Орсон Кард - Карты в зеркале

• Название: Карты в зеркале
• Автор: Орсон Кард
• Издательство: «Эксмо»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11217-0

Уже первая публикация рассказа «Игра Эндера» принесла Орсону Скотту Карду огромную популярность, и с тех пор его творчество вызывает непреходящий интерес у читателей многих стран мира.

Невероятные хитросплетения сюжетов и неожиданные развязки — взять хотя бы, к примеру, истории о человеке, которому суждено пережить тысячу смертей, о мальчике-суперкомпьютере, о смертельно опасных играх на скоростном шоссе или о девочке-инвалиде, удивительно поющей во сне — характерны практически для каждого произведения Карда.

Но даже для искушенных любителей фантастики необычные, зачастую парадоксальные рассказы признанного мастера жанра, яркой звезды на литературном небосклоне конца XX столетия, станут настоящим открытием — быть может, неожиданным, но, безусловно, завораживающим. Тем более что почти все произведения, вошедшие в этот сборник, впервые публикуются на русском языке.

---

Воспользовавшись паузой, один из студентов задал вопрос.

— Видите ли, — ответил Уилрайт, — это действительно напоминает теорию «Большого взрыва».[88] Есть феномены, относительно причин или происхождения которых нам остается лишь строить бесконечные гипотезы. Раз мы не можем воспроизвести это явление в лабораторных условиях, нам приходится довольствоваться гипотезами. Так же дело обстоит и со всплеском собачьего интеллекта. Полной ясности в этом вопросе нет до сих пор. Скорее всего — здесь, пожалуй, сходятся во мнениях все ученые, — существует некая взаимосвязь между общей численностью собак на Земле и развитием их мозга. В некий момент критическая масса популяции собак возросла до такой степени, что это способствовало резкому повышению интеллектуального уровня данных животных. Однако перемены не коснулись всех без исключения собак. Имеющиеся у нас факты показывают, что наивысшего интеллекта собаки достигли прежде всего в развитых странах и густонаселенных областях. Это обстоятельство привело к появлению множества спекулятивных рассуждений об особой роли человеческого интеллекта, якобы спровоцировавшего интеллектуальный всплеск у собак. Насколько верны или не верны такие рассуждения — покажет время. Однако налицо и другой факт: у псов, живущих в так называемых нецивилизованных уголках земного шара, не замечено изменений уровня интеллекта, что полностью опровергает гипотезу о влиянии некоего космического излучения или каких-то иных влияниях извне, вызвавших упомянутые перемены в разуме собак. Такая гипотеза несостоятельна еще и потому, что любое космическое излучение было бы непременно зафиксировано земными астрономическими обсерваториями, к тому же повлияло бы в равной степени на всех собак Земли.

Профессору задали новый вопрос.

— Кто знает? Лично я в этом сомневаюсь. Разговаривать собаки не могут, хотя многие из них выучились писать простые фразы, очевидно, запомнив начертание слов. Эта способность стоит где-то посредине между способностью попугаев бездумно подражать нашей речи и более осмысленным поведением дельфинов… простите, вы не помните, с чего я начал свой ответ?

Аудитория засмеялась.

— А, вспомнил. Я говорил, что собаки не способны к дальнейшему усовершенствованию интеллекта и никогда не достигнут того уровня развития, которое поставило бы их на одну ступень с человеком. По двум простым причинам: собакам недоступно вербальное общение и у них нет рук. Вне всякого сомнения, этот вид животных достиг пика своей эволюции. Я думаю, только счастливое сочетание многих факторов сделало человека тем, чем он теперь является. Можно лишь гадать, нет ли где-нибудь в просторах космоса, на иной планете, некоего вида разумных существ, который оказался удачливее нас и достиг еще более впечатляющего уровня развития. Однако будем надеяться, что этого все же не случилось! — с пафосом провозгласил Уилрайт и почесал за ушами своего лохматого пса по имени Б.Ф. Скиннер.[89] — Правда, мистер Скиннер? Потому что человек никогда не свыкнется с мыслью о том, что рядом с ним существует более разумная раса!

Студенты дружно засмеялись.

— Гафф-рафф, — ответил Б.Ф. Скиннер, которого некогда звали Хихиункном.

Но так его звали давно, на планете, где жили белые шестиугольники, общавшиеся телепатически и покорившие пространство и время. Они не сумели лишь одного — научиться управлять процессами, протекавшими на их солнце. Если бы собачья глотка могла произносить человеческие слова, пес сказал бы: «Не волнуйтесь, профессор. Человечеству незачем тревожиться, что рядом живет более разумная раса. Вы слишком горды и заняты собой, чтобы заметить ее присутствие».

Но вместо этого бывший Хихиункн тихо рыкнул, полакал воды из миски и улегся в углу аудитории, где профессор Уилрайт продолжал свои ученые рассуждения.

В сентябре двухтысячного года произошло небывалое для Канзаса событие: выпал снег.

Подросший Джим, который теперь очень сердился, если его называли Джимми, играл во дворе. Его пес Робби тем временем работал: лапами и зубами выкапывал сорную траву росичку, за что Ройс и Джуния называли его умницей и трепали за ушами. Неожиданно Джим закричал:

— Снег!

И тотчас перед носом Робби на траву опустилась снежинка. Она мгновенно растаяла. Робби смотрел, как падают все новые и новые снежинки, смотрел на их хрупкие белоснежные шестиугольники, такие знакомые, такие прекрасные и… такие чуждые для этого мира. Не выдержав, он заплакал.

— Мама! — крикнул Джим. — Посмотри! Наш Робби плачет!

— Просто снежинки попали ему в глаза и растаяли, — ответила сыну Джуни, которая стояла в кухне возле открытого окна и мыла редиску. — Собаки не умеют плакать.

В тот вечер снег все падал и падал, и множество выбравшихся из будок собак замерли в немом восторге, глядя на белые хлопья.

«Неужели мы так никогда и не…» — мысленно вопрошали они, в сотый и тысячный раз задавая себе этот вопрос и боясь закончить его даже мысленно, потому что каждый пес уже знал ответ: «Нет, никогда!» Для этого нужны руки. И, что еще важнее, нужен доступ к оборудованию двуногих, иначе им никогда не удастся создать устройства, которые позволят им вновь отделить разум от тел и отправить капсулы со своими информационными копиями в космические просторы.

В отчаянии они в стотысячный раз проклинали авантюриста Мыкликлулна, заманившего их в эту западню. Все сходились на том, что самоубийство было слишком легким наказанием для такого негодяя, поэтому решено было лишить его всех похвал, которыми они некогда так опрометчиво его наградили.

Шло время. Рождались щенята. Их родители очень радовались, что теперь есть кому передать бесценные знания и опыт великой цивилизации.

Щенки смотрели на жизнь более оптимистично. Они ничего не знали о далекой планете, на которой некогда жили их родители. Падающие снежинки были для щенят веселой забавой, а зима — просто холодным временем года. Малыши не понимали, почему родители подолгу стоят и смотрят на снег, когда внутри домиков так тепло и уютно? Щенки и не терзались этим вопросом, они просто сворачивались на полу теплых собачьих будок и засыпали.

Тот, кто ходит по пятам

Перевод Б. Жужунавы

Встречая свой двенадцатый день рождения, Рюбен Айвис решил, что этот год будет для него удачным. Его собака и его доктор не согласились с этим, но Рюбен не обратил внимания на их мнение.

Мейнард со своими когтями и глазищами мог сидеть под кроватью сколько вздумается. А доктор… Ну, он был одним из них, и Рюбен не испытывал к нему ничего, кроме презрения. Свое отношение он демонстрировал, являясь на прием ровно на пятнадцать минут позже назначенного времени, хотя прекрасно понимал, что тем самым сбивает расписание доктора на весь оставшийся день. А едва доктор привыкал к его опозданиям и назначал другому посетителю прийти пораньше, Рюбен являлся вовремя.

— Он просто так показывает, что ему на нас наплевать, — шепнул доктор сестре.

«Вот скучища-то», — подумал Рюбен. А Мейнард со смущенным видом залез под кресло, больше напоминая овцу, чем овчарку.

«Очень робкую овчарку»,[90] — подумал Рюбен.

— Что тебя так развеселило? — спросил доктор. Рюбен усмехнулся.

— Вы. В этих бифокальных очках вы выглядите просто кошмарно.

— Спасибо, Рюбен, — ответил доктор.

— Сегодня в 9.37 мне исполнилось двенадцать, — сообщил Рюбен.

— С днем рожденья тебя.

— Вот черт! Как вам это удается?

— Удается что? — спросил доктор с выражением безграничного терпения.

— Быть искренним, правду вы говорите или нет. То есть не может быть, чтобы вы…

— Но я говорил совершенно искренне, — сказал доктор.

Рюбен засмеялся.

— Ну и каково ощущать себя двенадцатилетним?

— Все эти годы меня обманывали, — ответил Рюбен.

— Неужели? — сказал доктор.

Он выглядел чуть более заинтересованным, чем всегда.

— Ох, доктор, да! — воскликнул Рюбен. — Все строят против меня козни, повсюду меня преследуют! Хотят до меня добраться. Защитите меня!

Доктор вздохнул и передвинул бумаги на столе. Рюбен упал на колени.

— Значит, вы мне не поможете? Вы один из них, теперь я это вижу. Мейнард, хоть ты меня спаси! — закричал Рюбен и вцепился в пса, забившегося под кресло.

Мейнард разозлился и укусил его.

Рюбен посмотрел на следы зубов на своей руке.

— И ты, Мейнард, — пробормотал он. — Доктор, посмотрите. Даже Мейнард.

— Паранойя не повод для шуток, Рюбен, — заявил доктор.

— Он думает, я шучу, — сказал Рюбен Мейнарду и горько рассмеялся.

«Когда вокруг Земли летают вражеские корабли и любой может оказаться предателем, — подумал доктор, — паранойя закономерное явление. Небо — враг. Окружающий мир — враг. Единственный способ избавиться от страха — оказаться в могиле. Но Рюбен не параноик».