — кожаный саквояжик, столь же древний, как и все облачение его владельца.

Вдобавок ко всему в передней стоял какой-то удивительный запах, не то старинных духов, не то ладана.

Впрочем, и экзотическая внешность гостя, и особенно этот запах показались Тетерину удивительно знакомыми.

— Прошу! — сказал он, пропуская Лангбарда вперед.

Тут в дверях кабинета произошло событие, хотя и незначительное, но все же удивившее Тетерина. Диана, обычно равнодушная ко всем посторонним, бросилась навстречу Лангбарду и начала его обнюхивать, с каким-то самозабвением тычась носом в брюки и сюртук.

— Диана, на место! — прикрикнул Тетерин, но это не произвело на собаку никакого впечатления. — Я кому говорю, на место?! — Он ее слегка шлепнул.

Она еще несколько раз судорожно нюхнула, а, затем, притворно зевнув, улеглась на ковер, все еще не спуская глаз с Лангбарда.