Етаку Банкэй - Нерожденный. Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя

• Название: Нерожденный. Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя
• Автор: Етаку Банкэй
• Издательство: Евразия
• Жанр: Религия
• Год: 2000

Дзэнский мастер Банкэй Ётаку (1622–1693) жил в период расцвета японской культуры при Токугава. При жизни он запрещал своим ученикам записывать его изречения. Но каким-то образом до наших дней все же дошло его учение, дзэн Нерожденного.

Нерожденное присуще нам всем, нужно только уметь пребывать в нем, жить в нем. И тогда, возможно, уже не нужны становятся ни коаны, ни мондо, — тогда испытываешь пробуждение.

Мы надеемся, что читатели, интересующиеся дзэн, по достоинству оценят эту книгу, тем более что настоящее издание представляет собой наиболее полный на сегодняшний день сборник произведений Банкэя.

---

Евгений Торчинов

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Дзэн появился в Японии во время правления в Китае династии Южная Сун (1127–1279). Догэн (1200–1251) приступил к распространению своей версии дзэн, которая, несмотря на то, что ее стали называть Сото (кит. Цао-дун), фактически является оригинальным японским дзэн Догэна, который возник и развивался на основе его главного произведения — "Сёбо гэндзо". Школа Риндзай, также появившаяся в тринадцатом веке, принесла с собой систему и традиции южносунской школы Линьцзи. Помимо этого она не разработала каких-либо собственных дзэнских положений, которые были бы достойны упоминания. Далее, когда мы переходим к периоду Токугава (1603–1867), мы видим в коанах дзэн Хакуина (1685–1768) новую ступень развития методов и техник практики дзэн, а также, в определенном смысле этого слова, систематизацию дзэнской мысли. Но как бы то ни было, незадолго до Хакуина появился Банкэй (1622–1693). Его "дзэн Нерожденного [сознания будды]" ознаменовал собой новый и один из наиболее значительных со времен Бодхидхармы этап развития дзэнской мысли. Дзэн Нерожденного действительно является одним из самых оригинальных достижений за всю историю этой традиции. Несомненно и то, что Банкэй должен считаться одним из величайших дзэнских мастеров, которых Япония когда-либо являла миру».

Д.Т. Судзуки. «Исследования по истории развития дзэнской мысли: дзэн Банкэя».

Дзэнский монах Банкэй Ётаку (1622–1693) не оставил после себя никаких записей, разъясняющих суть своего учения дзэн, и при жизни он отдавал строгие приказы, никому не позволяющие низводить его учение до уровня письменных знаков. Но тем не менее записи были сделаны, так как его последователи были не в силах вынести мысль о том, что слева и деяния их мастера могут остаться незаписанными. Поэтому, несмотря на то, что было утеряно много больше, чем было доверено бумаге, мы должны быть благодарны им за те записи, которые они донесли до нас, ибо это единственный наш источник сведений о дзэн Нерожденного,

Настоящее описание жизни и учения Банкэя открывается очерком, прослеживающим течение его жизни и религиозной деятельности. Он основывается на материалах, собранных его учениками, и на тех упоминаниях, которые сам Банкэй делает в своих проповедях. Введение представляет определенный интерес в качестве духовной биографии Банкэя и предназначено для того, чтобы дать читателям представление об обстоятельствах, обусловивших возникновение его уникального стиля дзэн.

Следующую и значительно большую часть книги составляют переводные материалы из «Записей о жизни и учении Банкэя». Банкэй известен прежде всего своими проповедями (возможно, их даже лучше назвать беседами), которые он неустанно проводил для своих многочисленных учеников, устремлявшихся к нему со всех концов страны. Вел он эти проповеди на разговорном японском языке, повседневном языке обычного человека. Проповеди Банкэя популярны в Японии и по сей день. Никто прежде не доносил дзэн до обыкновенного человека столь неформальным, доступным и в то же время полноценным образом. Сохранившиеся до наших дней проповеди Банкэя приводятся в этой книге практически полностью. За проповедями следует собрание записей бесед Банкэя с его учениками и монахами, приходившими к нему за наставлениями. В них мы видим Банкэя за работой, в динамике дзэнского диалога, противостоянии учителя и ученика, которое уже известно западным читателям литературы о дзэн как мондо.

В совокупности перевод этих проповедей и диалогов демонстрирует основу учения Банкэя о Нерожденном и представляет собой всеобъемлющую картину его стиля дзэн, который в своей гениальной, совершенной простоте и целостности ничто так не напоминает, как учение великих китайских мастеров «золотого века дзэн» при династии Тан (618–907).

Настоящий довольно высокий уровень интереса к Банкэю и его учению возник только в течение последних сорока лет и своим появлением обязан прежде всего усилиям Д.Т. Судзуки. В серии ставших уже классическими работ, которые были опубликованы в начале сороковых годов, Судзуки впервые выявил истинное значение дзэн Банкэя и высокое положение, по праву занимаемое им в истории развития дзэнской мысли, вызволив его тем самым из почти трехвекового несправедливого забвения. Хотя после публикации работ Судзуки вышли в свет и другие исследования, посвященные изучению дзэн Банкэя, Судзуки по-прежнему остается, лишь с некоторыми оговорками, самым лучшим его интерпретатором. Любой, кто изучает дзэн Банкэя, многим обязан этому выдающемуся исследователю дзэн.

Работа над этой книгой продолжалась на протяжении пятнадцати лет. Большая часть содержащихся в ней материалов была опубликована на страницах журнала Восточного Буддийского Общества «Восточный буддист» («The Eastern Buddhist»), который издается в Киото. Я хочу воспользоваться представившейся мне здесь возможностью выразить мою благодарность доктору Ниситани Кэйдзи за то, что в течение многих лет он давал мне ответы на вопросы, ответить на которые мог только он. Я благодарю господина Харольда Стюарта из Киото за то, что он прочел и отредактировал рукопись перевода, а также господина Сугавара Есимунэ из храма Кориндзи за позволение напечатать на суперобложке автопортрет Банкэя, и настоятеля храма Футэцудзи за позволение воспроизвести на титульном листе образец каллиграфии Банкэя (иероглифы фусё, т. е. Нерожденный).

Норман Уоделл

Боро-ан, Киото, 1983

БИОГРАФИЯ БАНКЭЯ

Банкэй Ётаку родился на восьмой день третьего месяца 1622 года в Хамада, маленькой деревне, расположенной на побережье Внутреннего моря в провинции Харима (восточная часть современной префектуры Хёго).[1] Его отец, Суга (Сугавара) Досэцу, был родом с острова Сикоку, где его предки на протяжении многих поколений были врачами, принадлежащими к числу самураев, состоявших на службе у клана Ава. По неизвестным нам причинам Досэцу отказался от этого места и, будучи уже не состоящим на службе самураем (яп. ронин), переправился через Внутреннее море и высадился в провинции Биттю. Там он женился на госпоже Ногути и, дважды сменив место жительства, обосновался в Хамада, где зарабатывал на жизнь медицинской практикой. Банкэй, четвертый из пяти сыновей, был одним из девяти детей в семье. Когда Банкэю исполнилось десять лет, его отец умер, оставив всех детей на попечение своей жены и старшего сына Масаясу, который продолжил семейную традицию, занявшись практикой китайской медицины.

В записях, повествующих о жизни Банкэя, говорится, что он был хорошо развитым и очень чувствительным ребенком, будучи в то же время довольно трудноуправляемым и наделенным необыкновенной силой воли.

Впоследствии его мать рассказала ему, что уже в возрасте двух-трех лет он питал отвращение к мысли о смерти. Его домашние обнаружили, что они могут унять его плач, говоря о смерти или притворяясь мертвыми. Позже, когда он стал хулиганить с соседскими мальчишками, его усмиряли точно таким же образом.

Каждый год во время праздника мальчиков, который проводился на пятый день пятого месяца, деревенские мальчики участвовали в состязании по метанию камней. Разделившись на две группы, они бросали друг в друга камни с противоположных берегов реки. Состязание это проводилось со времен периода Хэйан (794—1175) уже более пятисот лет, с тем чтобы воспитывать в мальчиках доблесть. Нам известно, что та сторона, на которой находился Банкэй, неизменно побеждала, потому что он никогда не отступал, сколь бы много камней в него ни летело.

В возрасте одиннадцати лет, менее чем через год после смерти отца, Банкэя отправили в деревенскую школу, где он сразу же проявил большой интерес к учебе. Однако уроки каллиграфии, проводившиеся после конца занятий в храме соседней деревни, вызвали у него совершенно противоположное отношение. Чтобы избежать монотонного переписывания китайских иероглифов из учебника учителя, Банкэй ввел себе в привычку возвращаться домой задолго до конца урока. Несмотря на то, что Масаясу каждый раз наказывал его за это, усилия брата не увенчались успехом. По дороге домой Банкэю приходилось переправляться через реку, и поэтому его брат предупредил паромщика, чтобы он не перевозил Банкэя на другой берег, если он придет слишком рано. Но справиться с Банкэем было не так-то легко. «Земля должна продолжаться и под водой», — заявил он, зашагал прямо в поток и, едва не задохнувшись, еле-еле выбрался на другой берег.

Желая избежать дальнейших столкновений со своим братом, Банкэй решил совершить самоубийство. Он слышал о том, что можно умереть, если съешь ядовитых пауков, поэтому он проглотил целую горсть пауков и в ожидании конца затворился в маленьком буддийском святилище. Много часов спустя, понимая, что он все еще жив, он отказался от мысли о самоубийстве и пошел домой.