Виктор Точинов - Герои. Другая реальность (сборник)

• Название: Герои. Другая реальность (сборник)
• Автор: Виктор Точинов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-766-4

Золушка» в исторических реалиях 1786 года – во Франции назревает революция, но дочь лесничего очень хочет выйти замуж за принца де Рогана. Питер Блад, пиратствующий на Волге. Александр Сергеевич Пушкин, живущий в XXI веке, публикующийся в Интернете и в роли гостя участвующий в передаче Тины Канделаки… Все это – альтернативная классика, литературные вариации на тему произведений, знакомых с детства. Любимое развлечение писателя – размышлять о том, как развивался бы сюжет классических произведений, если бы принц Гамлет вовремя принял противоядие, а у Боромира в загашнике оказался тяжелый пулемет? На страницах антологии, представленной на суд читателя, в эту увлекательную игру играют Олег Дивов, Далия Трускиновская, Наталья Резанова, Виктор Точинов и другие отечественные мастера фантастики.

---

– Еще как! – оживилась Красная Шапочка, – она вообще ведьма. Думаешь, почему тот замок пустой? Это она его заколдовала сто лет назад!

– Целый замок?

– Ага!

– Сколько же твоей бабке лет?

– Пятьсот. Вот!

– Ну и горазда же ты врать, – говорю, – послушай, ты ослика не видела случаем? Маленький такой ослик, в шляпке.

– Это твой?

– Ага. Мой ослик. Салли.

Он там, в шиповнике, – говорит она, – я тоже хотела его поймать, но там колючки... А зачем он в шляпке?

– Чтобы солнце голову не припекало. Вот ты зачем в шляпке?

– Я-то для красоты.

– Ну, – говорю, – мы за красотой не гонимся. Угостишь пирожком, а?

– Да пожалуйста, – она отворачивает уголок салфетки и подает мне пирожок, – Это с капустой. А тот с ягодами. Ты какой хочешь?

– Оба.

Она задумалась.

– Пожалуй, я тоже поем, – говорит, устраивается на бревне, пристраивает корзинку рядом, и берет пирожок, – а бабушке скажу, что волк напал. И все съел!!!

– А ты волка не боишься?

– Взаправду? Нет. Бабка тут на всех страху нагнала. Волки эти места десятой дорогой обходят. Ну ладно, пару пирожков я ей оставлю все-таки. И малины соберу. А то еще разозлится, в лягушку превратит. А ты в тот замок не ходи.

– Это почему?

– Я ж говорю, заколдовано там, – говорит она с набитым ртом.

– Но там же мой ослик!

– Подумаешь, ослик!

– Это тебе подумаешь...

Иногда дети говорят и вытворяют такие жестокие вещи, что диву даешься. А все потому, что дети на самом деле добра от зла не отличают, хотя большинство добрых людей думает наоборот; что, мол, человек рождается с чистой душой, а потом она в процессе жизни постепенно портится, вроде как сыр или масло, а я так полагаю – человек растет, и душа с ним растет, а у детей она еще маленькая...

И ведьмы я думаю, что дети – у них душа так и остается маленькой, не вырастает, вот они добро со злом и путают. Всем известно, что ведьмы злопамятны, и мстительны, и обижаются-то на всякую ерунду, а воздают за обиду так, что мало не покажется.

– И все-таки, – говорю, – нехорошо, что ты одна по лесу шастаешь. Тут неподалеку один людоед жил. До вчерашнего дня. А ну как забрал бы тебя на опыты!

Она задумалась.

– Мне и самой надоело. Она меня все время гоняет. Самой лень, вот меня и гоняет. Я, пожалуй, ей расскажу, что бабушку волк съел, – говорит она, – и меня тоже. А потом пришли лесорубы, разрубили волку живот, и нас выпустили.

– Ерунда. Так только в сказках бывает.

– Она поверит. Всему верит, прям как маленькая. Ну ладно, я пошла. Все-таки отнесу бабке пару пирожков, а она мне за это волшебную травку покажет. Ей кого хошь приворожить можно, ага. Только надо в полночь собирать, когда роса сойдет, и сова ухнет...

– Рано еще тебе.

– И вовсе не рано. В самый раз. Бабка мне обещала все свои секреты передать, потому что с мамой, она говорит, ей трудно работать, у нее в одно ухо влетает, в другое вылетает. И ругаются они все время. Тебе еще пирожок дать?

– Давай, – говорю, – ладно, я побежал. Если что, зови.

– Да что со мной сделается, меня тут все боятся, – отмахнулась она, опять нос рукавом утерла и пошла своей дорогой. А я, значит, за Салли.

Ослы, видите ли, устроены очень толково. Они любую колючку переварят, через любые заросли продерутся. Что им какой-то шиповник! А я, пока лез, все руки ободрал.

Гляжу, передо мной и впрямь замок. Только какой-то очень уж запущенный. Во-первых, ни двора, ни ворот, все травой поросло и кустарником, во вторых, окна все плющом увиты.

И на лужайке перед входом стоит Салли, раздраженно обмахиваясь хвостом, и жует розанчик на кусте шиповника. Шляпка на бок съехала.

– Что ж ты, – говорю, – дурочка!

Еще повезло, что целую невредимую нашел ее, спасибо этой Шапке.

– Куда ты забралась? Опять замок? Хватит с меня замков.

А сам стараюсь в распахнутую дверь заглянуть – вроде как в замке темным-темно, потому как плющ на окнах...

Шапка эта говорила, что замок заколдован, но Шапка, как я понял, вообще приврать здорова, есть такие особы, ни слова правды от них не добьешься. Травка приворотная, надо же!

Алчность смертный грех, но я ж не то, чтобы обобрать хотел кого... Мне бы пару монет отыскать, или там, серебряный кубок, чтобы обменять его в трактире на сытный обед... мало ли что в пустом замке найти можно!

Я Салли привязал покрепче, перекрестился и шагнул внутрь.

Поначалу я думал, на полу ковер, потом понял, пыль... Может, ковер там тоже был когда-то, но давно истлел.

На стене ржавое оружие висит, алебарды, пики перекрещенные... герб какой-то паутиной весь затянут...

Ох, думаю, неладно дело-то. Замки у нас просто так не оставляют – один владетель уйдет, другой въедет, а тут за сто лет никто не озаботился поселиться, пыль подмести...

Может, не так уж она врала, Шапка-то?

Факел торчал на стене, я его снял, зажег – он вспыхнул, ну прямо как солома... Тени по потолку, точно летучие мыши, мечутся. Пустая зала, а посредине вроде как стол стоит.

Подошел ближе – никакой это не стол. Здоровенное дубовое ложе, и на нем, вся в белом, спит девица. Причем, что характерно, все в замке сгнило, а она цела-целехонька, и даже, вроде, дышит. Или это у меня факел в руке дрожит?

Молоденькая совсем, хотя, наверное, лет сто тут пролежала, свеженькая...

Я ее даже целовать не собирался, вот те крест! Просто хотел проверить, есть ли дыхание.

В общем, она хлоп! И открыла глаза.

– Ты кто? – говорит.

– Рене, сударыня.

Она протягивает свои белые руки, берет меня за ворот, притягивает к себе, и целует. При этом платье ее истлевшее расползается и видно, что девица беленькая, пухленькая и весьма привлекательная.

– Ах, – говорит она, переведя дух, – не иначе мне это снится.

– Напротив, сударыня, – говорю я вежливо, – вы спали волшебным сном, а теперь проснулись. Нечаянно я вас разбудил, но, коль разбудил, полагаю, надо бы вам подняться. Обопритесь на мою руку!

Она встает, несколько неуверенно, поскольку еще не обвыкла, и я на всякий случай отворачиваюсь, потому что вместо платья на ней одни лохмотья. Снимаю с себя куртку, накидываю ей на плечи. А сам думаю: «еще разжиться тут каким добром надеялся, дурак! Тут не то, что разбогатеешь, последнее отнимут».

– Ничего не понимаю, – говорит девица, – где все? Где слуги? Где маман и папа? Почему темно так?

– Заколдовали вас, сударыня, – говорю, – наверное, вы с какой-нибудь здешней ведьмой не поладили...

– А, – говорит она, наморщив лобик, – было дело, одна уродливая старушенция все просилась, чтобы ее на праздник пустили. Но я велела не пускать. Я люблю, чтобы меня все красивое окружало. Говорят, она, когда выходила, через правое плечо плюнула и три раза обернулась вокруг своей тени!

– Вот, – говорю, – оно самое. А как следствие, вы, сударыня, проспали нетронутая, лет сто не меньше...

– И меня должен спасти прекрасный принц? – говорит она с надеждой в голосе.

Я что, похож на принца?

– Самое разумное, – говорю, – лечь обратно на ложе и подождать принца. Только я бы на вашем месте сначала поел что-нибудь.

– Лучше куропатку с трюфелями, – говорит девица, хлопая ресницами.

– С этим придется подождать. Поищу чего-нибудь в саду, – отвечаю, – там, вроде, какая-то дичка была... и малина разрослась. Вы бы пока прибрали там, в замке, что ли? Принц придет, а там пылища в ладонь толщиной, негоже это!

– Я очень устала, – томно говорит принцесса, и усаживается на ложе.

– Еще бы, – говорю, – столько спать! Вы походите, сударыня, разомнитесь, поглядите на Божий мир, вон, солнышко взошло!

– Слишком ярко для моих глаз, – говорит она, – а принц вообще когда придет?

– Понятия не имею, сударыня!

– Может, – говорит она с надеждой, – я еще посплю?

И тут я слышу, трубят рога над лесом...

Голоса, смех, треск кругом стоит, словно целая компания прорубается сквозь заросли – я-то прошел и ничего, только поцарапался слегка, но он же принц!

Сильный, красивый, на белом коне. Свита впереди бежит, дорогу расчищает.

– Оп-па! – говорю, – вот и принц!

Она так и заметалась, бедняга.

– Что же делать, – говорит, – что же делать! Я не одета! Сижу тут на крыльце, неизвестно с кем, неизвестно зачем! И вообще, что он подумает?

– На вашем месте, – говорю, – я бы тихонько лег на ложе, глаза закрыл... А когда принц вас увидит, он, очарованный вашей красотой, конечно, поцелует вас, и вы его вознаградите соответственно. А я пойду, пожалуй.

Она швырк – и в замок... Даже спасибо не сказала.

Салли отвязал, и в кусты! А куртку не стал обратно требовать, ну ее в самом деле!

Родитель мой, царство ему небесное, рассказывал, что знал одну семью, там девица от какого-то потрясения заснула так крепко, что ее двадцать лет добудиться не могли. А когда проснулась, тоже была молоденькая и свеженькая. Первые два дня. Потом как-то быстро постарела и стала выглядеть на все восемьдесят. Папаша говорил, время обмануть нельзя, оно само кого хошь обманет.