Алексей Пехов - Фэнтези 2007

• Название: Фэнтези 2007
• Автор: Алексей Пехов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19315-4

Могущественные маги и обворожительные колдуньи!

Знаете ли вы, почему кантабрийское вино отдает порохом? В курсе ли вы, в каких случаях вам может весьма пригодиться ментальный паразит-захребетник? Отдаете ли вы себе отчет в том, что если вы легкомысленно станете брать в долг у потусторонних сил, то плата почти наверняка вам не понравится? Осведомлены ли вы, что ангелы — тоже люди, что самые серьезные магические проблемы можно решить птичьим криком и волчьим скоком, что фейрин и золото — практически близнецы-братья?..

Если в ваших знаниях имеются пробелы по данным вопросам, соблаговолите незамедлительно прочесть сей магический фолиант, составленный из новых фэнтезийных произведений отечественных фантастов. Заверяю вас: данная волшебная книга — последний писк магический моды очередного сезона!

Содержание

Джентльмены удачи:

Алексей Пехов «Особый почтовый»

Виктор Ночкин «Фейрин и золото»

Андрей Уланов «Кантабрийское вино»

Магический детектив:

Генри Лайон Олди «Захребетник»

Ольга Громыко «Птичьим криком, волчьим скоком»

Михаил Харитонов «Долг»

Повелители стихий:

Святослав Логинов «Лес господина Графа»

Наталия Осояну «Перо из крыла феникса»

Илья Новак «Ради всех грехов мира»

Демоны с той стороны:

Владимир Аренев «Ветер не лжет»

Алексей Пехов «Змейка»

Юрий Нестеренко «Плата»

Виктор Точинов «Полкоролевства в придачу»

Последняя сказка:

Михаил Балабин, Олег Бондарев «Ангелы тоже любят»

Сергей Челяев «Тот, кто всегда возвращается»

Виктор Ночкин «Настоящая принцесса»

Алексей Пехов «Последняя осень»

---

Поколебавшись мгновение, Гариц решил предоставить выбор случаю. Пройдёт гулёна мимо беглецов — его счастье, наткнётся на спящего Павия — тут уж не взыщи. Хотя, судя по лёгкости передвижения, встречный отлично видит в темноте и, значит, вполне может обнаружить стоянку.

Все эти длинные размышления заняли от силы пару секунд, а затем шаги смолкли, и знакомый голос сказал:

— Вот вы где. Я так и думала, что найду вас здесь.

К такому варианту ван Гариц не был готов и стоял молча, ничего не предпринимая. Золица подошла ближе, протянула какой-то длинный предмет, в котором Гариц на ощупь опознал охотничье копьё.

— Вот рогатина ваша. Что ж вы ушли без вещей, без оружия?.. Даже на дорогу с собой ничего не взяли. Я должна тащить, да?

Следом опешивший граф получил узелок с какой-то снедью, два охотничьих ножа и две фляги, в одной из которых бултыхались остатки вина. Фляги и ножи они специально оставили в балагане на видном месте, как доказательство того, что не сбежали, а находятся где-то рядом или, в крайнем случае, заблудились по незнанию. Такая немудрящая хитрость должна была хотя бы на час отсрочить погоню. Теперь брошенные вещи нагнали их на полпути.

— Копья было два, — глупо произнёс ван Гариц. — И луки…

— Не нашли, — коротко ответила Золица. — Должно полагать — сгорели.

Теперь, ощущая в руках надёжную тяжесть копья, ван Гариц мог вести себя уверенней. Вот только к чему эту уверенность применить?

— Ты что же, — спросил он, — специально в такую даль шла, чтобы всё это вернуть?

— Вот ещё… — фыркнула девушка. — Это я на всякий случай захватила. У меня здесь силки стоят. Одну ловушку вы спортили, а остальные целы. Проверить надо.

Даже сейчас девица считала себя вправе браконьерствовать в чужом лесу! Впрочем, на такую мелочь не стоило обращать внимания. Запомнить и забыть до поры.

Граф опустился на выпирающий из травы камень, радуясь, что никакое кошачье зрение не позволит собеседнице рассмотреть его чумазую физиономию и совершенно не графский вид. Золица отгребла в сторону часть лапника, в изобилии нарезанного солдатами во время прошлой ночёвки.

— Костерок затеплю. Товарищ твой всё равно проснулся.

Солдата она называет товарищем благородного графа! Хотя, впрочем, сейчас так оно и есть. Если они не будут товарищами во время этого похода, то никуда не дойдут. Общая беда уравнивает.

— Меня удивляет, — произнёс ван Гариц, — что вы так легко позволили нам уйти.

— Я предлагала тебе остаться. Ты сам не захотел.

И опять молодому графу было не избавиться от ощущения, что он чего-то не понимает. Словно они говорят на похожих, но разных языках.

— Скажи, — спросил он, — зачем вы подожгли лес? Я же обещал, что не буду взыскивать прошлые долги и наказывать за прошлые вины.

— Это мы подожгли лес?! Это вы подожгли лес! Не ты именно, но двое ваших. Под утро выбрались в чащу, где поза-лето смерч вывал устроил, да и подпалили бурелом. Никто ничего понять не успел. Мы же не знали, что они за этим идут, полагали, что к вам на засидку, добычу помочь нести. Знали бы, что они замышляют, головы бы им не сносить за такие шалости.

— Вот как? — скрипуче произнёс граф. — И что, сможешь шалунов опознать?

— А чего их опознавать? Их тут всё равно нету, они вместе со всем отрядом ушли. Солдаты собрались ещё с вечера, а сбежали, едва дымом запахло. Потому и остались целыми.

— Понятно… И всё-таки, опознать сможешь?

— Ну, один-то приметный: росточка небольшого, чернявый и плешь на макушке. Больше среди ваших плешивцев вроде бы нет. А второй — обычный, средних лет, с усами.

— Так… — протянул ван Гариц, тщетно стараясь вспомнить имя дядюшкиного слуги и камердинера. Кроме этого человека, больше плешивых в отряде и впрямь не было, если, конечно, не считать Павия, у которого волосы сохранились только за ушами и на затылке. — Плешивого я, кажется, знаю.

— Браск, — подсказал Павий, который и впрямь проснулся при первых же звуках разговора, но лишь теперь решился напомнить о себе. Вахмистр поднялся и присел к разгорающемуся костерку.

— Точно, Браск, — согласился ван Гариц. — А остальной отряд, получается, к утру уже был собран?

— И лошади осёдланы, — подтвердила Золица, — и мешки уложены, и нашего добра кое-что прихвачено.

— Что скажешь? — повернулся ван Гариц к Павию.

— Измена, — коротко ответил старый служака.

— Зачинщик кто? — вопрос был задан скорее для порядка.

— Я человек маленький. Не мне судить.

Что ж, это верно. Судить заговорщиков ван Гариц будет сам. И каждому воздаст по заслугам.

— Значит, Браск и второй, с усами, пытались меня сжечь, — подвёл итог ван Гариц. — А остальные были готовы к тому, что я не вернусь с охоты. Ты сообщила очень интересные сведения, я благодарен тебе. Я… — ван Гариц запнулся на мгновение, раздумывая, как бы наградить крестьянку. — Я дозволяю тебе беспрепятственно ставить силки в моих лесах. Я прикажу, чтобы тебя никто не смел трогать.

— А ты, если хочешь, можешь охотиться в нашем лесу, — простодушно ответила Золица. — Тебя тоже никто не тронет.

Она так ничего и не поняла! При виде столь сокрушительной наивности ван Гариц не выдержал и расхохотался. Павий тоже заухмылялся в густые усы, а следом рассмеялась и девчонка.

На рассвете Золица ушла проверять свои, отныне разрешённые, капканы, а ван Гариц и Павий отправились в путь, уже не опасаясь мести лесовиков, но зато не зная, какой приём ожидает их дома.

Идти по тропе оказалось не в пример быстрее, нежели проползать густой чащей, так что, хотя путники двигались пешком, но довольно быстро достигли границ Огнёвской пущи. Собственно говоря, здесь была граница леса, а никакой административной границы не было. По обе стороны незримой полосы тянулись земли графства, и даже неугомонный Райбах не пытался на них претендовать. Не было по опушкам леса ни таможен, ни воинских застав, никакого начальства, кроме волостных и деревенских старост, сюда не наезжали чиновники и вербовщики рекрутов, словно само государство истончалось, соприкасаясь с огнёвскими чащобами. Какая уж тут граница. И всё же граница была, всякий сиволапый мужик очень хорошо её чувствовал. Равнинные жители боялись Огнёвской пущи пуще огня. Лесовики, почитавшиеся среди пахотных крестьян колдунами, а то и оборотнями, в случае надобности ездили в графские деревни и на ярмарки, а вот к ним охотников ходить не было. Не то чтобы гинули смельчаки, а просто не приживались в лесу. Даже Пашинских боров, где обитал самый каторжный люд, опасались меньше. Было чему удивляться — земли считаются своими, но действие всякого закона прекращается на меже последней пахотной деревни. Дальше можно идти только с оружием в руках, а потом спасаться, теряя войско в огненной круговерти, которую сами же выпустили на волю.

И всё-таки новшества пришли и сюда. Неожиданно оказалось, что не признанная властью граница охраняется. Ван Гариц и Павий шли накатанной тропой, по которой в добрые времена ездили повозки с углем и всяким местным товаром. Обычно лесные тропы при выходе к полю становятся торней, поскольку деревенские жители не упускают случая забраться в лесные угодья с невинным лукошком, сенной волокушей, а то и с топором или иной браконьерской снастью. Но здесь только густели по обочинам заросли крапивы и чистотела. Наконец, знаменуя близость деревни, показалась первая прокошенная обочина. И тут Павий предостерегающе поднял руку и, пригнувшись, попятился за поворот. Гариц немедленно последовал за ним и, лишь когда вахмистр остановился, спросил:

— В чём дело?

— Секрет впереди засел, — одними губами ответил Павий. Чем-то происходящее напоминало недавнюю историю, когда весь отряд бежал от оборзевшего лешака, но теперь ван Гариц не возмущался и не твердил, что он на своей земле и в своём праве. Хорошо, если засада окажется против едущих на ярмарку лесовиков, но все же следует предполагать, что это дело предательских рук. Наверняка дядюшке очень не хочется, чтобы чудом уцелевший государь объявился хотя бы и в самой дальней из деревень. Опять же, и простым бандитам в руки попасть приятного мало.

Теперь Гариц и сам видел, что впереди обустроен секрет: крапива по самой обочине срублена, чтобы открыть дальний обзор, на тропе в хитром беспорядке разбросаны тонкие хворостинки и ломкие сухие бурьянинки. Посмотреть — косарь недовольно откидывал лезущее под косу быльё, а на деле — тоже ловушка: хочешь, не хочешь, а идя по хрусткому, шумнёшь и даже в ночи себя обнаружишь. Хорошо, что рядом Павий, который на таких засидках зубы съел, а то попался бы граф прямиком в лапы караульщикам.

Секрет было решено обойти стороной, что Павий выполнил с блеском. Ван Гариц не протестовал, когда пришлось двигаться ползком. На войне случается делать и не такое. Истинное величие состоит в том, чтобы суметь подняться.