Жюльетта Бенцони - Волки Лозарга

• Название: Волки Лозарга
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-008645-8

Вырвавшись из жадных лап маркиза де Лозарга, решившего под угрозой смерти сделать Гортензию своей любовницей, юная графиня едет в родной Париж. Но и здесь ее ждут опасности и разочарования. Могущественный враг, убийца ее родителей, завладел всем ее имуществом и жаждет расправиться с ней самой. На помощь приходят друзья – отважная Фелисия Морозини и художник Делакруа. Гортензия полна решимости отомстить, но сама судьба выносит убийце смертный приговор. Она же неумолимо влечет Гортензию назад к любимому Жану, Князю Ночи, и к их маленькому сыну…

---

Они долго сидели так, рука в руке, не двигаясь, близкие, как никогда раньше. Экипаж мерно катился; они миновали площадь Людовика XV. Въехали на мост Людовика XVI, и Гортензия залюбовалась широкой муаровой лентой Сены с черными точками пришвартованных на ночь барж и шаланд. В воде тысячей огней отражались окна Тюильри и домов по набережной Вольтера, за ними виднелись башни собора Парижской Богоматери и каменные сторожевые башни тюрьмы Консьержери. Ночной Париж был удивительно красив.

Наконец Фелисия справилась с волнением. Она мягко высвободила руку, достала маленький носовой платочек и приложила его к глазам. А затем продолжила свой рассказ:

– Трое верных слуг (они и теперь со мной) помогли мне вовремя бежать из Венеции. Меня тоже собирались арестовать. Мне удалось вывезти драгоценности, деньги, несколько ценных вещей. Возвращаться в Рим не было смысла. Мне нужен был Париж, ведь я хотела и сейчас хочу только одного: отомстить. Для этого лучше всего было вернуться во Францию.

– Но я не понимаю, почему именно во Францию? Ведь это австрийцам вы собираетесь мстить.

– Вы правы, однако вспомните: в Австрии содержится исключительно важный для Франции пленник, он может стать чрезвычайно опасен, если получит свободу действий.

– Римский король?

– Да, тот, кому присвоили такой смешной для французского принца крови титул: герцог Рейхштадтский. Когда станет Наполеоном Вторым, он наверняка отомстит тем, кто держит его в заключении. Меттерних просто умрет от бешенства… А сюда я приехала затем, чтобы расчистить место к тому времени, когда его вырвут из тюрьмы.

– Это означает, что вы, Фелисия… участвуете в заговоре?

– А почему бы и нет? – с вновь вспыхнувшим весельем парировала она. – Вам что, очень нравятся Бурбоны? Я-то, моя милая, их просто ненавижу. Не забудьте, что в их тюрьмах томится мой брат. И вообще они Франции не подходят. Старая немощная монархия, как инвалид, тщится прикрыть свое уродливое морщинистое лицо бронзовой маской императора. Меня это просто выводит из себя. Чтобы сохранить власть, они не гнушаются самыми низкопробными средствами, уповают только на полицию, угнетают народ, но все равно эта монархия прогнила. Просто, как всякие отбросы, они нуждаются в хорошей метле, чтобы вымести их в сточную канаву.

Гортензия инстинктивно схватила подругу за руку, взглядом указывая на кучера.

– Тише, прошу вас! – шепнула она. – Вы говорите ужасные вещи! Какая неосторожность!

Фелисия в ответ только рассмеялась и даже поцеловала подругу в щеку.

– Испугались Гаэтано? Ах, да! Вы же его не знаете. Вместе с моей горничной Ливией и моим телохранителем и дворецким Тимуром они составляют то самое трио верных слуг, которому я обязана своим спасением. В этой карете мы можем говорить так же свободно, как у меня в будуаре. Но, конечно, если мое общество так вас пугает, еще не поздно сделать крюк и отправиться под крыло к матери Мадлен-Софи, ведь я живу на улице Бабилон, между школой для девиц из бедных семей и казармами швейцарских гвардейцев.

– Что это вам вздумалось? Я тоже могу пожаловаться на нынешние власти, на короля, да и на все королевское семейство. Просто ваши разговоры о метле…

Вдруг карета резко остановилась. Кучер закричал кому-то, чтобы освободили дорогу. Фелисия выглянула в окошко.

– Что случилось, Гаэтано?

– Госпожа графиня может убедиться сама: толпа перегородила улицу. Здесь кого-то арестовывают.

Во всю ширину улицы Бак растянулся полицейский кордон. Тут же стояла и тюремная повозка с распахнутой, словно в ожидании, дверцей. Двое в длинных рединготах и бобровых шапках со свирепыми лицами освещали фонарями вход в какой-то небогатый дом. Сгрудившись позади повозки, прохожие вытягивали шеи, пытаясь увидеть, что происходит, а в окнах соседних домов мелькали головы в шерстяных колпаках с помпонами или в чепцах с лентами. Люди перешептывались в ожидании, побаиваясь повысить голос.

То, что случилось потом, не заняло много времени. Из дома вывели троих бедно одетых мужчин и женщину со связанными за спиной руками. Их стали грубо вталкивать в повозку. Женщина вскрикнула от боли, в ответ трое мужчин хором выкрикнули: «Да здравствует свобода! Смерть Бурбонам!» В толпе опять зашептались. Трое полицейских с дубинками кинулись разгонять толпу, а фургон, высекая искры из-под колес, сорвался с места. Минутой позже путь был свободен, и Фелисия, которая, высунувшись в окошко, наблюдала за этой сценой, уселась на место.

– Ну вот, – вздохнула она. – Так почти каждую ночь, потому что они уже боятся арестовывать днем. Вы слышали, что говорили люди в толпе? Пока они только шепчутся, ведь сила не на их стороне. Поверьте, в тот день, когда они обретут голос, гнев их будет страшен.

Словно стремясь поскорее удалиться от этого невеселого места, Гаэтано пустил лошадей галопом. На улицах уже не было ни души. Несколько минут спустя они въехали во двор небольшого особняка. За крышей виднелись кроны деревьев – там был сад.

– Вот мы и приехали. Будьте здесь как дома, живите, сколько хотите, – сказала Фелисия.

– А вы уверены, что я вас не стесню? Не хочется быть для кого-то обузой. Да и опасно иметь со мной дело. Я ведь в неважных отношениях со двором.

– Тем вы мне интереснее, милое дитя. Добро пожаловать. Кстати, сбежать вам уже не удастся. Ведь наш дорогой Сан-Северо должен завтра сюда кое-что принести.

– Да, деньги. Мне кажется, он не хотел, чтобы я ехала в банк отца. Но, пожалуй, воздержимся от слишком поспешных суждений. Увы, есть у меня такой недостаток…

– Когда имеешь дело с Сан-Северо, предусмотрительность не помешает. Несмотря на всю свою родовитость и связи в высших сферах, доверия, будь я на вашем месте, он бы у меня не вызвал. Но пойдемте в дом! Успеем поговорить и завтра…

Когда они вошли в элегантную прихожую, где за колоннадой в тосканском стиле прелестным завитком поднималась лестница с витыми железными перилами, навстречу им выбежал человек в черной ливрее без позументов.

– Ты уже вернулась, госпожа графиня! – вскричал он громовым голосом, казалось, доносившимся откуда-то из-под земли. Голос исключительно гармонировал с его оригинальным видом. Ростом и шириной плеч он напоминал какой-то огромный шкаф. Бритый череп и плоское лицо с длинными и тонкими монгольскими усами совершенно не годились для слуги из приличного дома. Он скорее мог бы сойти за джинна, появлявшегося из лампы Аладдина.

Но Фелисия нимало не возмутилась, когда к ней обратились на «ты». Она только рассмеялась и весело ответила:

– Вот и радуйся, ведь ты не любишь, когда я хожу к принцу Сан-Северо.

– Ты знаешь, хозяйка, что я об этом думаю. Он плохой, опасный человек. Жди от него чего угодно.

– Ну, положим, душить свою гостью на виду у всех он не станет, к тому же на этот раз вышло удачно, что я тебя не послушалась, потому что я встретила у него старую подругу. Скажи Ливии, чтобы сейчас же приготовила комнату для госпожи графини де Лозарг.

Странный слуга вдруг на удивление грациозно склонился в поклоне, а Фелисия сказала:

– Познакомьтесь, это Тимур, мой дворецкий. Анджело вывез его с берегов Каспийского моря. Тимур был так предан моему дорогому мужу! А сейчас он для меня лучший из телохранителей.

– Телохранитель, которого не берут с собой, когда едут в плохое место! – сверкнул глазами турок.[2]

– Ты сам знаешь почему. В последний раз, моя дорогая, он так избил лакея принца, что тот целых три недели не мог разогнуться.

– Он это заслужил! Грубое животное!

– И все только потому, что лакей, помогая мне снять пальто, оступился и легонько меня толкнул. Принцу не очень-то понравилось, как поступили с его слугой, и я решила больше не брать с собой Тимура, когда еду туда. А теперь оставь нас! Когда переговоришь с Ливией, принеси нам ужин в будуар. Госпожа де Лозарг устала после долгого пути.

Дворецкий удалился величавой поступью императора, а обе дамы рука об руку стали подниматься по каменной лестнице.

Но стоило им добраться до второго этажа, как сердце Гортензии не выдержало. Тревога, горести последних дней в Лозарге, крайняя усталость после долгого, утомительного путешествия, наконец, жестокие разочарования последнего дня сделали свое дело. Она горько зарыдала.

Глава II «Карбонария»

Видя, как Гортензия, словно задыхаясь, ловит ртом воздух и, привалившись к перилам, захлебывается в рыданиях, Фелисия не растерялась. Она обхватила подругу за талию и, оторвав от перил, где та рисковала свалиться вниз, повлекла в небольшую комнатку, обитую зеленым велюром. Фелисия ногой толкнула дверь, уложила Гортензию на диван, сняла с нее шляпу и вуаль, расстегнула плащ, воротничок платья и бросилась к звонку. Подергав за шнурок звонка, она вернулась к Гортензии, села рядом и взяла ее руки в свои, пытаясь их согреть. Мгновение спустя в комнату вихрем влетела смуглая худенькая женщина невысокого роста в крохотном муслиновом чепчике и шуршащих крахмальных юбках.