Андрей Воронин - Последний самурай

• Название: Последний самурай
• Автор: Андрей Воронин
• Жанр: Детектив

Читатель снова встретится с любимым героем серии «Инструктор» — бывшим капитаном отряда специального назначения ГРУ Илларионом Забродовым.

Инструктор выдвигает свою, совершенно неожиданную версию событий 11 сентября в Америке. Он отправляется на японские острова и расследует новое запутанное дело.

---

Глава 6

На Бережковской набережной Мещеряков отпустил машину, сказав водителю, что хочет прогуляться пешком. Погода стояла вполне располагающая к подобного рода предприятиям, но на самом деле никакого желания гулять не было. Голова у полковника раскалывалась, глаза горели от недосыпания, а во всем теле было неприятное ощущение, как будто его аккуратно выпотрошили и набили ватой. Провожая взглядом свою служебную «Волгу», Мещеряков недовольно подумал, что возраст все-таки начинает брать свое: в былые времена он мог не спать по трое суток кряду без каких бы то ни было последствий. А теперь — поди ж ты! — недоспал несколько часов, и придется целый день ходить вареным. Кофе, что ли, выпить?

При мысли о том, чтобы влить в себя еще хотя бы каплет кофе, полковника перекосило так, что шедшая ему навстречу дама средних лет с пуделем на поводке бросила на него испуганный взгляд и осторожно обогнула его по другой дороге. Мещеряков невесело усмехнулся, вынул из кармана свежую пачку сигарет и закурил. Сделав две или три затяжки, он поморщился и выбросил сигарету через парапет набережной. У него возникло странное желание подойти к перилам и посмотреть, как она, качаясь в мутных волнах, уплывает в сторону Лужников, но он сдержался: не хватало еще тратить время на подобные забавы!

Мещеряков расстегнул пиджак, ослабил галстук и, засунув руки в карманы брюк, не спеша двинулся по набережной в сторону Киевского вокзала, время от времени голосуя проносившимся мимо автомобилям. Он давно не ловил такси и был удивлен, обнаружив, что поймать машину на Бережковской набережной дело не простое. Ему почему-то казалось, что эта проблема в столице давно решилась сама собой, и разительное несоответствие с грубой действительностью мало-помалу привело его в состояние глухого раздражения, ставшее, увы, в последнее время весьма привычным.

Собственно, причин для раздражения у полковника Мещерякова было сколько угодно, особенно в данный момент, когда он был вынужден заниматься делом, которое, по сути, выходило за пределы его компетенции и отдавало дешевым политическим детективом. К политическим детективам Мещерякову было не привыкать, но, как правило, он и его товарищи по оружию выходили на сцену в финале, когда на экране рвались гранаты и изо всех щелей словно по мановению волшебной палочки возникали люди в камуфляже и легких бронежилетах. Оказавшись в непривычном для себя амплуа следователя, Мещеряков несколько растерялся. Да что там — следователь! Частный детектив — вот в кого он превратился благодаря несчастливому стечению обстоятельств.

Полковник Мещеряков терпеть не мог дилетантов, а частный сыск, как ни крути, во все времена был их уделом. Полковник ступал по очень тонкому льду и отлично это сознавал.

Поминая нехорошими словами генерала Федотова, Матвея Брузгина и в особенности Илариона Забродова с его неуемной и, как оказалось, заразной фантазией, Мещеряков шагал по набережной, раздраженно вскидывая руку навстречу проносящимся мимо автомобилям. Наконец ему повезло. Старенький «москвич» отвратительного горчичного цвета моргнул указателем поворота и причалил к бровке тротуара, напоследок так протяжно взвизгнув тормозами, что полковник невольно шарахнулся в сторону. С сомнением оглядев этого механического старца, Мещеряков все-таки забрался в салон и назвал адрес. Издав зверский рык и выбросив из выхлопной трубы облако сизого дыма, машина нехотя тронулась и втиснулась в транспортный поток.

«Конспирация, черт бы ее побрал, — думал Мещеряков, ерзая на неудобном сиденье и стараясь не обращать внимания на доносившийся со всех сторон металлический лязг и дребезжание — Мало того что занимаешься не своим делом, так еще вынужден прятаться от собственных подчиненных, не говоря уже о семье! В придачу ко всему вместо нормального автомобиля ты должен трястись в этом корыте! Увидит кто-нибудь — со смеху помрет. И ради чего все эти жертвы, спрашивается? Ради того, чтобы забрать у волосатого хакера так называемый отчет о так называемой оперативной работе, которая все равно провалилась к чертовой матери, потому что нечего пытаться победить японцев там, где они сильнее по определению… А Арбуз небось дрыхнет без задних ног, и черта с два его добудишься. Он — человек гражданский, и на армейскую дисциплину ему глубоко плевать. Для него все мы — банда дуболомов, на которых грех обижаться. Что с нас взять, с убогих? Для него, Арбуза, что мент на перекрестке, что ворюга-прапорщик на складе, что я — все на одно лицо. Познакомить бы его с Забродовым, посмотреть бы, кто кого раньше заболтает… Но это исключено, потому что — конспирация.»

Машина свернула на Можайский вал и остановилась. Мещеряков расплатился с водителем, выбрался на тротуар и, дождавшись, пока старый «москвич» скроется за углом, придирчиво оглядел костюм — не испачкался ли ненароком. Костюм оказался в полном порядке, и полковник, закурив очередную сигарету, двинулся по улице. Пройдя полтора квартала, он незаметно огляделся по сторонам и нырнул в подворотню — ту самую, из которой вышел сегодня под утро.

Во дворе сушилось белье и визжали дети, не то уже вернувшиеся из школы, не то еще не успевшие туда уйти. Днем этот старый двор-колодец выглядел совсем иначе, чем ночью, и полковник испытал странное чувство: он сам, с тяжелыми от бессонницы веками, своим заграничным костюмом и мрачными мыслями никак не вписывался в этот уютный зеленый дворик со скамейками, бельем на веревках, старушками с вязаньем и бегающей повсюду детворой. Мещеряков ощутил себя пришельцем из другого мира, — мира, где никто никому не верит, где строятся чудовищные замыслы и контрзамыслы и где радуются только тогда, когда кто-нибудь умирает насильственной смертью. Это был сумрачный, недобрый мир, иначе зачем его обитателям понадобилось бы изобретать конспирацию?

У подъезда пузатый старик в перепачканной машинным маслом сетчатой майке копался в двигателе горбатого «москвича». Вид у него был сосредоточенный, как у хирурга, проводящего операцию на сердце, руки лоснились от масла, а на загорелом лбу чернели оставленные грязными пальцами полосы. Старик глухо лязгал железом и вполголоса ругался на чем свет стоит. На траве возле него лежала невообразимо грязная головка блока цилиндров, и Мещеряков, проходя мимо, сочувственно поморщился.

За «москвичом», забравшись двумя колесами на газон, стояли чьи-то ржавые «Жигули». Машина показалась полковнику знакомой, но он так и не смог вспомнить, где ее видел. В конце концов он махнул рукой: все старые автомобили чем-то похожи друг на друга. В Москве их просто уйма, и немудрено, что ему мерещится черт знает что…

Бросив дымящийся окурок на асфальт, Мещеряков толкнул облупившуюся дверь и вошел в подъезд. В узком, провонявшем кошками тамбуре он задержался и посмотрел назад через мутное треснувшее стекло, вставленное в верхнюю половину двери. «Конспирация, батенька», — с отвращением подумал он и вынул из кармана плоский латунный ключ, который отпирал дверь подвала.

Вставив ключ в прорезь замка, полковник с легким удивлением обнаружил, что дверь не заперта. Впрочем, волноваться не стоило; помимо бомбоубежища внизу располагались кладовки, где жильцы дома, как водится, хранили разнообразный хлам, для которого не нашлось места в их квартирах. Видимо, кто-то из них был сейчас в подвале, и задача полковника состояла лишь в том, чтобы не столкнуться с этим хозяйственным аборигеном на узкой лестнице. Подобная встреча вызвала бы у последнего массу ненужных вопросов и подозрений, поскольку полковник Мещеряков в своем строгом деловом костюме слишком мало напоминал сантехника или электрика.

Он осторожно открыл дверь и прислушался. Внизу было тихо и почему-то темно. Полковник ожидал увидеть полоску света, пробивавшуюся из коридора, который вел к кладовкам, но света не было. Мещеряков пожал плечами: подумаешь, событие! Кто-то просто забыл запереть дверь подвала, вот и все. И нечего разводить детективщину на пустом месте. Нормальные люди, не обремененные знанием государственных секретов и необходимостью контролировать каждый свой шаг, сплошь и рядом о чем-нибудь забывают, и мир от этого даже не думает рушиться. Нет никого внизу, и слава Богу.

Полковник беззвучно притворил за собой дверь, повернул барашек замка и вынул из внутреннего кармана пиджака цилиндрический фонарик. Бледный луч скользнул по стенам и уперся в выщербленные ступеньки. На ступеньках было полно самого разнообразного мусора, и в этом мусоре Мещеряков насчитал не менее десятка окурков сигарет с необычным темно-шоколадным фильтром. Это была «Новость» — марка сигарет, которую Арбуз по неизвестным причинам предпочитал всем остальным сортам курева. Некоторые окурки выглядели совсем свежими, другие уже успели посереть от пыли: Арбуз разбрасывал их здесь в течение нескольких месяцев, выдавая тем самым свое присутствие вопреки полученным от Мещерякова инструкциям. «Конспирация, блин», — сердито подумал Мещеряков и стал спускаться вниз вслед за пляшущим пятном электрического света, стараясь держаться подальше от стен из опасения выпачкать мелом пиджак.