Карл Хайасен - Клинический случай

• Название: Клинический случай
• Автор: Карл Хайасен
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19353-7

Бывший рок-кумир необъяснимо гибнет на Багамах. Безутешная молодая вдова устраивает на похоронах презентацию своего альбома. Репортер Джек Таггер, не угодивший начальству и протирающий штаны в отделе некрологов заштатной газеты, мечтает вернуться на первую полосу. Статья, проливающая свет на подозрительные обстоятельства смерти музыканта, восстановит справедливость для всех троих.

Джек одержим чужими смертями. Его информатор – девица, которая зарабатывает онлайн-стриптизом. Его соратница – дочь его бывшей любовницы, юная ветеранка клубной жизни. Его редакторша боится его до полусмерти. Бывший владелец его родной газеты – язвительный старикан, который вот уже 17 лет никак не может умереть. В холодильнике у Джека спит вечным сном бывший пивной алкоголик – замороженный мертвый варан, который при необходимости может стать смертоносным оружием.

В «Клиническом случае» Карла Хайасена шоу-бизнес и журналистика, а также написание некрологов и сама жизнь превращаются в высокое искусство.

---

– Не утомляйте его и не сердите, – шепчет мне медсестра. – Он плохо себя чувствует. – Она успевает загородиться локтем как раз вовремя, чтобы пластмассовая утка не зарядила ей по лбу. – Иногда он вредничает. Сами увидите, – говорит она.

Как только мы остаемся одни, Макартур Полк начинает какие-то манипуляции с клапаном, и воздух проходит через голосовые связки.

– Эта маленькая штуковина в Интернете стоит пятьдесят два бакса, – хрипит старик. – А прикинь, сколько за нее дерут в больнице – три сотни! Грабители чертовы!

Его голосу не хватает силы, но сарказма в нем с избытком. Я шагаю ближе, чтобы лучше слышать.

– Садись, – командует Полк. – Где твой сраный блокнот?

Я послушно вынимаю блокнот из кармана.

– Открывай, – продолжает он. – Теперь пиши, что я был боец. Пиши, что я был смел и вынослив. Никогда не сдавался, что бы ни говорили все эти безмозглые шарлатаны. – Он шумно вдыхает воздух. – Немедленно пиши. Записывай все это в блокноте, мистер Автор Некрологов!

Пока я строчу, он успевает передумать.

– Подожди. Зачеркни «безмозглые шарлатаны». С моим везением один из этих уродов подаст в суд на мою газету за клевету. Видишь, до чего мы докатились? Они могут подать в суд на мертвеца с трубкой в горле, клянусь богом!

Макартур Полк какой-то высушенный, на голове у него немного старческого пуха, нос подернут красными прожилками, шея тонкая, а кожа как пергамент. Он напоминает новорожденного кондора, какими похваляются работники зоопарков по каналу «Дискавери».

Получив очередную дозу кислорода, он каркает:

– Мистер Рэйс Мэггад не хотел, чтобы эту статью писал ты. Как думаешь, почему?

– Думаю, я ему не нравлюсь.

В старых водянистых глазах появляется озорной медикаментозный блеск.

– Я слышал, ты обозвал его нехорошими словами на собрании акционеров. Говорят, ты задал им перцу, мистер Таггер.

– Почему вы об этом вспомнили?

– Потому что… – Старина Полк свистит, как туберкулезник. – Я настоял на том, чтобы ты писал эту статью именно потому, что Мэггад не хотел тебя и близко подпускать. Как там ты его назвал? Мне просто любопытно.

– Самозванцем, – отвечаю я.

Полк смеется под стук зубных протезов.

– Что он, что его отец – оба были хороши. А еще?

– Я, кажется, упомянул его трастовый фонд. И то, что он ни одного дня в жизни честно не отработал. И что он понимает гораздо больше в том, как подковать лошадь для поло, чем в том, как управлять хорошей газетой.

Старик шумно вздыхает:

– Бог мой, как жаль, что я при этом не присутствовал. Наверное, в тот день я был в больнице.

– Вы умирали, – напоминаю я. – Так сказал акционерам мистер Мэггад.

– Черт, в тот раз я вовсе не «умирал», как и в другие разы. Я просто отдыхал. Вешал всем лапшу.

– А сейчас умираете?

Полк униженно кивает:

– К сожалению, на этот раз все по-настоящему, мистер Таггер. Иначе я бы не стал отнимать твое время.

Я ему почти верю – выглядит он неважно. Почему-то я вспоминаю о его тридцатишестилетней жене и гадаю, о чем она может говорить в коридоре с Рэйсом Мэггадом. Старина Полк предполагает, что она стоит насмерть, не впуская его. Принимая во внимание ее будущий капитал, я в этом не сомневаюсь.

– Мистер Рэйс Мэггад собственной персоной пришел проведать меня в больнице. Интересно, зачем? – спрашивает Полк, слабо покашливая. – Посмотреть, как тут я? Почитать мне книжку? Или, может, извиниться за то, что погубил газету, принадлежавшую моей семье?

От меня он версий не дождется. Вместо этого я спрашиваю:

– Так зачем же вы продали газету «Мэггад-Фист»? Почему именно им?

Старик фыркает и отворачивается:

– Вернемся к этому вопросу попозже.

– Многие люди в редакции почувствовали себя так, будто их… предали.

Голова Полка мотается из стороны в сторону, глаза горят:

– Вот как? Предали?

– Была славная маленькая газета, мистер Полк, и мы ею гордились. А эти чужаки надругались над ней.

– Где же твоя чуткость, парень? Я же тебе сказал, что умираю?

Я слышу отчаяние в его голосе. И чувствую себя последней скотиной.

– Я не думал, что можно чувствовать себя еще хуже, – выдыхает Полк, – пока не появился ты. Черт, я бы повесился на этой треклятой кислородной трубке, если б смог дотянуться до карниза.

– Простите. Честное слово, мне очень жаль.

– А, к черту! Ты прав. Но об этом позже. Теперь, мистер Автор Некрологов, – энергично продолжает старик, – запиши, что я превратил «Юнион-Реджистер» в первоклассную газету. И не забудь перечислить награды. Давай-давай, пиши! Где-то у меня был список премий…

Вот таким образом мы общаемся около часа. Меня поражает выносливость Макартура Полка – и его тщеславие. К счастью, он не сможет прочесть мою статью, потому что у меня нет ни малейшего желания захламлять ее сентиментальным бредом умирающего. Хватит и пары-тройки предсмертных цитат.

И все же нельзя сказать, что мне неприятно или скучно. Он сварлив, резок и чересчур прямолинеен – как и положено умирающему. Не могу сказать, что день для меня пропадает зря: я провожу его в компании человека, прожившего весьма насыщенную жизнь. Восемьдесят восемь лет – есть к чему стремиться.

– Я всегда считал, что газета должна быть совестью общества, – в третий раз повторяет он. – Новости – не только прокладка между рекламой. Это основа нашего ремесла. Ты записываешь?

– Каждое слово, – уверяю я.

– Как думаешь, уже хватит на статью?

– Более чем.

– Хорошо, – хрипит Полк. – Теперь мне остается только отдать концы – и можешь приниматься за некролог.

– Не стоит торопиться из-за меня.

– Закрой свой чертов блокнот, мистер Таггер. Нам надо обсудить кое-что важное, тебе и мне. Не для печати.

Понятия не имею, о чем это он.

– Отложи блокнот, – пытается рявкнуть старик, но из горла вырывается лишь шипение и свист. Он хватается за клапан на горле и тянется к кнопке вызова. Появляется та же невозмутимая медсестра и прочищает клапан, чтобы Макартур Полк смог говорить.

– Спасибо, дорогая. – Он сжимает ее руки. Она наклоняется и нежно целует его в испещренную синими венами лысину. – Я люблю тебя, – говорит старик.

– Я тоже тебя люблю, – отвечает медсестра.

Теперь до меня доходит.

– Мистер Таггер, поздоровайся с моей женой, – сипит Полк. – Эллен, это автор некрологов из газеты.

– Приятно познакомиться, – говорит Эллен Полк, пожимая мне руку. – Больше он не кидал утку? Мак, ты хорошо себя вел?

– Присядь, дорогая, – говорит он.

Они оба замечают, как изумленно я на них пялюсь.

– Вы меня не такой представляли, да? – спрашивает миссис Полк.

Именно. Я ожидал увидеть хищницу на высоких каблучках; наглую блондинку с силиконовыми сиськами и сворой прожженных адвокатов. Эллен Полк не охотница за наследством – она медсестра, которая ухаживает за стариком.

– Мы познакомились в кардиологии, – говорит Старина Полк.

– Он частенько к нам заглядывал, – добавляет Эллен.

– Она позволяла хватать себя за попку, – гордо продолжает старик.

– Только в твоих мечтах. Мак.

– Скажи правду, дорогая. Ты меня хотела.

– Да, – подтверждает она. – Не могу устоять перед парнями на искусственном дыхании. Этот сосущий звук так меня возбуждает.

Полк радостно агукает. Эллен поднимается и целует его на прощанье.

– Не уходи, останься, – просит он. – Это и тебя касается.

А затем, обращаясь ко мне, он говорит:

– Мистер Таггер, меня пришел навестить мистер Рэйс Мэггад III. Как думаешь, почему?

Я подыгрываю:

– Возможно, вы для него – фигура отца?

– Нет, он меня терпеть не может.

– Не надо так, Мак… – встревает Эллен.

– Но это правда. – Когда старик сглатывает, клапан на его горле приглушенно пищит. – Мэггад ненавидит меня, мистер Таггер, но он лижет мне задницу, потому что у меня есть кое-что, оно ему очень нужно, и он хочет заполучить это любой ценой – желательно до того, как я умру.

– И что же это такое? – интересуюсь я.

Макартур Полк смотрит на жену, та – на меня. Оба они улыбаются. Наверное, мне тоже стоит улыбнуться.

Старик говорит:

– Тебе понравится, мистер Таггер.

Знакомство с очаровательной миссис Макартур Полк напомнило мне другую молодую жену – миссис Джеймс Стомарти, которая, вполне возможно, отнюдь не была так же предана мужу. Выйдя из больницы, я внезапно решаю проверить, действительно ли вдова Джимми улетела в Калифорнию, как сказала мне на похоронах.

Все те немногие сведения, что у меня есть про Клио Рио, почерпнуты из старого номера «Спин», который я отрыл благодаря приятелю из гитарного магазина. В статье, которая появилась вскоре после выхода в свет клипа на песню «Я», говорилось, что бывшая Синтия Джейн Зиглер родилась и выросла в Хаммонде, штат Индиана. В пятнадцать лет бросила школу и вместе с двумя парнями сбежала в Стокгольм. Там заняла третье место на конкурсе талантов – вышла на сцену с обнаженной грудью и спела несколько песен «АББЫ».[47] В статье также говорилось, что она вернулась в Штаты и какое-то время была на подпевках у Шерил Кроу и Стиви Никс,[48] а потом прибилась к мелкой звукозаписывающей компании. Выскочив на волну успеха с синглом «Я», Клио Рио в одночасье уволила своего агента, менеджера, продюсера и тренера по вокалу. Причиной, как обычно, послужили «творческие разногласия». «Мне пора было осваивать новые просторы», – сказала она журналу в свои дремучие двадцать три. Ее прежний менеджер, заявивший, что однажды Клио попыталась переехать его на грузовике, сказал: «Она жадная, жестокая сука мирового уровня, но я желаю ей всего самого наилучшего».