Ольга Петрова - Ненавидеть нельзя любить

• Название: Ненавидеть нельзя любить
• Автор: Ольга Петрова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059329-3,978-5-271-23778-2

Первая любовь – чистая, как белый лист, и прозрачная, как слеза, наполненная радостью, страстью, безумием… Ольга жила будто в сказке, строила радужные планы, и казалось, что счастью не будет конца.

Но реальная жизнь – это не сказка, и сладкие грезы о безмятежном будущем в одночасье рассыпались словно карточный домик. Измена любимого, предательство сестры – за что? почему? и как с этим жить дальше?

А жить надо! И научиться заново радоваться каждому новому дню – надо! И найти в себе силы простить неверных – надо! И снова полюбить. И сделать так, чтобы счастье уже никогда не кончалось.

---

– Моя бабушка в таких случаях говорит – начинай с конца. Ну это, как клубок, – заволновался он отчего-то, – берешь за кончик ниточки и начинаешь разматывать.

– У тебя есть бабушка?! – Голосок Ольги ожил, глаза заблестели.

Валерка удивился:

– Целых две. Одна живет в Ярославле, мамина мама. Она преподаватель экономики. С виду суровая, но меня любит и балует. Я хотел к ней поехать, когда родителей сюда перевели, в Армейск, мне не разрешили. А вторая, – с искренним удовольствием рассказывал он, – живет в деревне, под Владимиром. Я к ней раньше на каникулы ездил все время. Она пирожки печет – закачаешься! Корова у нее есть. Проснусь утром, а в доме пирогами пахнет и молоком парным. Говорю сейчас – и к ней хочется. Она такая большая, теплая, уютная, с ней душой отдыхаешь.

Они уже подошли к военному городку. Из морозной темноты выплывали дома офицерского состава, в народе называемые ДОСами. В окнах мерцал голубой свет телевизоров, откуда-то доносились звуки музыки.

– Не хочу домой, – тихо произнесла Ольга.

– Так что случилось-то? – осторожно спросил Валерка.

– Мне всегда хотелось, чтобы у меня были бабушка и дедушка. Как в детских сказках. Но мама детдомовская, она даже не знает, кто ее родители, а отец говорил, что дед с бабушкой умерли еще до моего рождения. Дед был фронтовик, весь израненный, а у бабушки – больное сердце. Отец не любил говорить о них, когда смотрел фотографии в альбоме, мрачнел. Я думала, переживает.

Ольга вздохнула, грустно посмотрела на Валерку.

– А позавчера ночью я проснулась от звонка в дверь. Перевернулась на другой бок и постаралась снова заснуть. Отца часто поднимают по ночам посыльные из части. Сквозь сон слышала, как зло он с кем-то разговаривает, показалось, что голос женский и, точно, не мамин. Но спать хотелось страшно. Утром родители за завтраком сидели какие-то недовольные, перевернутые. Я спросила, не поругались ли. Отец промолчал, мама сказала, что все в порядке. Потом все ушли, а я осталась одна дома. Ну ты же знаешь, в среду физкультура у мальчиков первым уроком, у нас – шестым. Я сидела книжку читала, ждала, когда Элька за мной зайдет. Кто-то позвонил, я подумала еще, зачем она так рано. Смотрю в глазок, а там Степановна, молочница. Видел, наверное, она по утрам молоко во дворе продает.

Валерка согласно кивнул. Он и сам иногда покупал молоко во дворе с машины. Муж и жена, колхозники, привозили в военный городок домашнее жирное, желтоватое молоко. Их все хорошо знали. Валерка видел, как разволновалась девушка, ее настроение передалось и ему.

– Я, конечно, открыла, сказала еще, что мы молоко берем у нее в пятницу, – продолжала Ольга. – Степановна, смущенная, раз пять извинилась, прежде чем вошла. В руках два ярких пакета. Говорит: «Тут такое дело, Оленька. Странное немного. Я не из-за молока. Я с утра пораньше на вокзал поехала, билет дочке на Москву взять, обратный. Она на Новый год домой приехать решила, перед сессией отдохнуть. Ну, значит, подъехали мы с мужем на машине к кассам. Я встала в очередь, а ко мне подходит пожилая женщина, очень красиво одетая, такая интеллигентная, знаешь, породистая. И совсем несчастная. То есть лицо у нее ужас какое расстроенное. Протягивает мне пятьдесят рублей одной бумажкой и говорит, чтобы я не обижалась и помогла ей. Мол, она проездом и сама ничего не успевает, а у нас машина есть. Спросила, знаю ли я, где здесь военный городок. Я ей – конечно, знаю, молоко там продаю. Она аж лицом посветлела. Потом спросила, а не знаю ли я Русановых. Я ей говорю – знаю. Они у меня молоко и сметану с творогом берут два раза в неделю. Девочки их, говорю, дочки, Оленька и Диночка с бидончиками ходят во двор. Тут она вдруг вся белая-белая стала. Я, говорит, бабушка, хочу им подарки на Новый год передать, но у меня поезд через десять минут. Отвезите, будьте добры. Сунула мне пакеты, деньги и побежала на платформу.

Я Степановне говорю, что у нас нет никакой бабушки, все умерли. Она совсем смутилась, подумала и сказала, что ее дело передать, а бабушка может быть и двоюродной, хотя ей кажется, что я очень похожа на эту женщину. Засуетилась и ушла. Я пакеты принесла в комнату и вытряхнула на постель. Там в каждом оказались свитер, шарфик и шапочка, только цвета разные – зеленый и голубой. Очень красивые. Потом маленькие бархатные коробочки. Я открыла, а в них – красивые серебряные сережки. В одной – с зеленым камешком, в другой – с голубым. И открытка новогодняя: „Дорогие Олечка и Диночка! Я поздравляю вас с Новым годом. Счастья вам, мои девочки. Жду в гости. Ваша бабушка“, а ниже адрес и телефон.» Оля замолчала, словно выдохлась.

– И что? Что ты дальше сделала? – не выдержал Валерка.

– Дальше. Дальше я открыла альбом и нашла фотографии папиных родителей, потому что мама как-то обмолвилась, что я похожа на бабушку с папиной стороны. Посмотрела. Похожа. Потом позвонила маме, рассказала ей обо всем, спросила, что это значит. Мама почти сразу пришла домой, с работы отпросилась.

Ну, в общем, поговорили мы. Она сказала, что это действительно папина мама. Но он с ней очень давно перестал общаться. Мне было два года, я не помню этой ссоры. Дело в том, что у дедушки был инсульт, и он после этого долго лежал парализованный. Совсем как растение. Бабушка ухаживала за ним, а когда он умер, через три месяца вышла замуж за его ученика-аспиранта, который моложе ее на семь лет. Папа ей этого не простил. Он порвал приглашение на свадьбу и сказал, что мать для него тоже умерла. – Ольга вздохнула, помолчала и добавила:

– Представляешь, оказывается, бабушка вынянчила меня. Мама доучивалась в институте, а бабушка уволилась с работы, чтобы за дедом ухаживать. Ну и со мной возилась. А я совсем ее не помню.

Валерка не знал, что и сказать. У него была очень дружная семья, в которой бабушек почти боготворили. Он привык, что они были всегда, и гнал от себя мысли об их возрасте.

– Мама сказала, что отец взбесится. Оказывается, тогда ночью приходила бабушка, и он ее не принял. Она, наверное, ночевала на вокзале. Представляешь, не пустить в дом родную мать! Это каким же надо быть жестоким. Я спросила у мамы, выходит, случись мне оступиться, сделать что-нибудь не по его, меня он тоже выгонит из дома? Мама расплакалась.

Мне ее стало жалко, я предложила ничего не говорить отцу, но она сказала, что, если он вдруг узнает об этом от посторонних, будет беда. Тогда я попросила спрятать сережки, чтобы хоть что-то осталось от бабушкиного подарка, положить их нам под елку, он не узнает, откуда они. Мама с трудом, но согласилась. Я спрятала коробочки и ушла в школу. А вечером был жуткий скандал. Папа сказал, что отправит все обратно, что никогда не позволит этой безнравственной женщине переступить порог его дома. А я сказала, что это его выбор, он может поступать, как хочет, а я хочу познакомиться со своей бабушкой, и он мне не помешает. И еще сказала, что когда я закончу школу, поеду учиться в Ленинград. Я думала, он убьет меня. Потом он закрылся в спальне и больше ни с кем не разговаривал. А сегодня утром забрал пакеты и молча ушел на службу.

– А как Дина, твоя сестра, отнеслась ко всему этому? – спросил Валерка, который несколько раз в школе видел младшую сестренку Ольги и удивлялся, как же они не похожи.

– А что Дина? Она еще совсем ребенок, ей всего тринадцать. И потом она обожает папу, любимая его дочка, очень на него похожа. Он ждал сына, Димкой хотел назвать, а родилась опять девочка. Но зато она, как и он, лучшая спортсменка в школе, ездит с ним на рыбалку и ходит в спортклуб играть в теннис. Для нее папа – это все. Она ему ни в чем не перечит. Это я такая неудачная уродилась: похожа на провинившуюся мать. – Оля грустно улыбнулась. – И со спортом не дружу. Я только в этом году попала в школьную команду по баскетболу, и то из-за роста. А так, когда мяч беру, мне неприятно, он грязный, потом воняет. В общем, как говорит наша Зоя, «умирающий лебедь».

– Неправда, ты царевна-лебедь, – перебил ее Валерка. – А бабушке ты должна позвонить, успокоить ее, что ты не согласна с отцом, считаешь, что он не прав.

– Я уже думала об этом. Адрес и телефон я запомнила. Но если отец увидит, что был звонок в Ленинград… Даже не знаю, что будет.

Ольга выглядела такой несчастной и измученной, что у Валерки от жалости заболело в груди.

– Мы позвоним с переговорного пункта. У меня есть припрятанные деньги, с подарков на день рождения остались. Пойдем завтра и позвоним, поздравим с Новым годом. – Он обрадовался, увидев, как вспыхнули ее глаза.

– Валерка, какой же ты молодец! Почему мне это не пришло в голову! – От восторга она обхватила его шею руками и тут же, испугавшись, отстранилась. Валерка поймал ее руки и не отпустил их, удерживая на своих плечах. Они оказались слишком близко друг от друга. Прямо в лицо испуганно смотрели ее глаза, и губы, чуть припухшие от плача, тоже были очень близко. Их невозможно было не поцеловать. Валерка почувствовал солоноватый привкус ее слез, и у него перехватило дыхание от восторга. Ее губы дрогнули, отвечая на поцелуй, и в этот миг он осознал, что такое счастье, на долю секунды открыл глаза и увидел, как сверху сыпятся кристаллические звезды крупных снежинок. Небо словно распахнуло свои объятия. Казалось, время остановилось. И очень хотелось, чтобы счастье, захлестнувшее их обоих, было бесконечным.