Рене Фалле - Капустный суп

• Название: Капустный суп
• Автор: Рене Фалле
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Так вот, родимые! Так вот, детки мои! Тугие на ухо "детки" насторожились.

- Что с тобой случилось, внучек? - забеспокоилась Маргерита, уж не _гдюка_ ли тебя ужалила?

Мальчуган презрительно махнул рукой, давая понять, что никакая гадюка ему на пути не попадалась, и словоохотливо приступил к объяснениям:

- Я был на Аркандьерской дороге, мы как раз с Сюзанной Пелетье в доктора играли - она стетоскоп где-то ухитрилась раздобыть, - и вдруг машина с прицепом останавливается прямо рядом с нами, чтобы спросить, как к Старому Хлеву проехать. А спрашивал толстый такой, рыжий, он за рулем сидел. Он уже заезжал к нотариусу и Старый Хлев купил, но только не знает, как туда добраться. Вот я и показал дорогу.

- Ну и что? - спросил Блэз, предварительно вставив в рот искусственные челюсти, поблескивавшие в стакане воды на манер целлулоидных рыбок. - Из-за этакого пустяка ты и несешься как оглашенный, того и гляди простуду подхватишь!

Тут малолетний Рике прямо-таки зашелся от торжества:

- Из-за пустяка! Ты бы сам посмотрел, какой это пустяк! Знаешь, кто этот рыжий толстяк, и его супружница, и его дети? Немцы они - вот кто! У них и на машине номерной знак немецкий, и говорят они так, будто у них полон рот картофельного пюре.

- Немцы? Боши? - проблеял Блэз, приподнявшись с шезлонга. - Пруссаки?

- Успокойся, Блэз, миленький, - пыталась утихомирить его Маргерита.

- Точно, дедушка. Даже если они на каникулы в Старый Хлев приехали, все равно они его у нас отобрали, сами же мне сказали.

Козлиная прадедушкина бородка встала торчком, глаза округлились на манер дула семидесятипятимиллиметровки, а сам он, побагровев со здоровой стороны и еще сильнее побледнев со стороны парализованной, завопил во весь голос:

- Да это же подохнуть можно, боши здесь, у нас! Боши в Гурдифло! Под Верденом я их всех до последнего перебил, а они, гляди ты, расхрабрились до того, что через шестьдесят лет сюда прилезли, на мою землю, мне нервы портить? Как бы не так! К оружию, капрал Рубьо! Они не пройдут, господин капитан! Я двинусь на них колонной и вышвырну отсюда этих помойных крыс!

- Не в твои годы этим заниматься, Блэз, миленький! - простонала его жена, ломая себе руки. - У тебя опять давление подскочит!

Но мужественный старец уже отбросил одеяло и, как был в подштанниках и фланелевом жилете, захромал к лестнице, ведущей в подвал.

- Плевал я на твое давление! Рубьо выполнит свой долг до конца! Возраст не помеха, чтобы умереть героем! Храбрый всегда готов к подвигу! Во имя Франции! Пора взять в руки винтовку двенадцатого калибра и обрушить шквал огня на этих ублюдков!

Маргерита попыталась было его остановить, но здоровенная оплеуха отбросила ее к стене.

- Назад, штатские! Прочь со священного пути!

Хотя малолеток Рике был в полном восторге - шутка ли, после его рассказа поднялась такая суматоха, - однако следовал он за ветераном немного ошеломленный: откуда только взялась у разъярившегося прадедушки этакая прыть - ведь еще накануне он плакался, что не может сам разрезать эскалоп за обедом.

- Вот увидишь, малыш, - гремел неукротимый старец, нахлобучивая на голову оставшуюся еще от войны 14-го года серо-голубую каску, которая висела на стене, и препоясавшись патронташем, принадлежавшим его внуку Антуану, прямо поверх подштанников, - вот увидишь, малыш, на что способен кавалер медали за воинскую доблесть, старый солдат, сражавшийся под Эпаржем, единственный уцелевший после резни в Ом-Mop! Я остался в живых, значит, смерть бошам!

- Правду говоришь, дедушка, - ликовал Рике в предвкушении будущих военных действий, - сделай-ка из них хорошенькую отбивную.

- Будет, будет им кровяная колбаса! Сами захотели! Подай-ка мне наш дробовичок.

Мальчуган, не мешкая, вручил прадеду охотничье ружье своего отца. Старый вояка разломил двустволку на колене, загнал два патрона, с сухим щелканьем привел ружье в нормальное положение и, ковыляя, двинулся по дороге, родной сестре Шмен-де-Дам (департамент Эн).

Карл Шопенгауэр, инженер из Штутгарта, широко раскинув руки жестом завоевателя, как бы включал в свои объятья Старый Хлев со всеми прилегавшими к нему угодьями.

- Ну вот! Это наше владение! Прямо за полем река! Вид восхитительный! Валютный курс более чем благоприятный для нас!

Его взрослый сын Франц и дочь Берта уже лазили по руинам Хлева, похозяйски осматривая каждый уголок.

- Да, но чтобы привести эту развалюху в христианский вид, потребуется уйма труда, - заметила Фрида Шопенгауэр, настроенная не столь лирически, как ее супруг.

Рыжий тут же осадил жену:

- Десять тысяч марок за гектар луга, это же, дорогая моя, великолепное дело. Надо подходить разумно: за такие деньги Лотарингию, конечно, не купишь. Вон дальше бельгийцы ремонтируют амбар, чтобы проводить там отпуск. Видно, бедняки. Все своими руками делают. А мы можем оплатить хоть всех французских рабочих, раз они выиграли войну!

Его так и повело от смеха, до того забавной показалась ему эта мысль. Он даже заикал:

- Шампанского, Фридочка, шампанского! При нынешнем курсе марки это вовсе не дорого, мы можем позволить себе пить шампанское здесь на каникулах хоть каждый день!

Привыкшая к повиновению Фрида Шопенгауэр открыла дверцы прицепа, расставила складной столик, вынула из холодильника бутылочку шампанского, а муж ее, доставая бокалы, сзывал детей.

- Берта! Франц! Идите сюда! Промочим горло! Выпьем за Францию! Не за Францию под пятой армейского сапога. А за Францию под мягкой домашней туфлей.

Тем временем Блэз Рубьо по-пластунски полз по люцерновому полю, направляясь к неприятельскому биваку.

- А ведь верно, - бубнил он, прислушиваясь, - мальчишка не соврал! И впрямь, это бош говорит, чисто свинячий голос, немало я наслышался, сидя в траншеях, как они промеж себя болтали. Болтай, мой зайчик, болтай, скоро сможешь с самим кайзером поболтать, да и с кронпринцем впридачу, ведь они там находятся, куда ты сейчас пойдешь!

Тут пришлось перевести дыхание, потому что он все-таки не мог действовать так проворно, как в 1917 году. В пятидесяти метрах от него с громким шипением взлетела в воздух пробка от шампанского.

- Дерьмо чертово! - выругался почтенный патриарх семьи Рубьо. Други, нас засекли.

Взыгравший духом и телом, наш пуалю, не утирая слюней, вольно стекавших по его козлиной бородке, приложил приклад ружья к плечу, прицелился, стараясь попасть в мельтешившие вокруг прицепа тени, и нажал на спусковой крючок. Звук выстрела наполнил его сердце непередаваемо огромным счастьем, пусть даже ему самому казалось, будто оно навеки исчезло во мраке его юности.

Как раз в эту минуту Карл Шопенгауэр поднял бокал, и бокал вдруг разлетелся вдребезги. К счастью, вся семья находилась под защитой своего автомобиля, бока которого исхлестал грохочущий шквал свинца, но, опятьтаки к счастью, это оказалась мелкая дробь, всего лишь десятый номер, так как Антуан Рубьо охотился теперь только на сороку да дрозда-пересмешника.

- Mein Gott! - взвизгнула Фрида. - В нас стреляют!

- Сакраменто!.. - прикрикнул на жену Шопенгауэр. - Стреляет охотник, и нас он не видел! И крикнул по-французски:

- Каспатин охотник! Achtung! Фнимание! Тут людей! Курапатки сдес нет!

В ответ ему грохнул новый выстрел.

На сей раз немцы успели рассеяться, кинувшись в поисках укрытий под руины Старого Хлева.

- Свиньи! - завопил разошедшийся Блэз, продолжая ползти на локтях. Ни чуточки не изменились! Как были подлыми трусами, так трусами и остались! Честных женщин насиловать - на это они горазды, отрубить мальчонке руку - это сколько угодно, но перед настоящим мужчиной драпают!

Слово "мужчина" он произнес на бурбонезский лад "мосщина". Сказав это, неистовый дед перезарядил ружье и грохнул в сторону Хлева еще дважды.

- Спасайт! Спасайт! - завопили немцы во всю глотку. Все семейство Ван-Шлембруков в полном недоумении взглянуло на Глода и Сизисса.

- Слышите? - пробормотал Ван-Шлембрук-отец. - Зовут на помощь, стреляют из ружья! Наш долг отправиться на место преступления, ибо это настоящее преступление.

- Чего-то я в толк не возьму, - буркнул ошалевший Глод. - Сроду у нас никаких убийц не водилось.

- Достаточно и одного, мсье Ратинье. Пойдемте туда все вместе.

Представители коренного населения поплелись за бельгийцами, добрались до дороги, где повстречали обоих Рубьо и Амели Пуланжар; они тоже спешили к Старому Хлеву. Навстречу им со всех ног бросился Рике:

- Папа! Папа! Это прадедушка! Антуан Рубьо побледнел:

- Прадедушка? Что же он наделал? В прабабушку стрелял?

- Нет. Надел каску, взял твое ружье и пошел убивать немцев.

- Немцев? - не помня себя от изумления, повторил Жан-Мари. - Каких таких немцев? Да немцев здесь давно нету.

- Коли их нету, то, надо полагать, еще будут, - заметил Бомбастый просто так, чтобы что-то сказать.

Пока Рике объяснял, в чем дело, Амели Пуланжар восторженно била в ладошки и нежным голоском выводила: