Игорь Ревва - Власть проклятия

• Название: Власть проклятия
• Автор: Игорь Ревва
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-93556-533-1

Планету Парис-2 сотрясают драматические события — начинает действовать древнее проклятие Предтеч из Лабиринта Анкора… В этой ситуации сильные мира сего вновь остро нуждаются в услугах бывшего офицера Имперских десантных бригад — капитана Кирка ван Детчера. И возможно, секретная миссия Кирка и его отряда на планету Парис-2 позволит не только избавиться от власти древнего проклятия, тяготеющего над всей Империей, но и свести старые счеты. Кирк ван Детчер принимает вызов судьбы…

---

Заключенный кивнул.

— Хватит уже ему мораль читать! — проворчал детина, подходя к заключенному.

Сержант хмуро посмотрел на детину и снова перевел взгляд на заключенного. Он все еще испытывал чувство неуверенности. Словно держишь в руках парализатор «Уж-игла», заряженный смертельным ядом. И знаешь вроде, что противнику никуда не деться, а все равно не по себе, все равно свербит мысль, что вместо яда в иглах обычная, относительно безвредная жидкость, способная лишь обездвижить на время. Так же и с этим заключенным…

— Наши имена тебе знать незачем, — сказал сержант. — Потому что ты никогда не будешь обращаться к нам по имени. Единственное, что тебе надлежит запомнить, это то, что мы — охрана. Крепко запомнить, навсегда. Ты понял?

— Я запомню, — хрипло произнес заключенный.

Сержант взмахнул рукой, но кулак его не достиг цели. Заключенный перехватил руку сержанта, сжал ее, дернул на себя и вывернул. Сержант испытал невыносимую вспышку боли и услышал, как хрустнула кость в локтевом суставе.

— Я запомню, — повторил заключенный. — И я обязательно вернусь сюда. И тогда уже умирать будешь ты. Часто и медленно…

Худощавый неожиданно возник за спиной заключенного, но тот резко пнул назад ногой и худощавый с визгом рухнул на колени.

— Это касается всех троих, — добавил заключенный, отталкивая от себя сержанта и нанося удар оторопевшему и потому совершенно не сопротивляющемуся детине.

Детина, казалось, этого удара даже и не почувствовал. Он ошалело посмотрел на заключенного и растерянно произнес:

— Ну, теперь тебе конец!..

И тут слух резанул громкий свистящий шорох выстрелившего бластера. Голова заключенного дернулась, на виске возникло черное обуглившееся пятно, человек как-то неестественно повернулся, взмахнул руками, словно собираясь пуститься в пляс, и рухнул на металлические плитки пола.

— Идиот… — прошипел сержант, подходя к заключенному и массируя на ходу руку. — Чуть руку мне не сломал, сволочь… Ты как? — Он посмотрел на холеного, все еще державшего в руке бластер. — Потомство иметь сможешь?

Детина захохотал.

— Я его на лоскутки порежу, — проскулил холеный, с трудом поднимаясь на ноги. — Я его… он у меня… сволочь…

— Пошли к айттеру, — прервал его сержант, глядя на начавший уже дымиться труп заключенного. — Он должен ожить минут через пять.

Тело заключенного истаивало на глазах. И через миг на полу осталась лишь кучка серо-зеленой одежды.

— Пошли, — поторопил сержант, первым направляясь к двери.

— Ну, сейчас он воскреснет, — многообещающе простонал холеный, кое-как перебирая ногами, — уж я ему устрою… Давно я не был так зол.

— Давно ты как следует не получал! — хихикнул детина. — А ведь и мне от него досталось! — С неожиданным удивлением детина посмотрел на сержанта, словно только что вспомнил удар, нанесенный ему заключенным. — Ну, сволочь! Раз двадцать убью его, это точно!..

И детина принялся живописно излагать, что именно он будет делать с заключенным, когда тот воскреснет. Сержант тяжело вздохнул — воображение у детины было убогое, и дальше «я его так» и «я его этак» фантазии не заходили. Злобный же прищур худощавого был страшен. Сержант невольно посочувствовал несчастному заключенному, которому предстояло провести немало часов в обществе этого холодного, жестокого и беспощадного садиста. Впрочем, жалость эта мелькнула и пропала. Потому что сержант тут же вспомнил, что приходилось испытывать ему самому — сержанту Имперской охраны, — когда случалось оказываться в подобном положении.

Часовые у дверей, за которыми располагался айттер, при появлении этой решительно настроенной троицы встали по стойке «смирно». Сержант приказал открыть дверь, и они вошли в просторную светлую комнату. Стены, пол и потолок тут были выложены белой пластиковой плиткой, легко моющейся и совершенно не пропускающей за пределы комнаты никаких звуков. Ослепительно-белый овальный диск айттера на этом фоне почти не был заметен. Тонкие изогнутые ножки, на которых покоился диск, тоже не бросались в глаза, и создавалось впечатление белого облака, парящего в вылинявшем от жары небе. Лишь небольшой пульт управления напоминал о том, что здесь, в этой комнате, находится айттер — устройство, способное вернуть к жизни любое живое существо, которое предварительно было подвергнуто процедуре снятия матрицы.

— Успели, — облегченно вздохнул худощавый, увидев пустующий пока диск, и плотоядно ухмыльнулся. — Даже сигнал еще не сработал…

Сигнал срабатывал каждый раз за две минуты до появления объекта — неприятный звук высокого тона, ярко-синяя мерцающая полусфера, окутывавшая белый диск. Ничего этого пока не было.

Сержант вдруг подумал, что никто толком не знает, как именно снимается матрица. Что айттер измеряет, запоминает, фиксирует? И как он воссоздает человека? Да и не только человека — ксионийцы, кассилиане и альгатирейцы тоже бывали гостями урановых рудников Тарса-1. Вечными гостями, умирающими бессмертными. И каждый раз айттер срабатывал как часы…

Сержант нахмурился. Эта мысль почему-то вызвана у него тревогу. Некоторое время он пытался понять, что же его беспокоит, но так и не смог. И только когда его худощавый приятель посмотрел на часы и недовольно проворчал: «Долго что-то…», до сержанта дошло, что — да, действительно, на этот раз что-то слишком уж долго.

— Не пора еще? — нетерпеливо спросил детина.

— Вроде пора бы уж, — пожал плечами сержант. — Ладно, подождем еще, куда он денется?!

Прошло десять минут. Овальный диск по-прежнему оставался пуст.

— Что-то он долго не воскресает, — проворчал худощавый.

— Испугался! — захохотал рябой детина.

Сержант промолчал. Действительно, на этот раз процесс воссоздания занял намного больше времени, чем это бывало обычно. Пять — семь минут… ну, пускай, десять. Но они стоят здесь уже минут пятнадцать, не меньше!..

У сержанта мелькнула совершенно дикая мысль, что заключенный вообще не появился. Но это же просто невозможно! То есть возможно, конечно… Если айттер, на котором была снята матрица, разрушен и перестал функционировать. Именно — не вышел из строя, а полностью разрушен. Потому что вывести из строя айттер до сих пор не удавалось никому — основным элементом его служит этот самый белый овальный диск. Сложная конструкция из кристаллов, в которой никто до конца толком так и не разобрался, ни один ученый. Пользуются, а как она работает — представляют себе довольно смутно. И повредить этот диск невозможно, разве что сунуть его в какую-нибудь сверхновую звезду. Но подобного, разумеется, никто с этим айттером не вытворял. Так что сбой в его работе просто невозможен, если…

Если матрица, только что снятая с человека, была не первой. Воскрешение всегда происходит лишь на том айттере, на котором была снята первая матрица. Однако в личном деле этого заключенного не было указано, что матрица уже снималась.

Сержанту стало неуютно. Он вдруг понял, что товарищ- здоровенный детина — прямо сейчас озвучивает все его мысли. И, глянув на второго своего спутника, сержант догадался, что эти же мысли присутствуют и в его голове.

— Не может быть! — убежденно говорил детина. — Мы же видели, что матрица с него не снималась. А у каждого, с кого снималась, есть пометка в личном деле. Да и не прислали бы сюда того, с кого матрица уже снята. Сюда только «чистых» присылают; как же иначе?…

— Заткнись, — пробормотал худощавый. — Заткнись, пожалуйста. Я очень тебя прошу…

Голос его постепенно понижался, пока не начал звучать подобно злобному шипению. Но на детину это никакого эффекта не произвело. Он недоуменно пожал плечами и повернулся к сержанту.

— Ведь не бывает же так, правда? — наивно спросил он.

— А как бывает? — медленно произнес сержант, продолжая в упор глядеть на белый овальный диск айттера, словно надеялся взглядом вытащить из небытия строптивого заключенного.

— Как бывает? — переспросил детина и пожал плечами. — Как всегда… Ну, когда они воскресают…

— Как всегда… — тупо повторил сержант, не сводя с айттера глаз.

— Ну да! — подтвердил детина. В голосе его что-то изменилось. Он шумно сглотнул слюну и посмотрел на худощавого. — Правда?

— Заткнись, — едва слышно ответил тот, также не отводя взгляда от белого диска.

— Просто тут, наверное, что-то поломалось! — громко заявил детина. — Не может же быть, чтобы тут ничего не поломалось, правда?

Не может быть, чтобы тут ничего не поломалось, мысленно повторил сержант. И ему показалось, что в комнате повеяло ледяным холодом. Потому что и с него самого, и с его товарищей тоже были сняты матрицы — только, разумеется, не на этом айттере. Значит, возможна ситуация, когда он — сержант — после очередной гибели в бою не воскреснет. Значит, теперь надо быть осторожнее. Одно дело — лезть с ножом в орущую толпу взбесившихся заключенных, когда знаешь, что все равно воскреснешь и расквитаешься с каждым из этих скотов по полной программе, и совсем другое, когда знаешь, что смерть — навсегда.