Антон Фарб - День Святого Никогда

• Название: День Святого Никогда
• Автор: Антон Фарб
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-025811-9

Герои. Охотники на вампиров и драконов, оборотней и чернокнижников. Профессионалы «меча и магии», оставшиеся не у дел в мире, где Свет и Тьма наконец-то официально уравнены в правах.

Однако теперь у Темных появился свои мессия, жаждущий божественности. И не хватает ему только воскрешения. Для Воскрешения же необходима — смерть. А для Смерти — безжалостный меч Героя.

---

Площадь в срочном порядке очищали от следов веселья плебса, дабы ничто не оскорбляло взора истинных ценителей оперы, когда те съедутся на премьеру «Беовульфа». Феликс всецело одобрял тягу бургомистра к чистоте и порядку, но из-за пожарных пересекать площадь напрямик означало промокнуть с головы до ног. Пришлось идти в обход, минуя сумрачную колоннаду оперного театра, резные ворота Метрополитен-музея и приближаясь к дверям ратуши сбоку, от чего замок на этих дверях заметен был не сразу.

— Вот елки-палки! — в сердцах бросил Феликс. — Так я и думал!

— Что?

— Разминулись мы с Сигизмундом, вот что… И где теперь его искать — я ума не приложу… Есть идеи, внучка?

— Может, он на ярмарке?

— Вряд ли, — скептически прищурился Феликс, поглядев в сторону проспекта Свободы, где бурлила давно выплеснувшаяся из берегов Рыночной площади ярмарка. Фонарные столбы были увешаны гирляндами, тротуары забиты палатками, в которых можно было узнать свое будущее, безболезненно вырвать зуб, купить лекарство от всех болезней и увидеть женщину с бородой, а над толпой вороньим карканьем разносились вопли зазывал. На какой-то миг Феликсу стало дурно от одной мысли, что ему придется окунуться в этот бедлам.

— Нет, ну а все-таки? — продолжала настаивать Агнешка.

— Пожалей своего бедного дедушку, — взмолился Феликс. — Давай я лучше куплю тебе сладкой ваты, и ты испортишь аппетит перед обедом в менее шумном месте. Идет?

— Раз уж ты настаиваешь…

— Хитрюга ты! — рассмеялся Феликс и жестом подозвал коробейника. — И сластена…

— А будешь обзываться, я маме наябедничаю.

Боммм! — прокатился по площади раскатистый удар колокола, вспугнув усевшихся на крышах голубей.

— Ого! — присвистнул Феликс, задирая голову к циферблату часов на башне ратуши. — Полвторого! А ты в курсе, маленькая вредина, что нам наказано быть дома к обеду, и в случае опоздания влетит и тебе, и мне? Так что ярмарка отменяется. Пора возвращаться.

— Так не честно… — заканючила Агнешка. — Мы еще и не сходили никуда толком — а уже надо домой. Это так скучно, всегда возвращаться к обеду… Дед, а тебе не бывает скучно?

— Бывает, конечно. И часто. Я вообще люблю скуку.

— Да ну тебя! Как можно любить скуку?!

— Очень просто. Для этого надо всю жизнь быть героем и совершать подвиги…

4

К обеду они опоздали. Дверь открыл Освальд, готовый принять плащ, но за неимением оного Феликс вручил ему фолиант, попросив отнести в свой кабинет, а по лестнице уже спускалась Ильза.

— Ну наконец-то! — воскликнула она. — Я уже начала волноваться!

— И совершенно напрасно, — заметил Феликс, помогая внучке освободиться от пелерины.

— Умом я понимаю, что напрасно, а на сердце у меня неспокойно! — заявила Ильза.

— Я всегда знал, что женская логика — это оксюморон, — хмыкнул Феликс.

— Мамочка, в самом деле, чего тебе переживать? Я же не одна гуляла, а с дедушкой. А он хоть и любит иногда ругаться непонятными словами, все-таки взрослый человек!

— По правде говоря, Агнешка, я подозреваю, что твоя мама переживала бы куда меньше, гуляй ты в одиночестве. Я ведь герой, а герои сначала стареют, а только потом уж взрослеют…

— Идите мыть руки, пустомели! — не выдержала Ильза.

В столовой уже все было приготовлено для праздничного обеда. До хруста накрахмаленная скатерть устилала обеденный стол, сияло столовое серебро, из буфета по такому случаю был извлечен сервиз мейсенского фарфора, а подле каждого прибора снежным холмиком возвышалась сложенная пирамидкой салфетка. Сидящий во главе стола Йозеф при появлении Феликса сложил газету и возмущенно сказал:

— Папа, ну что за выходки?!

— Ты о чем, сынок? — невозмутимо спросил Феликс.

— Вскочили ни свет, ни заря, не позавтракали, умчались на парад. Что же мы, не могли всей семьей погулять?

— Во-первых, завтраком Ильза нас накормила. А во-вторых, почему бы в День Героя внучке не погулять с дедушкой, который тоже, некоторым образом, герой? И потом, по выходным ты любишь спать до полудня…

— Хватит-хватит, — замахал руками Йозеф. — А то я же в итоге окажусь виноват! Сто раз зарекался с тобой спорить… Здравствуй, дочка!

— Привет, па! — Агнешка чмокнула отца в щеку. — Мы так здорово погуляли! Если бы еще не надо было возвращаться…

— Как это — не надо было возвращаться? — не понял Йозеф. — И куда бы вы тогда пошли?

— Ой, па, да не придирайся ты к словам…

— Прошу к столу! — провозгласила Ильза, самолично внося истекающую паром супницу.

— А где Тельма? — спросил Феликс, занимая свое место напротив Агнешки.

— Понятия не имею! Я услала ее на ярмарку еще до вашего ухода, и она до сих пор не вернулась, — пожаловалась Ильза, разливая суп по тарелкам.

— Ах, на ярмарку, — понимающе кивнул Феликс. — Тогда раньше вечера ее ждать не имеет смысла. Там такое творится…

— Вы и на ярмарку успели сходить? — спросил Йозеф.

— Издалека поглядели, и мне хватило… Агнешка туда порывалась, да времени уже не было. Передай хлеб, пожалуйста.

— Тогда где же вы гуляли? — поинтересовалась Ильза.

— Сначала мы смотрели на парад, — принялась рассказывать Агнешка. — А потом навестили дядю Бальтазара…

— Ох, Феликс, я же вас просила… Боюсь, теперь мне предстоит еще одна неприятная беседа с директрисой гимназии. И как я ей объясню, что Агнешка нахваталась таких выражений от лучшего друга своего дедушки?

— Каких это выражений? — удивился Феликс. — И что значит «еще одна беседа»?

— Подумаешь, — пожала плечами Агнешка. — Ну сказала я этой дуре Иветте «Хтон тебя задери»…

— Агнесс! — рассердился Йозеф. — Как тебе не стыдно?! За столом?

— А не за столом — можно? — лукаво уточнила Агнешка.

— Вот! Вот вам и дядя Бальтазар! — восклицала Ильза.

— И правда, Агнешка, нехорошо, — пожурил внучку Феликс. — Бальтазар — старый грубиян и сквернослов, и подражать ему не стоит…

— Нисколечко он не грубый! Он просто темпераментный!

— Себастьян тоже темпераментный, но он ведь не ругается без должного на то основания, — поучительно заметил Феликс.

— А что, Себастьян уже вернулся из Мадрида? — осведомился Йозеф, переводя беседу в более безопасное русло.

— И Патрик тоже. Сегодня вечером, если не случится ничего непредвиденного, они оба поступят в Школу.

— Кстати, о вечере. Вы на ужин успеете?

— Я постараюсь, Ильза, но ручаться ни за что не могу. После церемонии будет банкет, и сколько он продлится — никому не ведомо… А кого вы уже пригласили?

— Сейчас посмотрим, — проговорил Йозеф, промакивая салфеткой губы и отодвигая тарелку. Он сунул руку в карман шерстяной кофты и достал список гостей. — Так, определенно будут Бергеры и полковник Фромм, также обещал вырваться Хельмут, должны прийти Каспар с Эмилией…

— А они разве сейчас не в ссоре? — удивилась Ильза.

— Кто их разберет… Вроде нет, а может, и да… Появится господин Теодор с супругой, Симона со своим очередным мужем, и так, по мелочам… Я думаю, всего соберется не больше пятнадцати человек. Ах да, еще припрется Иржи в компании двух-трех девиц малопристойного поведения…

— Ты его что, пригласил?! — испугалась Ильза.

— Зачем? Он всегда сам приходит. Главное — его вовремя спровадить, пока он не учинил скандала…

У Феликса вдруг сильнее прежнего начало колоть в затылке. Он извинился, сославшись на головную боль, встал из-за стола и поднялся к себе, чтобы немного подремать перед церемонией.

Убранство его спальни представляло собой невообразимое сочетание строгого аскетизма и тяги к сибаритству. Здесь темные шпалеры из навощенного пергамента соседствовали с роскошной кроватью под балдахином; платяной шкаф из мореного дуба нависал над вычурным трельяжем в стиле ампир; рассохшийся венский стул стоял по одну сторону пышного ложа и обтянутый сафьяном круглый пуф — по другую; лысеющая медвежья шкура на полу оттеняла буйство красок турецкого ковра на стене (увешанного коллекцией ножей и кинжалов в обрамлении набора миниатюрных плюшевых игрушек)… Для того, чтобы разрешить все противоречия интерьера, достаточно было взглянуть на акварельный портрет пухлой, улыбчивой и просто-таки светящейся изнутри женщины лет двадцати пяти, с младенцем на руках. Младенцем был Йозеф, а женщину звали Эльгой, и именно она отвечала за небезуспешные попытки превратить келью схимника — каковой была спальня Феликса до женитьбы — в уютное семейное гнездышко. Овдовев, Феликс не стал ничего менять в меблировке, несмотря на настойчивые предложения Ильзы выкинуть эту рухлядь и обзавестись новым гарнитуром.

Он прошел в ванную и выпил там порошок от головной боли, после чего вернулся в спальню, повесил пиджак на спинку стула, стряхнул домашние туфли и рухнул на кровать, заложив руки за голову. За окном догорал день. Еще один день в однообразной череде гладких, округлых и сереньких, как морская галька, дней. Иногда ему хотелось сгрести в кулак эти дни-голыши и просеивать их сквозь пальцы, пока в ладонь острыми гранями не вопьется день-бриллиант; но жизнь героя отучает рыться в памяти. Первое, чему учится герой — забывать. Это умение помогает сохранить рассудок; но что прикажете делать, если вопреки всякой логике герою хочется вернуться в прошлое?