Эдуард Маципуло - Обогнувшие Ливию

• Название: Обогнувшие Ливию
• Автор: Эдуард Маципуло
• Издательство: Дальневосточное книжное издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1979

Дальневосточный читатель уже знаком с первым изданием книги писателя Эдуарда Маципуло (Э. Петров «Паруса в океане») об отважных финикийских мореходах, которые совершали беспримерные по тем временам плавания к Оловянным островам (Англии), достигали янтарных берегов Балтийского моря, а в 600 г. до н. э. (об этом подвиге и повествуется в книге) по поручению фараона Нехо обогнули Африку в западном направлении и спустя три года вернулись на родину через Гибралтарский пролив. В данное издание автор внес некоторые добавления и изменения.

---

— Похороним его в Финикии. На родине, — сказала она Астарту. — Я отдам вам все что имею в уплату…

Или фараон вас наградит, и вы будете так богаты, что вам не захочется еще раз пуститься в плавание?

— Меред! — с болью воскликнул Астарт — Мы без всякой платы сделаем так, как ты желаешь!

— Не обижай нас, госпожа, — тяжко вздохнул Эред.

Наступил, наконец, день, когда на пристани появился роскошный паланкин, из которого вылез важный чиновник, разодетый в дюжину потрясающе дорогих юбок.

— Человече, твое ли имя Астарт? — спросил он, с опаской поглядывая на воду. Установив личность, он развернул свиток папируса и прочел ответ царской канцелярии на прошение: — Великое Плавание вознаграждено не будет, ибо совершено не по приказу царя.

— Чтоб лопнули мои уши! — простонал Фага.

— Да упадет на землю небо! — взвыл Рутуб.

— Три года!.. — плакал Анад.

— Как же не по приказу! — возмущался Мекал.

— Какая несправедливость! — шептала Ларит. Меред сурово смотрела на чиновника.

— Что там еще написано? Это ведь не все?

— Не все, госпожа. — Чиновник прокашлялся и прочел нараспев: — За потеху царя и вельможных гостей царских… величество царя Верхнего и Нижнего Египтов, а также Азии, Ливии и других земель жалует фенеху по имени Астарт сандалии со своих ног и сосуд вина со своего стола.

Он хлопнул с важным видом в ладоши. К краю дощатого настила подошел чернокожий раб с пестрым ларцем на вытянутых руках.

Испуганно посмотрев на мореходов, неловко полез через борт…

Ночью друзья устроили пиршество на палубе под открытым небом. Пили вино, ели мясо и свежую зелень. Вспоминали прошедшее и говорили о будущем.

— Не могу понять, отчего так случилось, — проговорил с горечью Астарт. — Отчего все наши лишения муки, смерти — в пустую? Пройдет время, и вообще никто не будет знать, что были такие — обогнули морем Ливию?..

Все были растеряны, подавлены. Конец пути оказался страшен.

— Не по приказу! — гневно воскликнул Мекал. — Как это не по приказу?! Или не фараон Нехо нас послал?! Если он умер, мы-то живы! Или мы пустое место?.. — Он протянул Фаге свой кубок: — Будем лить в пустоту вино и посмотрим, что из этого получится… Астарт держал в ладонях свой кубок, забыв о нем.

— Выходит, нужно прочно знать, хананеи, что все подвиги лишь тогда подвиги, когда их закажет царь. Притом царь, который сидит на троне. Что не на пользу властным — того не существует… — Он вдруг встрепенулся, обвел твердым взглядом всех. — И все же мы обогнули Ливию. Мы! Обогнувшими Ливию нас будут звать и никого другого!.. И ничтожен же был бы человек, если все свои великие поступки он совершал бы по приказу господина. Теперь я уверен: настоящий подвиг — не тот, что записан в папирусах и выбит на памятниках, не тот, что признан государственными мужами… Такие подвиги были и будут. Кто-то ведь вышел впервые за столпы Мелькарта, кто-то проложил дорогу к Оловянным островам и к землям в западном океане… Пусть о нас забудут. Но пигмеев мы научили делать копья, указали дорогу в Аден узкоглазым пришельцам и зинджам Красного острова, вырвали у арабов «отметный ветер»… Что-то останется после нас. Не должно не остаться!

Ахтой был молчалив в ту ночь. Единственное, что он сказал: в вечную дорогу солнца будут верить, как и прежде, а все остальное в конце концов обратится в дикую легенду.

Когда мореходы наговорились и обиды их заметно потеряли остроту под воздействием вина и пищи, Ларит вдруг запела одну из благостных песен далекой Финикии. Она смолкла, а хананеи продолжали сидеть в тишине, и по их лицам было видно: песня продолжала в них жить.

— Все вы здесь — злые и сильные, — сказала неожиданно Меред. — И всегда покинутые. В Левкосе-Лимене вы были такими. Такие и здесь. Вас собрал мой муж и господин… Потому что он всегда был таким же… — она осеклась, в голосе ее впервые появилось что-то беззащитное, очень человеческое. — Поэтому… я хочу остаться с вами и… навсегда…

Ее слова были тоже ошеломляющими и понравились мореходам.

— Я знала… — начала было Ларит порывисто, — ведь мы…

— Не надо сейчас об этом… — с тоской проговорила Меред и сквозь ее выдержку прорвались потоки неудержимых слез.

Астарта пригласили в саисскую колонию хананеев для «угодного богам дела и разговора». В большом двухэтажном доме, выстроенном финикийскими мастерами, было пустынно и тихо. Не было ни слуг, ни гостей, хотя хозяин дома, богатый купец, владелец верфи и квартальный старшина, на угощение не поскупился. Стол ломился от деликатесов далекой родины, в амфорах было лучшее финикийское вино. И вообще здесь все было подчеркнуто финикийским.

— Обогнувший Ливию! — торжественно обратился к Астарту хозяин, сидя в легком кресле из ливанского кедра. — Мы слышали о твоих великих подвигах и о подвигах твоих великих друзей. Мы долго думали о тебе, и сердце наше обливалось кровью от сострадания к соплеменникам, не получившим награды. Мы, истинные хананеи в этой проклятой богами земле, не можем покинуть братьев в беде. Мы вам поможем.

— Благодарю тебя, адон, за хорошие слова, — сдержанно ответил Астарт. — Пусть удача тебя никогда не оставит. И детей твоих не оставит. И друзей.

— Ты будешь адмиралом, Обогнувший Ливию. Ты заслужил. Твой будущий флот достраивается на нашей верфи. Десять кораблей. Настоящих финикийских кораблей, а не каких-нибудь туземных унирем…

— Адмирал — это хорошо. — Астарт выразительно посмотрел на блюдо жареных с оливками креветок, он был голоден, но хозяин предпочитал явно говорить на голодный желудок. — Я всю свою жизнь мечтал стать адмиралом. Купцы торгуют, а адмиралы воюют. С кем мне придется воевать?

— О боги! — воскликнул радостно хозяин. — Не все ли равно?! Впрочем, могу сказать, что не с друзьями, а с теми, кого ты ненавидишь.

С шумом раздвинулся тяжелый занавес, из другой комнаты вышел тучный человек, одетый как купец из Тадмора в бедуинский балахон и увешанный диковинным оружием. Багровое потное лицо было слишком обыкновенным, а борода неухоженной, чтобы Астарт увидел в нем большого господина. Однако хозяина дома точно ветром сдуло с кресла. Он упал на четвереньки перед толстяком и звучно поцеловал его пестрый сандалий. Потом поцеловал второй сандалий и требовательно посмотрел на Астарта. Тот сполз с кресла и поклонился. Толстяк ждал. Хозяин дома отчаянной мимикой показывал, что нужно поцеловать сандалий. Астарт выругался про себя и все-таки поцеловал пахнущий кислятиной сандалий. Толстяк тотчас расцвел и уселся в кресло хозяина.

— Да будет так, — произнес величественно толстяк, — через одну луну твой флот должен выйти в море. А покуда твоя задача, Обогнувший Ливию, набрать матросов, настоящих мореходов, на которых можно было бы положиться в любом деле… За тобой пойдут.

— Но флот не готов? — Астарт прислушивался к странному выговору толстяка.

— Он будет готов к сроку. — Толстяк строго посмотрел на хозяина дома, тот поспешно ответил на чужом языке.

— Ты получишь много денег, Обогнувший Ливию, — продолжал толстяк. — Оставь у меня в залог двух женщин, которые у тебя на судне, и приступай…

— Я хочу знать все. — Астарт взглянул в заплывшие жирком глаза толстяка и натолкнулся на твердый и умный взгляд.

— Ты узнаешь все, когда мы выйдем в море.

— Против тирян? Помедлив, толстяк кивнул.

— Да. Против Тира, откуда ты бежал нищим и куда вернешься господином…

ГЛАВА 63 «Приступ безумия»

Ахтой был занят мучительным парадоксом. Истина истин властно требовала покончить с прошлым, со служением богам и вычурным идеям, а долг перед жертвами Великого Плавания повелевал идти к жрецам. Ибо в Египте только жрецы могли сохранить для грядущих поколений знание о Великом Плавании.

Мореходы были заняты подготовкой к очередному плаванию. Ахтой, решив остаться с ними до конца дней своих, отправился ненадолго в Мемфис на попутной барке. В Мемфисе шли приготовления к торжествам в честь бога Имхотепа. Мемфисский некрополь звенел от голосов детей-подметальщиков, работных людей и мелких храмовых служек. Сановные жрецы в белых одеяниях наблюдали за работами. Среди их ощипанных физиономий причудливыми островками виднелись темнокудрые шевелюры вездесущих греков. Само собой, Фалес из Милеты был уже здесь. Греки всегда преклонялись перед древней мудростью Египта, с удовольствием посещали храмы, школы и жилища звездочетов…

Ахтой был встречен белыми соподвижниками тепло. Правда, не всем понравилось, что жрец истины больше стал похож на мужика-морехода, что ладони его покрыты чудовищными мозолями, твердыми как камень. Однако ему разрешили произнести речь о Великом Плавании, и храмовый писец тщательно записал ее. Но когда речь зашла о чудесах вроде блуждающей по небосводу дороги сияющего Ра, писец отложил тростниковое перо в сторону и с беспокойством посмотрел на начальника писцов.