Чарльз Паллисер - Квинканкс. Том 1

• Название: Квинканкс. Том 1
• Автор: Чарльз Паллисер
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-15993-2, 5-699-15995-9

 Впервые на русском - самый парадоксальный из современных английских бестселлеров, масштабная постмодернистская стилизация под викторианский роман, великолепный дебют звезды "нового шотландского возрождения" Чарльза Паллисера, уже известного отечественному читателю романом "Непогребенный".

С раннего детства Джон Хаффам вынужден ломать голову, что за неведомая зловещая сила преследует его с матерью, угрожая самой их жизни. Ответ скрывается в документе, спровоцировавшем алчность, ненависть, убийство и безумие, в документе, определившем судьбы нескольких поколений пяти семейств и задавшем течение жизни Джона. Течение, повинующееся таинственному символу пяти - квинканксу.

---

— Я не виноват, мама, — заскулил Том. — Она сюда вошла, а я вошел за ней, потому что ей нечего здесь делать. И тут на меня набросился этот мальчишка.

— Ты лжец и драчун, — воскликнул я. — Она здесь пряталась только потому, что ты за ней гонялся.

— Мама, как смеет этот мальчишка меня оскорблять? — вскричал рыжий юнец. — Он даже не сын джентльмена.

— Ты тоже, — злобно бросил я, — потому что ни один джентльмен не станет так обходиться со своей родней. — Я, конечно, имел в виду Генриетту.

— Мастер Мелламфи, как он нам напоминает, вдвойне имеет право на вежливое обращение, так как он к тому же гость в нашем доме, — сказала сыну леди Момпессон. — Ступай, Том. У меня есть дело к этому молодому человеку.

Послав мне свирепый взгляд, юнец ссутулился и вышел; леди Момпессон пробормотала: «Следуйте за мной», — и направилась в соседнюю комнату. Я повиновался, думая о скрытом значении ее предыдущих слов; сердце мое колотилось.

Комната была обширная, а царившая в ней полутьма делала ее еще громадней (высокие окна на противоположной стене были затянуты занавесками). На пристенных столиках стояло несколько горящих свечей. В центре, спиной к двери, сидела на стуле с высокой спинкой моя мать. Напротив нее полулежал в шезлонге, под богато вышитым покрывалом, старик, ноги его покоились на скамеечке.

Когда мы приблизились, матушка оглянулась и послала мне робкую улыбку. Глядя на старика, я вспомнил его длинные впалые щеки, слезящиеся глаза и мешки под ними, выступающую челюсть, кожу в пятнах; он ничуть не изменился, старый джентльмен в карете, который так напугал мою мать на следующий день после проникновения в наш дом грабителя, в давние-предавние времена.

— Вот этот мальчик. — Леди Момпессон вытолкнула меня в центр комнаты, между шезлонгом и стулом, где сидела матушка.

— Подведи его ближе, — сказал старик.

Вдавив костлявый кулак мне в поясницу, леди Момпессон подвинула меня вперед.

Сэр Персевал поднял к налитому кровью глазу лорнет и с минуту рассматривал меня.

— Довольно мелкий на вид, — промолвил он наконец с небрежной медлительностью. — Не очень здоровый?

— Слава небесам, сэр Персевал, он здоров и крепок, — отозвалась матушка.

— Отлично, — кивнул он без особого подъема. — Рад в этом удостовериться.

Леди Момпессон села рядом с мужем на элегантную софу и командным тоном потребовала:

— А теперь покажите сэру Персевалу и мне предмет, о котором шла речь.

— Иди обратно в соседнюю комнату, Джонни, и жди меня там, — распорядилась матушка.

Удивленный и разочарованный, я встрепенулся:

— А нельзя ли мне остаться?

— Почему бы нет? — спросил старый джентльмен. — Это ведь его касается, так?

— Если желаете, сэр Персевал, — робко проговорила матушка и посмотрела на меня с упреком. — Но обещай молчать.

Одержав эту победу, я наряду с торжеством почувствовал и некоторую вину. Я придвинулся к матушке и встал с нею рядом, напротив двоих хозяев.

Из связки ключей на цепочке, обернутой вокруг талии, матушка выбрала один и открыла им замок, державший футляр для бумаг, который она всегда носила при себе. Склонившись вперед, сэр Персевал пристально наблюдал, как она нашла еще один ключ и отперла сам футляр. Оттуда она извлекла небольшой бумажный свиток, с обеих сторон схваченный медными кольцами. Мы все, затаив дыхание, следили, как матушка снимала кольца и осторожно разворачивала свиток. Стоя немного сзади, я сумел разглядеть, что это был всего один исписанный лист плотного пергамента. Разобрать хотя бы одно слово было невозможно — не только из-за расстояния, но и из-за букв, красивых, однако очень странных по форме. К нижнему концу бумаги была прикреплена большая красная печать, над нею виднелись как будто три подписи — они были не такие ровные и аккуратные, как прочий текст.

— Позвольте взглянуть. — Сэр Персевал протянул костлявую, в кольцах, руку, хотя достать все равно бы не смог.

Матушка отпрянула, прижимая к себе бумагу.

— Нет, сэр Персевал, — воскликнула она. — Простите, пожалуйста, но мне нельзя давать его вам в руки. — Он пробормотал что-то про себя и откинулся назад. Матушка подняла документ так, чтобы им было видно. — Надеюсь, вы признаете это доказательством законности моих требований, что касается ежегодных выплат.

— Оставляя этот вопрос в стороне, миссис Мелламфи, — проговорила леди Момпессон, — мы готовы пойти на следующее: если это тот самый кодицилл, копию которого вы нам посылали семь лет назад, то мы согласны его у вас купить.

— Купить?! — выдохнула матушка.

— Речь идет, — продолжала леди Момпессон, — о сумме в полторы тысячи фунтов.

— Но документ не продается!

— Это наше последнее слово; можете поверить, что, претендуя на большее, вы зря потратите время.

— Нет, — твердо заявила матушка. — Я не могу его продать.

— Но, мама, — вмешался я, — подумай только: если у нас будет полторы тысячи фунтов, нам не придется продавать все наши вещи.

Я перехватил торжествующий взгляд, посланный леди Момпессон сэру Персевалу.

— О Джонни, зря ты это сказал. — Она обратилась к Момпессонам: — Все верно, нас постигло несчастье, мы с сыном остались без гроша и жить нам не на что. И, конечно, я не вижу возможности дать ему достойное образование и обеспечить то место в жизни, на которое он по праву рождения…

— Мэм, — протянул сэр Персевал, — пожалуйста, вернитесь к сути дела.

Матушка вспыхнула и продолжила скороговоркой:

— Все, о чем я вас сегодня прошу, это выплачивать ежегодный доход, на который я имею право.

— Видите ли, миссис Мелламфи, — сквозь зубы процедила леди Момпессон, — мы с супругом не признаем за вами этого права, по причинам, которые наши законные представители на протяжении последних семи или восьми лет неоднократно вам излагали и которые мы и сами перечислили не далее как пять минут назад. — Она помедлила, скользнула взглядом по мне и бесстрастно добавила: — Желаете, чтобы я повторила?

— Нет, — поспешно отказалась матушка, — пожалуйста, не надо.

— Но мы готовы приобрести у вас этот документ за единовременную выплату.

— Он не моя собственность, чтобы его продавать, леди Момпессон. — Матушка вернула документ в футляр и заперла его.

— Прошу прощения, — ледяным тоном произнесла леди Момпессон, — я вас не понимаю, миссис Мелламфи.

— Честно говоря, я вижу здесь коварный замысел, — бросил сэр Персевал.

— Ничего подобного! — выкрикнула матушка. И продолжила тише, как бы стараясь овладеть собой: — Я обещала своему отцу его хранить. Этот документ стоил ему… стоил ему… — Она запнулась и замолкла.

— Я же говорил, что это вопрос цены, — воскликнул баронет.

— Я не о том! — возмутилась матушка. Мгновение поразмыслила и перевела взгляд на меня. — Я обещала отцу, что передам документ моему наследнику. Кроме того, я знаю, что, если я продам документ, вы его уничтожите.

— А почему бы и нет, черт возьми? Раз заплачены деньги…

— Минутку, сэр Персевал, — перебила его жена. — Если бы мы так поступили… — начала она ледяным тоном. — Заметьте, я говорю «если бы», поскольку таким образом мы могли бы навлечь на себя обвинение в неуважении к суду: документ является материальным свидетельством в процессе, который еще не закончен; итак, если бы мы поступили подобным образом, то исключительно потому, что считаем его подделкой…

— Если он поддельный, почему вы так хотите его заполучить? — выкрикнул я.

— Ваш сын — очень наглый ребенок, миссис Мелламфи, — самым будничным тоном заметила леди Момпессон. — Тем не менее я отвечу на этот в высшей степени нелепый вопрос. Нам опасна даже и подделка, поскольку она может затянуть этот проклятый процесс.

— Он подлинный, — воскликнула матушка. — Мой отец в этом не сомневался.

Леди Момпессон холодно улыбнулась:

— Видите ли, дорогая миссис Мелламфи, ваш отец не тот человек, на чей авторитет в этом вопросе можно безоговорочно положиться. Подумайте, сколько он рассчитывал таким образом выиграть.

Матушка взглянула на нее и поджала губы.

— Едва ли мне понятен смысл ваших слов, леди Момпессон. Не могу поверить, что вам достанет бессердечия… — Она помедлила и добавила импульсивно: — Но уверяю: другая сторона процесса считает его подлинным.

Хозяева дома быстро переглянулись.

— Какого черта вы имеете в виду? — требовательно вопросил сэр Персевал.

— Каким-то образом та сторона прознала, что документ у меня, а недавно ей стало известно, где я живу.

— Почему вы так считаете? — спросила леди Момпессон.

— Некоторое время назад в мой дом проник грабитель, чтобы похитить этот документ.

Взрыв бомбы поразил бы хозяев меньше, чем ее слова. Сэр Персевал выругался, его жена, не сводя с него изумленного взгляда, поднялась на ноги.