Донна Леон - Гибель веры

• Название: Гибель веры
• Автор: Донна Леон
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5–94145–404–Х

На пороге рабочего кабинета комиссара Брунетти появляется красивая молодая женщина. Комиссар сразу ее узнает: это сестра Иммаколата, монашка, ухаживавшая за его матерью в доме престарелых. Но к удивлению Брунетти, женщина, представляясь, называет совсем другое имя – Мария Теста. Оказывается, она вышла из монашеского ордена после череды случившихся в больнице смертей, которые кажутся ей подозрительными. Комиссар решает проверить, основательны ли страхи Марии, или она сознательно сгущает краски, чтобы оправдать свое бегство от суровой монашеской жизни.

---

– Прочитайте, сами узнаете.

Брунетти взял тоненькую папку и с интересом открыл: фотокопии трех документов. Первый – письмо из офиса Объединенного швейцарского банка в Лугано «синьору Пио Кавалетти», состоящее из одной фразы; второй – письмо, адресованное «падре Пио», написано рукой, трясущейся от болезни или старости, если не от того и другого сразу; третий – с уже знакомым гербом патриарха Венеции.

Снова взглянул на синьорину Элеттру: сидит тихо, аккуратно сложив руки на столе перед собой, – ожидает, пока ознакомится с документами. Вернулся к ним и внимательно прочел.

Первый: «Синьор Кавалетти! Мы подтверждаем помещение вашего депозита от 29 января, на 27 тыс. швейцарских франков, на счет в нашем банке». Подписи на компьютерной распечатке банковской формы нет.

Второй: «Святой Отец, вы повернули мои грешные глаза к Богу. Его милосердие не от мира сего. Вы были правы – моя семья не от Бога. Они Его не знают и не знают Его власти. Только вы, Отец, вы и другие святые. Это вас и святых мы должны отблагодарить больше чем словами. Я уйду к Богу, зная, что это мною сделано». Подпись неразборчива.

Третий: «Данное разрешение выдано религиозному объединению «Опус Деи» для основания и утверждения в этом городе научной миссии и богоугодных дел под директорством падре Пио Кавалетти». На этой бумаге – подпись и печать директора отдела религиозных организаций.

Прочитав все это, он поднял глаза:

– Какой вы делаете из этого вывод, синьорина?

– Именно такой, Dottore.

– Точнее?

– Духовный шантаж. Не слишком отличается от того, чем они занимались столетиями, – немного менее убедительный и в меньшем масштабе.

– Откуда документы?

– Второй и третий – из папок, хранящихся в офисе патриарха, в разных папках.

– А первый?

– Из надежного источника.

Единственное объяснение, которое она дала и, как видел Брунетти, собиралась давать.

– Я верю вам на слово, синьорина.

– Спасибо.

Ответ, к которому обязывает просто вежливость.

– Я почитал про них, про «Опус Деи», – начал он. – Друг вашей подруги, который в патриархии, не знает, насколько они… – хотел использовать слово «могущественны», но что-то родственное суеверию ему не позволило, – обширно присутствуют в городе.

– Он считает, очень трудно что-то сказать наверняка о них или их деятельности. Но уверяет, что их власть весьма реальна.

– То же самое люди говорят о ведьмах, синьорина.

– У ведьм не скуплены целые районы в Лондоне, Dottore. И у них нет папы, который хвалит их за «святое дело». И ведьмы, – она показала на папку, которую он еще не выпустил из рук, – не получают церковных санкций на организацию центров для научной миссии и богоугодных дел.

– Я не знал, что у вас такие сильные чувства к религии.

– Это не имеет отношения к религии.

– Не имеет? – Он удивился по-настоящему.

– Это относится к власти.

Он секунду подумал:

– Да, полагаю, относится.

Более спокойным голосом синьорина Элеттра сказала:

– Вице-квесторе Патта просил сказать вам, что визит шефа швейцарской полиции откладывается.

Брунетти почти не слышал ее:

– Моя жена говорит то же самое.

Увидел, что она не понимает, и добавил в порядке разъяснения:

– О власти. – Как только поняла, спросил: – Извините, что вы сказали о вице-квесторе?

– Визит шефа швейцарской полиции отложен.

– Ах, я и забыл совсем об этом! Спасибо, синьорина. – Не говоря больше ни слова, положил папку ей на стол и ушел в кабинет за своим пальто.

На сей раз в ответ на звонок открыл человек средних лет, одетый во что-то вроде, по предположению Брунетти, монашеского облачения, но выглядел он лишь как мужчина в плохо подшитой юбке. Комиссар объяснил, что пришел поговорить с падре Пио; привратник сложил вместе ладони и склонил голову, но ничего не сказал. Провел пришедшего по внутреннему дворику: садовника не видно, но дух сирени стал еще сильнее. Внутри резкие запахи дезинфекции и воска скрылись под волной сладкого аромата. По пути обогнали человека помоложе, идущего в том же направлении. Два полусвященника молча кивнули друг другу, – Брунетти счел это проявлением несколько показного благочестия.

Тот, кто провожал его, – он стал уже думать, не лишили ли его искусственно дара речи, – остановился перед дверью в кабинет падре Пио и кивнул: можно войти. Так он и сделал, не стучался; окна закрыты, распятие – висит на дальней стене, теперь он его заметил. Этому религиозному символу он не симпатизировал и лишь глянул вскользь, не интересуясь его эстетической ценностью.

Через несколько минут дверь открылась, и вошел падре Пио. Брунетти вспомнил: этот носит монашеское облачение с легкостью, умудряясь выглядеть так, будто ему удобно. Внимание его опять привлекли полные губы, но на этот раз он осознал, насколько суть этого человека сосредоточена в глазах – они серо-зеленые, блестящие, светятся умом.

– С возвращением, комиссар! – приветствовал он его. – Спасибо за сообщение. Выздоровление сестры Иммаколаты – ответ на наши молитвы, я уверен.

Хоть и возникло у него такое искушение, Брунетти начал не с просьбы избавить его от риторической религиозной лжи, а со слов:

– Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов.

– С радостью отвечу. Если только, как я объяснял в прошлый раз, меня не заставят разглашать информацию, которая закрыта.

Священник улыбался, но Брунетти почувствовал, что тот отметил перемену в его настроении.

– Нет; сомневаюсь, что из этих сведений что-то относится к закрытым.

– Хорошо. Но прежде, чем вы начнете, – нет причин стоять, давайте по крайней мере устроимся удобно.

Подвел его к тем же двум креслам и, с тренированным изяществом откинув края облачения, опустился в кресло; положил правую руку под наплечник и стал перебирать четки.

– Что вы бы хотели узнать, комиссар?

– Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали о работе в доме престарелых.

Кавалетти усмехнулся и сказал:

– Я не уверен, что так назвал бы это, Dottore. Я служу капелланом при пациентах и части служащих. Приближать людей к их Творцу – это радость, а не работа. – И глянул в сторону, в другую часть комнаты, но не раньше чем увидел отсутствие реакции Брунетти на эту сентиментальность.

– Вы слушали их исповеди?

– Не уверен, комиссар, вопрос это или утверждение. – Улыбка Кавалетти говорила о желании удалить из своего замечания даже намек на сарказм.

– Это вопрос.

– Тогда я отвечу. Да, я выслушивал исповеди пациентов, как и части штата. Это очень большая ответственность, особенно исповеди старых людей.

– А почему так, отец?

– Потому что ближе их время – время земной кончины.

– Ясно. – И Брунетти спросил так, как будто это логическое продолжение предыдущего ответа: – Вы открывали счет в филиале Объединенного швейцарского банка в Лугано?

Полные губы остались изогнутыми в мирной улыбке, но комиссар смотрел в его глаза: они сощурились почти непроницаемо и немедленно.

– Что за странный вопрос. – Кавалетти свел брови в очевидном замешательстве. – Какое это имеет отношение к исповедям стариков?

– Вот именно это я и пытаюсь выяснить, отец.

– И все же это странный вопрос.

– Вы открывали счет в филиале Объединенного швейцарского банка в Лугано?

Священник переставил пальцы на очередную бусину.

– Да, открывал. Часть моей семьи живет в Тичино, и я езжу навестить их два-три раза в год. Я нашел, что удобнее держать деньги там, чем возить туда-сюда с собой.

– И сколько у вас на этом счету, отец?

Кавалетти поглядел вдаль, что-то вычисляя, и наконец ответил:

– Полагаю, около тысячи франков. – Потом, с готовностью помочь, добавил: – Это около миллиона лир.

– Я знаю, как переводят лиры в швейцарские франки, святой отец. Это один из первых навыков, которые должен приобрести полицейский в нашей стране. – И улыбнулся, показывая священнику – это шутка.

Тот в ответ не улыбнулся. Прозвучал следующий вопрос:

– Вы – член «Опус Деи»?

Кавалетти уронил четки и поднял перед собой руки ладонями к собеседнику в преувеличенно молящем жесте.

– Ох, комиссар, ну и странные вопросы вы задаете! Интересно, как они соотносятся у вас в голове.

– Я не понял, это «да» или «нет», отец?

После долгого молчания Кавалетти произнес:

– Да.

Комиссар поднялся.

– Вот и все, отец. Спасибо, что уделили время.

Священник впервые не сумел скрыть удивления и потерял несколько секунд, уставясь на него. Но поднялся на ноги, и прошел с ним к двери, и придержал ее, пока тот выходил из комнаты. Идя по коридору, осознавал две вещи: взгляд священника ему в спину и, когда дошел до открытой двери в конце, густой запах сирени, врывающийся из дворика. Ни одно из этих ощущений удовольствия ему не доставило.