Александр Розов - Чужая в чужом море

• Название: Чужая в чужом море
• Автор: Александр Розов
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

— Над нашими баджао, — пояснил Ен, двигаясь следом, — пока я мониторю их маячок, а когда Оалапу вылетит с Матаива патрулировать квадрат H–1/15, то приглядит за ними.

— А что ты так беспокоишься, кэп? — спросил сидевший в штурманском кресле Терг–та, поворачиваясь к вошедшим, — эти ребята неплохие моряки, а океан сейчас спокойный.

Пак Ен неопределенно передернул плечами.

— Все–таки, они еще почти дети, а 400 миль океана без всякой суши – это не шутка.

— Но ты не помешал им выйти в море, — заметила Жанна.

— Они баджао, — сказал Ен, — это их образ жизни. Мы защищаем их, но уважаем их выбор.

— А дети? — спросила она, — Что будет, когда у Синду и Тенума появятся дети?

— Баджао очень мало, — ответил Пак Ен, — Волонтеров, которые хотят им помочь, гораздо больше. В нашем океане ни один баджао не останется без присмотра. Ни взрослый, ни, тем более, ребенок.

— Я это заметила, — подтвердила Жанна, — но как быть с образованием их детей?

— Обыкновенно. В стране есть множество мелких атоллов, где живет две, три, пять семей. Их дети учатся по интернет. Эта система для школы отработана уже давно, а сейчас она уже расширена на колледжи и университеты. По сети нет разницы, атолл или лодка.

— А откуда интернет на лодке баджао?

— Оттуда же, откуда и лодка, — снова встрял Терг–Та, колдуя над котелком, — от Мангарева до Раиатеа кочуют примерно 500 семей баджао. Спорим на двадцатку, что ты не найдешь там ни одного ребенка старше 5 лет, у которого нет ноутбука?

— Пожалуй, не буду, — решила она, — Но я вот что подумала: баджао на бамбуковой пироге и баджао на тримаране из металлопластика, да еще с ноутбуком, это не одно и то же..

Терг–та печально вздохнул, звонко щелкнул ногтем по котелку, и признался:

— Это проблема, — после чего добавил, — Но надо же какую–то проблему оставить нашим детям. Пусть они ее решают. Стыдно оставлять детям войну, нищету и безработицу. А проблему, как сохранить bajao–style — не стыдно. За других не скажу, а мне не стыдно.

— У тебя много детей? – поинтересовалась канадка.

— Девять, — гордо ответил он.

— Ого! – изумилась она, — И как давно ты женат?

— Еще с колледжа. А сейчас у меня пять жен и три товарища по женам.

— И не ссоритесь? – спросила Жанна первое, что пришло в голову

— Почему? Бывает, что и ссоримся. Потом миримся. Разве не везде так?

Жанна пожала плечами. На это трудно было что–то возразить.

— Наверное, да. Везде. А как получилась такая семья? Я имею в виду, когда знакомятся мужчина и женщина – это понятно. Но познакомиться в девятером…

— Ну, примерно так, — сказал он, разливая какао по кружкам, — Я родом с Науру, учился в тамошнем Caesar College. Сейчас он называется Инженерный институт силовых машин. Там у нас получилась компания: двое парней и девчонка. Сначала мы из–за нее дрались через день, а потом нам надоело. Точнее сказать, это ей надоело, что мы деремся. После колледжа, по правилам, выплачиваются подъемные. Нам хватило, чтобы купить в самой дальней провинции Западных Маршаллов, на атолле Уджеланг что–то типа коробки из–под чипсов. Янки в прошлом веке ставили такие коробоки, когда переселяли туда–сюда людей с атоллов, где проводили термоядерные тесты. Люди давно уехали, а коробки до сих пор стоят, почти как новенькие. Нам было по 17 лет и мы страшно гордились, что у нас есть свой fare. Наша жена занялась домом и фермой, мой товарищ стал делать кое–какую мелкую коммерцию, а я пошел на флот. Мы с товарищем бывали дома 3 — 4 дня в неделю, а на ферме одной женщине тяжело. Тогда мы сделали кооперацию с парнем и девчонкой, которые купили соседнюю коробку. Они потомственные faaapu, фермеры из Вануату. Через полгода как–то так получилось, что все уже живут вместе, и еще вот это (Терг выразительно провел ладонью около живота), и тогда та жена, которая с Вануату, пригласила младшую сестру, которая болталась без дела. Но рук все равно не хватало, и мы наняли папуасского папуаса, гастарбайтера. Хорошего парня, по рекомендации…

— Папуасский папуас это в том же смысле, что и китайский китаец? — уточнила Жанна.

Терг энергично кивнул, долил всем в кружки еще горячего какао, и продолжил:

— Он оказался очень в тему, потому что умел делать по хозяйству все понемногу, и все время что–то такое делал. В общем, как и надо в деревне. А потом как–то намекнул, что остался бы насовсем. Чего бегать, если тут хорошо? Только (он сказал) женщин мало, а это не дело, потому что они не будут успевать и с детьми, и по дому, и вообще…

— А сколько в тот момент было детей? – перебила канадка.

— Двое, и еще один in progress, — Терг снова сделал жест ладонью у живота, — Так вот, мы сказали папуасу: aita pe–a! Тут неплохо, а значит, еще женщину найти можно. Тогда он взял кое–каких денег из общака, купить что–то там по хозяйству. Мы не связали одно с другим, думали он купит что–то из техники для фермы. А он взял флайку и полетел…

— Этот парень из Папуа умел управлять самолетом? – перебила удивленная Жанна.

— Так мы его и научили, — пояснил матрос, — Это просто. А без этого на Уджеланге жить нереально. Ну, сейчас еще как–то можно, а тогда за любой ерундой надо было лететь на Эневеток, полтараста миль Nord–East. Потому нам так дешево и досталась та коробка.

Мелодично тренькнул коммуникатор капитана.

— Ага! — Пак Ен посмотрел на экранчик, — Упс! Даже раньше, чем я думал.

— Что? – спросила Жанна.

— Наши баджао, — пояснил Ен, — Оалапу уже видит их sail–boat на своем радаре, они в 60 милях юго–восточнее Кэролайн. Держат скорость почти 20 узлов. Молодцы.

— Я же говорил, кэп, ты зря беспокоишься, — заметил матрос.

— Знаешь, Терг, как говорят католики? Only god is holy fool, but humans are fussy.

— Это в каком смысле, кэп?

— В таком, что их бог может идиотничать, потому что сидит на небе, и ему все похер. А людям надо беспокоиться о том, чтобы все шло более–менее как им хочется.

— А зачем им такой бог? – поинтересовался Терг.

— Для эталона, — пояснил Пак Ен, — Как в физике абсолютно черное тело и идеальный газ, так у католиков в религии абсолютный, идеальный похер. Типа, точка отсчета на шкале. Короче, херня все это. Я пошел спать. Жанна, ты тут долго не торчи. Брай тебе уступила свою соту в кубрике. Ложись. Утром у вас веселая программа. Рекомендую выспаться.

— Какая программа? – удивилась канадка.

— Это она тебе утром и доложит. Chao.

Когда за капитаном закрылась дверь, Жанна спросила:

— Терг, а что было дальше с тем папуасом на флайке?

— Дальше он привез двух непонятных юниорок, — ответил матрос, — Мы стали выяснять. Оказалось, он летал на Халмаэру, это островок в Индонезии, больше 2000 миль от нас, через всю Микронезию и Палау. Там купил их на рынке. Типа, говорит, хотел одну, но двух продавали с большой скидкой, а он еще торговался, и заплатил всего 500 фунтов.

— Купил на рынке? – пререспросила она, — Ты хочешь сказать, он купил женщин?

— Ну, да. Мы ему говорим: ты мудак. Поехали быстро сдаваться в суд, а по дороге что–нибудь придумаем. Взяли мы этих юниорок и полетели на Эневеток.

— Подожди, я не поняла. Как он купил женщин?

— Как–как. Обыкновенно. На Халмаэре их всегда продают. До второй мировой войны на этом острове вообще непонятно, что было, потом там была самурайская база, потом это отдали Индонезии, но тем лень возиться, и полтараста тысяч человек в полной жопе. Ни электричества, ни машин, только палка–копалка и лодка–долбленка. Мусульманские и христианские первобытные деревни режутся между собой. Это те и другие миссионеры поработали. Там продают пленных, родичей, должников с семьями, и лишних детей. И очень дешево… Короче, мы наплели судье, что наш папуас летал на Халмаэру покупать народные промыслы (первобытные фенечки для туристов), а юниорок увидел случайно. Ну, и купил из гуманитарных соображений, чтобы сдать в социальную службу. Судья нормально понял, позвонил в Джакарту, в индонезийский департамент полиции. Там спрашивают: «Есть документы на юниорок?». Ясно, что нет. И тогда шеф–полисмен из Джакарты виртуозно посылает нас всех на хер. Юниорки понимали на lifra, и судья их спросил: «Что с вами делать?». Они ответили «Мы ни в чем не виноваты, не надо нас в полицию, там нас побьют и изнасилуют. А эти мужчины нас честно купили, накормили, дали новую одежду, не бьют, лучше все так и оставить».

— Это как? – переспросила Жанна, — Оставить их в положении купленных рабынь?

Терг Та утвердительно кивнул и продолжил:

— Тогда судья зачитал артикул из Великой Хартии. «Ни один человек не имеет никаких прав на другого человека, кроме случая принудительных гражданских ограничений и компенсаций, утвержденных судом. Любая попытка обратить человека в физическое рабство пресекается высшей мерой гуманитарной самозащиты». Дальше, он видит, что они не врубились. Тут он объяснил просто: вы свободны, никто не смеет вас держать в неволе. Вы можете идти на все четыре стороны, а если злодеи попробуют вас держать силой, то мигом словят пулю, в порядке гуманитарной самозащиты общества. Они это поняли на свой лад, и так обиделись! Типа: вы что, нас выгоняете? Мы, хором, стали их утешать: мол не плачьте, никто вас никуда не выгонит, просто судья вам зачитал закон. Они сразу успокоились (по их понятиям закон это было что–то вроде детской считалки, для балды), и говорят: «Так, может быть, теперь домой поедем? Там, наверное, дела по хозяйству, а потом ужинать надо». И что было делать судье, как ты считаешь?