Жюльетта Бенцони - Звезда для Наполеона

• Название: Звезда для Наполеона
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16923-7

Французская писательница Ж.Бенцони создала серию из шести историко-приключенческих романов. Эпоха наполеоновских завоеваний послужила историческим фоном для невероятных приключений красавицы Марианны д'Ассельна де Вилленев. Жизнь при императорском дворе, путешествия по Европе и России с наполеоновскими войсками, всемогущие враги и верные друзья, непреодолимые испытания и всепоглощающая любовь – все это не даст вам закрыть книгу, не прочитав последнюю страницу.

---

Часто, когда Марианна была маленькой, тетка Эллис показывала ей это платье. Она с трудом удерживала слезы, доставая его из заморского сундука, но ей нравилось видеть восхищение на мордашке ребенка.

– Когда-нибудь, – говорила она ей, – ты тоже наденешь это прекрасное платье. Да, да, даст Бог, ты будешь счастлива!.. – При этих словах она с силой стучала палкой по полу, как бы призывая судьбу быть послушной ей.

И в самом деле Марианна была счастлива. Непреклонность, с которой Эллис Селтон осуществляла свои прихоти, осталась только в памяти ее племянницы. Уже неделя, как властная, но великодушная старая дева покоилась под сводами расположенного в глубине парка мавзолея, обители ее предков. И этот брак был плодом ее последней воли, отказать которой никто не посмел бы.

С того осеннего вечера, когда изнемогающий от усталости незнакомец положил ей на руки плакавшую от голода малютку, у Эллис Селтон появился смысл в ее одинокой жизни. Засидевшаяся в девицах барышня, надменная, вспыльчивая, ничем не ограниченная, без труда превратилась ради сиротки в превосходную мать. Временами ее охватывали такие неистовые порывы нежности, что она просыпалась среди ночи, вся в холодном поту, задыхаясь при мысли о тех опасностях, которые угрожали малютке.

Тогда, не в силах удержать волнение, поднявшее ее с постели, она брала свою палку и босиком, с прыгающей за спиной рыжей косой, спешила в соседнюю большую комнату, где спала Марианна. Она подолгу оставалась у кроватки, созерцая девочку, ставшую единственным смыслом ее жизни. Затем, когда рожденный кошмаром ужас таял, когда сердце обретало нормальный ритм, Эллис Селтон возвращалась в постель, но не для сна, а чтобы вознести бесконечную благодарность Всевышнему, сотворившему для старой дамы это восхитительное чудо: дитя только для нее одной.

Историю своего спасения Марианна знала наизусть из бесчисленных рассказов тетки. Эллис Селтон была непримиримой пуританкой, непоколебимой в своих религиозных принципах, но она могла достойно оценить мужество. Своим подвигом аббат де Шазей снискал уважение англичанки.

– Он настоящий человек, этот маленький кюре-папист! – неизменно восклицала она, заканчивая рассказ. – Я бы не сделала лучше!

Ее активность и в самом деле была невероятно неиссякаемой. Она обожала лошадей и до того печального случая проводила в седле большую часть своего времени, объезжая из конца в конец обширные владения, окидывая все проницательным взглядом голубых глаз, замечавших каждую мелочь.

Точно так же и Марианна, едва научившись ходить, уже взобралась на пони, привыкла к холодной воде не только в кувшине для умывания, но и в реке, где она плавала. Зимой и летом почти одинаково легко одетая, без головного убора в любую погоду, загнав свою первую лисицу в восемь лет, Марианна получила образование, которое сделало бы честь любому юноше, но для девушки ее времени было, пожалуй, слишком неортодоксальным. Старина Добс – старший конюший – научил ее даже обращению с оружием. В пятнадцать лет Марианна владела шпагой, как святой Георгий, и попадала в туза за двадцать шагов.

Однако и ее духовная начинка не была забыта: она овладела несколькими языками, ей передавали свои знания учителя истории, географии, литературы, музыки, танцев. И особенно пения, ибо природа одарила ее голосом чистого и теплого тембра. Но не только в голосе заключалось ее очарование. Более просвещенная, чем большинство ее современников, Марианна стала гордостью ее тетки, несмотря на достойную сожаления склонность поглощать все попадавшиеся ей в руки романы.

– Она могла бы по достоинству занять место на любом троне! – любила заявлять старая дева, акцентируя свои слова сильными ударами палкой об пол.

– Троны никогда не были удобным местом для сидения, – отвечал аббат де Шазей, обычный наперсник горделивых мечтаний леди Эллис, – но с некоторых пор их стало вообще невозможно удержать за собой!

Их взаимоотношения с Эллис Селтон носили характер неровный, беспокойный. Теперь, когда все так печально окончилось, Марианна не могла вспоминать о них без грусти. Протестантка до мозга костей, леди Селтон относилась к католикам с непреодолимым недоверием, а к их священнослужителям с каким-то суеверным страхом. Она считала их ответственными за деяния инквизиции, внушавшие ей отвращение, а ей всегда казалось, что от них попахивает дымом костров. Словесные схватки между ней и аббатом Готье были жаркими и бесконечными, каждый из противников старался переубедить другого, хотя и не питал иллюзий о возможности достижения этого. Эллис потрясала зеленую хоругвь Торквемады, а Готье метал громы и молнии против костров Генриха VIII, неистовства фанатичного Джона Кнокса и, напоминая о мученичестве католички Марии Стюарт, шел на приступ англиканской цитадели. Обычно спор прекращался из-за обоюдной усталости. Леди Эллис распоряжалась подать чай, который дополнялся в честь гостя бутылкой старого виски, затем, восстановив мир, бойцы начинали более мирное сражение с картами в руках за инкрустированным столиком для триктрака, ощущая, что их взаимное уважение не только не ослабело, но даже усилилось. И ребенок возвращался к своим играм с чувством, что все идет к лучшему в этом лучшем из миров, ибо те, кого она любила, были в согласии.

Несмотря на убеждения тетки, Марианна была воспитана в правилах веры ее отца. Говоря по правде, уроки вероучения – «религиозные войны», как называла их девочка, имели место не так уж часто. Аббат Готье де Шазей появлялся в Селтон-Холле редко и ненадолго. Никто толком не знал, чем он занимает свое время, известно было только, что он много путешествует по Германии, Польше и даже России. Везде он оставался подолгу. Он останавливался также иногда в различных резиденциях графа Брованского, ставшего после 1795 года и смерти дофина королем Людовиком XVIII. Он проживал в Вероне, Митаве, Швеции. Время от времени он появлялся и в Англии, всегда в спешке, всегда сдержанный, никогда не говоря, куда он отправляется. И никто никогда не задавал ему вопросов. Когда прошлой весной монарх без королевства расположился в Хартвел-Хаузе, аббат моментально обосновался в Англии. С той поры он уезжал ненадолго. Естественно, все эти отъезды и приезды не могли не заинтересовать Марианну и ее тетку. Последняя часто восклицала:

– Я не буду особо удивлена, если окажется, что маленький кюре – тайный агент Рима!

Однако именно аббата призвала она к себе в свой последний час, отдавая ему превосходство над пастором Харрисом, которого она не выносила и называла не иначе как «проклятый надутый дурак». Отчаянная инфлюэнца с тяжелыми осложнениями за неделю подвела ее к порогу жизни. Эллис спокойно наблюдала за приближением смерти, сожалея только о ее преждевременности.

– У меня еще столько дел! – вздыхала она. – В любом случае я хочу, чтобы через восемь дней после моих похорон моя маленькая Марианна обвенчалась.

– Так скоро? Ведь я буду здесь и присмотрю за ней, – возразил аббат.

– Вы? Мой бедный друг! С таким же успехом ее можно поручить ветру. Вы исчезнете однажды в одной из ваших таинственных экспедиций, и девочка останется одна. Нет, она обручена, так обвенчайте же ее. Я сказала: восемь дней! Вы обещаете это сделать?

Аббат Готье пообещал. Вот почему, верный своему слову, он и венчал этим дождливым вечером 1809 года Марианну д'Ассельна и Франсиса Кранмера.

Стоя перед алтарем в расшитой золотыми лилиями белой шелковой ризе, которую ему одолжил каноник Людовика XVIII Александр Талейран-Перигор (дядя знаменитого министра Наполеона, оставшийся верным королевской власти), аббат Готье де Шазей торжественно совершал обряд. Несмотря на его небольшой рост и хрупкое телосложение, в одежде священника он производил величественное впечатление, подчеркиваемое благородством жестов. В сорок пять лет он выглядел гораздо моложе и сохранил совершенно юношескую походку. Только белые нити, бороздившие его густые черные волосы вокруг тонзуры, выдавали прошедшие годы. Марианна с нежностью поглядывала на эти следы времени, ибо она смутно догадывалась, что они были плодами трудных лет и тяжкого труда на благо других. За то, что она знала о нем, и за то, о чем она догадывалась, Марианна любила его особенно преданно. Однако ее дорогой крестный не собирался разделять с ней радость по поводу происходящего события, и это несколько омрачило ее счастье. Она знала, что он не одобряет этот брак с английским протестантом, что он предпочел бы видеть на его месте какого-нибудь молодого эмигранта из окружения герцога Беррийского и что он примирился с ним только во исполнение воли покойной. Кроме того, ее не покидало ощущение, что Франсис Кранмер не нравится аббату де Шазей просто как человек: священник исполнял свой священный долг, но исполнял его без всякой радости.

Когда во время церемонии он спустился к молодой чете, Марианна подарила ему обезоруживающую улыбку, как бы приглашая его разгладить морщины между нахмуренными бровями и разделить ее радость. Ее обращенный к нему взгляд, казалось, говорил: «Я счастлива, и я знаю, что вы меня любите. Почему бы вам тоже не быть счастливым?» И такая печаль была в ее немом вопросе… Отныне, когда тетки Эллис не было больше, он был всем, что ей осталось. И ей так хотелось, чтобы он признал и одобрил ее любовь.