Юлия Климова - Оружие массового восхищения

• Название: Оружие массового восхищения
• Автор: Юлия Климова
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-2823

Она – охотница. Ее оружие – фотоаппарат. А еще оптимизм, уверенность в себе и неиссякаемое чувство юмора. Да, Алиса – папарацци. Певцы, актеры, продюсеры легко попадают сначала в прицел ее объектива, а затем – на страницы желтой прессы. Для нее нет ничего святого, ее нельзя ни поймать, ни перевоспитать – на сто процентов уверена Алиса. Но вдруг в ее жизни появляется мужчина, который считает иначе. Хитрая бестия ловко водит его за нос… но неожиданно сама попадается в расставленные для нее любовные сети…

---

Несмотря на наличие лидерских качеств, Алиса всегда существовала в плоскости, параллельной коллективу. С ней хотели дружить многие, но она оставалась в стороне, поддерживая только приятельские отношения. Алисе нравилась тишина одиночества, и она внутренне отгораживалась от яркого, шумного мира матери, от пестрого неустойчивого мира отца и впоследствии – от размеренного мира одноклассников. Она шла вперед, не задевая никого, но оставляя на земле четкий рельефный след.

С раннего детства, требуя весомую порцию независимости, Алиса пресекла все попытки матери превратить ее в ухоженную гламурную особу, выстукивающую ритм превосходства тонкими каблучками. Она выбирала и носила только удобную одежду и предпочитала спортивный стиль: джинсы, свитера, водолазки, футболки, кроссовки… «Разгильдяйство тебе досталось от отца», – фыркала мамуля, глядя, как повзрослевшая дочь застегивает короткую куртку из грубой ткани и перекидывает через плечо лямки потертого рюкзачка. Да, возможно, но что делать, если желания следовать моде не возникает, если рюшки и побрякушки раздражают?

Но однажды Алиса изменила себе. И случилось это практически сразу после успешного поступления в Институт рекламы.

Вернувшись домой, она юркнула в ванную комнату и плотно закрыла дверь. Сняла все, кроме лифчика и трусов, и замерла перед узкой полоской зеркала. Взгляд запрыгал вверх-вниз, вверх-вниз, впитывая отражение и цепко выискивая достоинства и недостатки.

Стройная фигура, треугольное лицо, тонкая талия, маленькая грудь, длинные ноги, острые коленки, зеленые глаза, высокие скулы, облако кудрявых волос. Непослушное облако – легче скрутить в жгут и скрепить заколкой или спрятать под бейсболку, чем расчесать. Давно бы отстригла, но в коротком варианте кудри становятся еще мельче и торчат в разные стороны – хм, та еще красота получается…

Не спеша одевшись, Алиса направилась в кухню. Именно оттуда доносилось бодрое пение мамули:

– Я красивая? – спросила она, с вызовом вздернув конопатый нос.

– Да, – твердо ответила Дана Григорьевна, – но ты совершенно не следишь за собой, что меня ужасно огорчает! Когда ты снимешь драные джинсы и наденешь приличную юбку?

– Приличная – это та, которая тридцать сантиметров в длину? – улыбнулась Алиса, намекая на излюбленные наряды матери.

– Именно так!

– Ладно… – она вздохнула, – дай мне какую-нибудь… померить…

Глаза Даны Григорьевны Бестужевой от удивления медленно, но верно поползли на лоб. «Влюбилась», – поставила она диагноз дочери и не ошиблась.

Алиса познакомилась с Денисом на улице в центре Москвы. Он так самозабвенно и профессионально фотографировал полуразрушенный временем кирпичный дом, что она не смогла пройти мимо. Прислонившись спиной к стволу липы, она неотрывно следила за его движениями. Каждый жест, каждый поворот головы приковывал взгляд и наполнял душу странным болезненным волнением.

Сделав десятка два кадров, парень обернулся и заметил рыжеволосую наблюдательницу.

– Как тебя зовут? – бросил он.

– Алиса.

– Отличное имя. А я – Дэн.

– А зачем вам столько снимков этого дома?

– Готовлю эксклюзивный календарь по заказу строительной фирмы.

– А потом… Что будете делать потом?

– Возьму тебя за руку и отведу в кафешку, накормлю пирожными, а затем приглашу в свою студию, – насмешливо ответил он, присаживаясь на корточки в поисках более удачного ракурса.

Вкус пирожных Алиса не запомнила, кажется, кофейные или шоколадные, какая разница… А вот студия произвела неизгладимое впечатление. Осветительные лампы, тряпичные рулоны фона, пуфики, стулья, кресла, шкуры медведя и тигра, черно-белые портреты в рамках… У отца тоже своя мастерская, но мольберты, краски и эскизы отчего-то навевают скуку, а здесь – совсем другое дело…

Денис Алисе показался очень взрослым – двадцать семь лет, небрит, стильно одет. Своя квартира, романтика профессии, дорогие сигареты и притягательная небрежность во всем. Свободен и талантлив. Умен и опытен. Сердце дрогнуло и первый раз не стало сопротивляться.

Почти каждый день, после лекций в институте, Алиса бежала к Дэну. Сидела на табурете в углу студии и смотрела, как он работает, как творит. К нему приходили совершенно разные люди: и профессора, и мамочки с детьми, и студенты, и необыкновенно красивые девушки… Модели. Высокие, тонкие, прохладные, уверенные в себе. Чудо-бабочки. Они льнули к Дэну, хлопали своими разноцветными крылышками, оставляя невидимую пыльцу на его футболке, и улетали прочь. А Алиса вдыхала цветочный аромат чужих духов и здоровалась за руку с неведомой ранее ревностью.

Фотографии, висевшие на стенах студии, только добавляли душевных страданий – идеальные бабочки и в стильных рамках чувствовали себя прекрасно и, не скупясь, щедро раздавали улыбки направо и налево…

Денис постоянно угощал Алису шоколадными конфетами, круглыми мятными пряниками, ликером «Бейлис», миндалем в сахаре и прочими сладостями, брал с собой на выездные съемки, на премьеры в кино, на встречу с друзьями в ресторан. Он относился к ней тепло и даже трепетно и улыбался, когда она слишком сурово посматривала в сторону очередной, залетевшей на фотовспышку, чудо-бабочки. «У меня такая работа», – объяснял он, но Алиса толком не понимала, что именно он вкладывает в эти слова.

И однажды захотелось стать другой, и она появилась на пороге студии в короткой бархатной юбке и подобранной в тон обтягивающей кофточке, сверху – расстегнутый серебристый плащ. Волосы распущены, а на лице – легкие следы косметики: тональный крем, пудра, тушь и бледно розовый блеск на губах.

– Ты чего же свои конопушки замазала, – улыбнулся Денис и сразу потянул ее в драпированный тканью угол, к пуфику и тигровой шкуре.

Он фотографировал ее первый раз. Два часа фотографировал. Руки, ноги затекли, а душа дрожала от счастья. Теперь Алиса была уверена в своей красоте и решительно отказалась от джинсов и водолазок – раз и навсегда.

Два месяца она кружилась в невероятном танце счастья, страсти и любви. Научилась ходить на каблуках, краситься, фотографировать, готовить бесподобные многослойные бутерброды, пить текилу и врать матери, которая задавала не слишком-то много вопросов. Если раньше Алиса не задумывалась о свадьбе, то теперь мысли о белом платье все чаще приходили в голову. Она представляла, как Денис делает предложение, как она бросается ему на шею и кричит как сумасшедшая: «Да! Да! Да!» На треугольном личике появлялась улыбка, а из груди вырывался вздох волнения и надежды.

Но Денис не сделал предложения руки и сердца. На свете слишком много чудо-бабочек, и цветок нарцисс умеет любить только себя…

Она увидела их случайно – в магазине. В корзинке Дениса уже лежал батон, зеленый салат в горшочке, кусок карбоната, банка маринованных огурцов… он обожает многослойные бутерброды и нефильтрованное пиво… А рядом – блондинка: прямые длинные волосы, кошачьи глаза и пухлые губы. У такой наверняка есть десять портфолио и контракт в модельном агентстве.

Алиса схватила с полки бутылочку питьевого йогурта и сделала несколько шагов назад – не надо попадаться им на глаза, не надо! И, возможно, не надо было идти в этот магазин… В их любимый магазин…

Как зомби, Алиса двигалась за ними до студии. На расстоянии. И убежала бы прочь, но ноги несли вперед. Денис говорил, что сегодня у него предметная съемка в торговой фирме… и неделю назад то же самое говорил… Так, значит… это ложь?

Дверь он закрыл на два оборота, но у Алисы был ключ… Полчаса она топталась на улице, задаваясь множеством вопросов, а потом полезла в сумку и нащупала плоский кругляш брелка.

По коридору шла медленно (четыре метра от надежды до правды), подыскивая объяснения и твердя: «Он не мог, он не мог, он не мог так поступить». Скрип двери и… Потом он позвонит ей и будет объяснять, что есть серьезные отношения, а есть разовые, что мужская природа отличается от женской и нельзя так зацикливаться на рядовых вещах. Он будет объяснять многое, но Алиса его не услышит. Она положит трубку на подоконник и отправится на кухню. Намажет хлеб вареной сгущенкой, сядет за стол и, обжигая рот горячим чаем, будет есть, смахивая со щек соленые слезы…

Следующим утром Алиса проснулась другим человеком. От недавно приобретенной мягкости не осталось и следа. Косметика, юбочки, кофточки перекочевали в комнату матери, а на полках ровными стопками появились футболки, майки, водолазки. Любимые потертые джинсы, пережив очередную стирку, заняли привычные места на спинках стульев, на подлокотнике кресла, на вешалке в шкафу. К прежним независимым настроениям добавились резкость, сигареты и отстраненность от окружающего мира. Алиса даже деньги решила зарабатывать сама, а не стрелять у родителей – пусть никто не указывает, как себя вести и что делать.