Ольга Лазорева - ЭмоLove

• Название: ЭмоLove
• Автор: Ольга Лазорева
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Контркультура
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-29798-6

Они красят волосы в черный цвет и не пьют спиртного. Их высшая цель — чистая и светлая любовь. Но их безропотность и нежелание вступать в конфликты только раздражают окружающих людей.

Кто они, эмо-киды?

Для Марики встреча с необычным мальчиком-эмо стала переломной. Ей, дочери обеспеченных родителей, и в голову не могло прийти, что рядом, в их захолустном городишке, существует яркий мир эмоций и любви. Но на пути юношеского первого чувства встает немало препятствий. Их необычный внешний вид вызывает неприятие и среди сверстников, и среди взрослых. Молодым влюбленным предстоит пронести свое чувство через непростой мир взрослых, где кипят нешуточные страсти, где принято тщательно скрывать свои эмоции…

---

И голоса начали удаляться. Раздался скрип двери.

— Папаня девку привел, — пробормотал Кирилл. — Это надолго.

— Уйдем? — прошептала она ему в ухо, касаясь губами шарика сережки.

— Сейчас куртку возьму, — прошептал он в ответ, — в моей комнате.

Кирилл плавно встал, не разнимая объятий. Марика соскользнула с его колен и испуганно посмотрела ему в глаза.

— Я тут одна не останусь! — сказала она. Кирилл кивнул, взял ее за руку и тихо открыл дверь. В коридоре было темно. Он напоминал туннель, заваленный всякой рухлядью. Они скользнули в эту темноту и практически бесшумно, так как оба были в кедах на резиновой подошве, двинулись вглубь. Когда поравнялись с белой дверью, то оба остановились как вкопанные. Приглушенные стоны, раздававшиеся из комнаты, заставили их замереть и прислушаться.

— Ну, ты чего? — возмущенно спросил женский голос.

Раздался какой-то стук.

В довольно широкую щель они увидели женщину, лежащую животом на краю разобранной кровати. Серое мятое белье было скомкано под ее полным рыхлым телом. Были видны часть большой округлой задницы, полные ноги, стоящие коленями на полу, на истертом грязном паласе. Между ягодиц примостился худой мужской зад, покрытый черными волосами. Он быстро двигался. Женщина охала все громче, ее пальцы скребли по сбившейся простыне.

— Давай, подмахивай! — глухо выкрикнул мужчина и шлепнул ее по трясущимся ягодицам.

Кирилл повернул голову и посмотрел на Марику. Ее глаза были расширены, губы приоткрыты. Она, не отрываясь, смотрела в щель, на лице ясно читалось отвращение.

— И это, по их мнению, и есть любовь, — прошептал Кирилл и осторожно прикрыл дверь.

— Но это не любовь, — тихо сказала она и потянула его за руку.

Они пошли по коридору, удаляясь от спальни.

Стоны становились все тише.

И когда Кирилл распахнул дверь в свою комнату, то чириканье воробьев, ошалевших от мартовского солнца, ворвалось звонкой музыкой из распахнутой форточки и заглушило все звуки в коридоре. Как только они вошли, Кирилл плотно притворил дверь и повернулся к Марике. От сильного ветра колыхалась тонкая тюлевая штора розоватого оттенка за ее спиной. И солнце из-за этого безостановочного движения заливало комнату неровными, словно танцующими полосами света. Волосы Марики, подсвеченные лучами, окружали ее голову искристым ореолом и выглядели красновато-каштановыми. Широкий обруч блестел пластиковой чернотой над ее челкой. Маленькая стеклянная бабочка сидела на нем сбоку, и солнце светило сквозь ее прозрачные розовые крылышки, делая их живыми и трепещущими. Кирилл коснулся пальцем этой бабочки, и она задрожала. Выражение его лица стало мягким и каким-то по-детски беззащитным. Он снял обруч, завел челку назад, открывая высокий гладкий лоб, и снова надел его. Марика вскинула ресницы и улыбнулась.

— Ты очень красивая, — прошептал он.

— И ты, — не переставая улыбаться, сказала она.

— Я люблю тебя…

— Я люблю тебя, — как эхо повторила она.

Кирилл коснулся губами ее лба. Она легко вздохнула, отстранилась и огляделась.

— Как у тебя всегда чисто! — заметила Марика и села на маленький диван, застеленный покрывалом в черно-розовую мелкую шашечку. — И покрывало такое красивое, и вся комната в эмовском стиле.

— Конечно! — нахмурился он. — Не буду же я жить так, как живут мои родители! Квартира запущена, без ремонта уже десять лет! Я везде убираю периодически, но бесполезно! Мать раньше пыталась хоть как-то поддерживать порядок, но, знаешь, мне кажется, что ей со временем стало все равно. И она махнула рукой и на хозяйство, и на то, что отец пьет, да и на себя в конечном итоге. Ходит на работу, как заведенная, а в выходные или во дворе с соседками сидит, или весь день у телевизора, сериалы смотрит. Я уж ее и не трогаю. Когда она все эти мыльные оперы просматривает, у нее вид такой отстраненный и даже счастливый. Но меня она любит по-своему. Это покрывало она, кстати, мне подарила на день рождения. Ездила к брату в Москву на два дня и оттуда привезла.

— Просто угадала, — заметила Марика. — Такое черно-розовое, как и все в твоей комнате. У меня сразу настроение другое, когда я к тебе прихожу.

— Не угадала, — тихо засмеялся Кирилл, — а я попросил купить что-нибудь такого типа на диван. И подходящий материал для штор маманька тоже привезла. Я ей объяснил, что мне примерно нужно. Хорошо, что после отъезда брата вся комната принадлежит мне! И я могу делать что захочу. Я же тебе рассказывал, что все лето работал. Вот и смог обставить и переделать комнату по своему вкусу. Тебе, правда, нравится?

— Конечно! — ответила Марика. — у тебя очень мило.

Она взяла белого мохнатого мишку, лежавшего возле двух подушечек в виде розовых плюшевых сердец, и прижала его к себе. Кирилл придвинулся, не сводя с нее глаз. Марика посмотрела на противоположную стену. На серебристо-белых новеньких обоях четко чернели рамки с фотографиями. Это были их совместные снимки.

— Ой, а это что? — удивленно воскликнула Марика, заметив над письменным столом рамку в виде большого красного сердца. — Я это не видела!

— Вчера купил, — тихо ответил Кирилл и неожиданно залился краской.

Марика удивленно глянула на его смущенное лицо. Он тут же спрятал глаза под челку и опустил голову. Она встала и подошла к столу. В одной половине сердца была ее фотография. Марика на ней смотрела исподлобья, челка падала ей на глаза, почти закрывая их, лицо заострялось книзу и казалось очень худым, бледные губы были почти неразличимы, и от этого акцент приходился исключительно на большие, подведенные черным глаза. Вторую половину рамки заполнял розовый листочек со стихами, написанными от руки черным фломастером.

— Две сердца половины соединились вновь. Мы с Марикой едины. И это есть любовь, — вслух прочитала она и повернулась к Кириллу.

Он сидел на диване, сжавшись и спрятав сомкнутые руки между сдвинутых колен.

— Это очень трогательно, — прошептала она и подошла к нему. — Ты такой милый! Ты самый лучший!

Кирилл поднял глаза, обхватил ее за талию и прижал к себе. Его губы коснулись оголенного живота, спустились маленькими поцелуями до пупка. Кончик языка задел за выпуклую золотую розочку с крохотной бриллиантовой капелькой росы. Марика тихо рассмеялась, так как ей стало щекотно. Она запустила пальцы в волосы Кирилла и стала нежно перебирать их. Он потерся щекой о ее живот, задевая подбородком за низко спущенный ремень с массивной пряжкой в виде покрытых розовой эмалью губ.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я люблю тебя, — повторила Марика и склонилась к его приоткрытым губам.

Поцелуй был долгим, но их языки не касались, только улыбающиеся губы терлись друг о друга и периодически легко прижимались. Время словно остановилось. Шум улицы за окном, суматошное чириканье воробьев, чей-то смех, завывающая сигнализация не тревожили их. Они слышали лишь дыхание друг друга, чувствовали прикосновение губ и рук, ощущали свежий одинаковый аромат парфюма, исходящий от них. Марика уже сидела на коленях Кирилла. Она теребила кулон на его шее в виде половинки металлического сердечка. Кирилл улыбался, так как ему было немного щекотно от прикосновения ее прохладных пальцев. Он склонился и губами взял точно такой же кулон, висящий на черном шнурке на ее шее. Она откинула голову назад и расхохоталась. Его губы отпустили сердечко и начали скользить по ее шее. Но вот она ощутила, как пальцы оттягивают вырез ее трикотажной кофточки, и схватила его руку.

— Зачем? — прошептала она, заглядывая ему глубоко в глаза.

Она увидела, как в их блестящей синеве разрастается чернота зрачков, и это отчего-то испугало ее. Что-то рождалось в этой черноте, что-то, как ей казалось, несущее угрозу их любви. Марика вскочила и отошла к стене. Прислонившись спиной и спрятав руки за поясницу, она смотрела на опущенное Кирилла.

— Я хотел погладить, — тихо сказал он. — У тебя такая нежная кожа. Мне так нравится чувствовать ее тепло. К тому же, — громко добавил он и улыбнулся, — ты задолжала мне стриптиз! Ты же сама рассказала об этой игре со снэпами! И зачем?

— И правда, зачем я тебе это рассказала? — рассмеялась Марика и шагнула к нему.

Но в этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник ухмыляющийся худой мужчина весьма потасканного вида. Он сощурил водянистые навыкате глаза, словно солнечный свет мешал ему. Его обрюзгшее лицо цвета пыльного асфальта скривилось, мокрые синеватые губы расползлись в подобии улыбки, глаза задержались на Марике.

— А и ты тут! — хрипло рассмеялся он, окидывая ее стройную фигуру ощупывающим взглядом.

— Здравствуйте, Николай Игнатьевич, — вежливо проговорила Марика.

— Приветик, куколка, — осклабился он и облизал нижнюю отвисшую губу. — А сыночек-то у меня не промах, такую девочку заваливает, весь в меня!