Кристофер Прист - Лотерея [Подтверждение]

• Название: Лотерея [Подтверждение]
• Автор: Кристофер Прист
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-18734-8

Питер Синклер потерял все — отца, любимую девушку, работу. Чувствуя, что сама жизнь ускользает, как песок между пальцами, он пытается зафиксировать ее на бумаге. Но то, что начинается как автобиография, вскоре оборачивается историей совершенно другого человека в другом мире, и новая реальность засасывает Питера с головой…

От автора «Опрокинутого мира», «Машины пространства», «Гламура» и экранизированного Кристофером Ноланом «Престижа» (в ролях — Кристиан Бейл, Хью Джекман, Скарлет Йохансон, Дэвид Боуи) — романа, благодаря которому престижный альманах «Гранта» включил Приста в свой список наиболее перспективных британских авторов 1980-х годов наряду с Мартином Эмисом, Яном Макъюэном, Джулианом Барнсом, Салманом Рушди, Кадзуо Исигурой и Грэмом Свифтом.

---

— Это уж как знаешь.

Мы договорились обо всем буквально за несколько минут. Эдвин пришлет мне ключи по почте, и я поселюсь в его домике, как только захочу. Соседняя деревушка называется Уибли, до нее минут десять пешком, не больше. Нужно присматривать за садиком, до железнодорожной станции довольно далеко, внизу они хотят покрасить все в белый цвет, а насчет спален у Мардж какие-то собственные идеи, телефон отключен, но в деревне есть будка, нечистоты стекают в бак, нужно вызвать рабочих, чтобы его опорожнили, а может, и почистили.

К тому времени, как мы окончательно убедили друг друга, что это блестящая мысль, Эдвин уже не предлагал, а практически навязывал мне свой дом. Плохо, говорил он, что дом пустует, дома строятся, чтобы в них жить. Он договорится с местным мастером, чтобы тот починил водопровод, ну и, может быть, поменял часть проводки, но если я хочу ощущать, что отрабатываю свое проживание, то пожалуйста, могу работать, сколько мне заблагорассудится. Было только одно обязательное условие: Мардж хочет, чтобы за садом ухаживали неким вполне определенным образом. Возможно, они будут заезжать ко мне на выходные и тоже помогут по саду.

В дни, следовавшие за этой встречей, я впервые за много недель начал делать что-то осмысленное. Эдвин взбодрил меня, и в моих действиях появилась некая целеустремленность. Конечно же, я не мог сию секунду сорваться с места и уехать в Херефордшир, но теперь все, что я делал, было так или иначе связано с этой целью.

Чтобы вырваться из Лондона, мне потребовалось недели две. Нужно было продать, а частью раздать мебель, нужно было найти временное пристанище для моих книг, нужно было оплатить счета и зайти в банк. Я хотел вступить в новую жизнь ничем не обремененным; отныне и впредь я буду держать при себе только крайний минимум вещей, только то, без чего уж никак не обойтись. Затем подошел долгожданный момент переезда, и я нанял фургон на два рейса туда-обратно.

Перед тем как покинуть Лондон, я снова сделал несколько попыток найти Грацию. Она куда-то переехала, а когда я зашел по старому адресу, ее бывшая напарница по квартире захлопнула дверь с такой яростью, что чуть меня не зашибла. Грация не хочет меня больше, видеть, никогда. Если я напишу письмо, его, так уж и быть, передадут, но лучше попусту людей не беспокоить. (Я все-таки написал, но не получил ответа.) Я попытал счастья в конторе, где она работала, но она оттуда уже уволилась. Общие знакомые тоже не знали, где она сейчас, или знали, но не говорили.

Все это ввергло меня в глубокую тоску и беспокойство, мне казалось, что Грация обошлась со мной нечестно. Снова накатило недавнее ощущение, что все против меня сговорились, и моя эйфория насчет переезда в Эдвинов домик заметно увяла. Думаю, я подсознательно представлял себе, как переезжаю на лоно природы вместе с Грацией и как там, вдали от вечной суматохи городской жизни, мы перестанем ругаться, и наша любовь станет зрелой и полноценной. Эта смутная надежда теплилась все то время, пока я готовился к переезду; когда же в последнюю минуту она окончательно рухнула, я с удвоенной остротой ощутил свое одиночество.

Две радостные недели я считал, что начинаю все заною, но, когда подошел момент отъезда, мне уже стало казаться, что все кончилось.

Наступило время для размышлений, для внутренней жизни. Все было не так, как мне хотелось, и это все было мне навязано.

2

Эдвинов дом располагался посреди лугов и полей, в двухстах ярдах по неухоженной аллее от дороги между Уибли и Херефордом; деревья и живые изгороди надежно защищали его от постороннего взгляда. Домик был двухэтажный, с белеными стенами, черепичной крышей, оконными переплетами в мелкий ромбик и огромной, как у конюшни, дверью. При нем имелся сад площадью примерно в половину акра, спускавшийся по пологому склону к чистому веселому ручейку. Предыдущие хозяева выращивали фрукты и овощи, но сейчас там все заросло. Перед домом и за ним имелись маленькие лужайки и несколько цветников. Большая часть фруктовых деревьев была посажена рядом с ручьем. Деревья нуждались в подрезке, а вся территория — в тщательной прополке.

Домик сразу же пробудил во мне собственнические инстинкты. Он был моим во всех смыслах, кроме юридического, и теперь, совершенно непроизвольно, я стал строить относительно него планы. Я представлял себе упоительные уик-энды, своих друзей, приезжающих из Лондона, чтобы насладиться здоровой сельской пищей и патриархальным покоем, я заранее видел себя окрепшим в преодолении трудностей, лишь понаслышке знакомых обитателям больших городов. Возможно, я заведу себе собаку, резиновые сапоги, рыболовные снасти. Я твердо решил обучиться сельским ремеслам: плетению циновок, гончарному и плотницкому делу. Что касается дома, моими трудами он скоро преобразится в буколический рай, о каком большинство горожан может только мечтать.

Работы там было много. Как и предупреждал Эдвин, проводка оказалась дряхлой и ущербной, на весь дом напряжение было только в двух розетках. Как только я открывал кран, трубы начинали громко стучать, а горячей воды и вовсе не было. Туалет был забит. В некоторых комнатах стены сочились сыростью, весь дом нуждался в окраске как снаружи, так и внутри. На нижнем этаже пол был поеден жучком, потолочные балки верхнего этажа заметно подгнили.

Первые три дня я крутился, как белка в колесе. Я пооткрывал все окна, подмел полы, стер пыль с полок и из шкафчика. Я потыкал в унитаз длинной жесткой проволокой, а затем осторожно заглянул под ржавую крышку бака для нечистот. Я накинулся на сад и огород, безжалостно вырывая из земли каждое растение, бывшее на мой не слишком-то опытный взгляд сорняком. Я навестил единственный в Уибли магазинчик и договорился о еженедельной доставке заказанных мною продуктов. Я закупил целую кучу инструментов и приспособлений, никогда не присутствовавших в моей прошлой жизни: клещи, плоскогубцы, пилу, шпатель для оконной замазки, кисти и так далее, а заодно — кастрюли и сковородки. Затем наступил уик-энд, приехали Эдвин с Мардж, и весь мой энтузиазм разом испарился.

Было очевидно, что Мардж далеко не в восторге от щедрости своего супруга. Как только они появились в доме, я понял, что Эдвину пришлось горько пожалеть о своем великодушном предложении. Он виновато мялся где-то на заднем плане, в то время как Мардж взяла все управление на себя. С самого начала она поставила меня в известность, что у нее были свои собственные планы относительно этого дома, и в этих планах никак не значилось проживание там некоей посторонней личности. Нет, она ничего подобного не говорила, это просто явствовало из каждого ее взгляда, каждого замечания.

Мардж я помнил более чем смутно. В давние дни, когда они заходили к нам в гости, Эдвин неизменно доминировал. Мардж была просто некоей женщиной, которая пила чай, говорила о своих болях в спине и помогала вымыть посуду. Теперь это была пухлая, весьма прагматичная дама, имевшая по каждому вопросу свое собственное мнение. В частности, она имела уйму соображений относительно того, как следует приводить в порядок дом, однако не сделала ни малейшей попытки применить эти соображения на практике. В саду она развела более активную деятельность, пальцем указывая, какие растения следует сохранить, а какие отправить в компостную кучу. Позднее я помог Миллерам выгрузить из машины многочисленные банки грунтовки и краски, и Мардж подробно объяснила мне, в какие цвета нужно выкрасить ту или иную стену. Я все это записал, а она потом тщательно проверила.

Жить в доме было фактически негде, а потому они сняли комнату в деревне, над пабом. В субботу утром Эдвин отвел меня в сторону и объяснил, что водители бензовозов бастуют, а потому на всех заправочных станциях длинные очереди, и что, если я не возражаю, они покинут меня сразу после завтрака. Это было единственное, что он сказал мне за весь уик-энд, и мне было его жалко.

Затем они уехали, оставив меня растерянным и удрученным. Уик-энд прошел из рук вон плохо. Я чувствовал себя загнанным в ловушку, на строительство которой пошли моя благодарность Эдвину, мое неловкое понимание, в какой переплет попал он из-за меня, а также мои жалкие попытки оправдать свое существование, доказать свою полезность. Мне приходилось им нравиться, и меня тошнило от угодливости, сквозившей в моем голосе, когда я разговаривал с Мардж. Они безжалостно напоминали мне о временности моего пребывания в этом доме, напоминали, что я занимаюсь приборкой и ремонтом не для себя, что это всего лишь некая форма арендной платы.

Я был чувствителен к малейшим неприятностям. На три дня кряду я и думать забыл о своих бедах, но теперь, после визита Миллеров, я снова начал мусолить в голове события последнего времени, и в первую очередь свой разлад с Грацией. Ее исчезновение из моей жизни, происшедшее в крайне обескураживающей форме — с бешенством, слезами, уличной сценой, — не могло не вывести меня из равновесия, тем более после столь долгой связи.