Владимир Савченко - Время больших отрицаний

• Название: Время больших отрицаний
• Автор: Владимир Савченко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002

Второй роман цикла «Вселяне». По состоянию на начало 2008 года — не опубликован, только авторский файл в интернете.

…Первый роман писался ещё в советское время. Второй уже в постперестроечное. Автор, будучи властителем пространства и времени, перенес НИИ и весь городок Катагань заодно в наши дни.

* * *

Практические исследования в НИИ приводят к изобретению НПВ-Ловушек: устройств, посредством которых Неоднородное пространство можно вытянуть сколь угодно далеко, взять и переместить то, что там есть. Ловушки оказались очень кстати для полуразрушенного Института — и в духе времени; благодаря им он не только не разорился, не был «прихватизован», но обогатился и развернул еще более масштабные работы…

---

— Бросьте оружие, а то еще перестреляете друг друга, — советует баритон с неба; не приказывает, а советует, даже сочувствует — но звучит теперь настолько мощно, так проникает в души, что совет нельзя не исполнить. — Отшвырните подальше!

И автоматы охранников летят прочь, исчезают в «простыне тьмы». А внутри ее какое-то месиво из жирного людского мяса, движений, столкновений, визга женщин (а там все молодки — и официанточки, и новые жены или любовницы старых сановников), стоны, рык и сопение мужчин.

Потом все враз кончается. Нет упругой «простыни тьмы». Горы на месте и небо с солнцем тоже; на месте и башенки крепости, ее двор. Кошмар длился не более минуты.

Нет пиршественного стола, он обратился в труху; нет бутылок, лишь аромат вин в лужах; нет блюд, яства чавкают под ногами. И главное: все нагие и не могут узнать друг друга! Потому что пропали не только одежды вплоть до нижнего белья, но исчезли у всех, даже у женщин, волосы. Не только на голове: гривы, шевелюры, усы, бородки, брови, баки, ресницы — на всем теле, на всех телах ни волосинки; ни в паху, ни подмышками.

Младенчески голые похожие до одинаковости взрослые; отличить можно только мужчин от женщин да еще по размерам тел и частей их: бедер, животов, рук, ног, грудей. Все перепачканные; некоторые по-младенчески укакались от ужаса и непонятности случившегося.

— Саламандры Чапека! — рокочет негромко голос. — Слушай, почему они всегда обделываются?

— Засранцы, вот и обделываются, — отвечает тот, который скомандовал «режим эр-эр-о-о». — Сейчас на Земле власть засранцев. Засилье их. Они ведь и друг друга боятся. А держатся вместе только потому, что остальных боятся еще больше.

— Дело не в том, — вмешивается третий, — это ж номенклатура. Жупел власти. И когда он их не прикрывает, они сразу обнаруживают свою натуру… Это мне еще батя покойный рассказывал: когда Хрущов наезжал давать им накачку на совещаниях, на которых с постов летели и даже под суд шли, — так там столько врачей дежурило. И пилюли всем чинам, и укольчики. А уж что творилось в туалетах!..

— Смотри-ка! А когда в президиумах сидят, и не подумаешь.

— Отключаемся?

— Нет, подожди. И видеокамеру включи.

4

А поглядеть есть на что, записать на пленку тоже.

— Ой, Степа, уидем звидси, — голосит, бьется в истерике катаганская дама-хохлушка, припав к голому толстяку. — Нас тут попалят и зарижут!

— Да я не Степа, я Вася, — отдирает ее руки, отстраняется тот. — Фу, прилипла.

— Мои ногти! — верещит другая, смотрит на растопыренные пальцы. — Я два часа позолоту наносила!..

И ни позолоты, ни ногтей. Исчезновение всего прочего на себе до этой дамы как-то еще не дошло.

Многие лезут в бассейн, обмыться. Кто-то в чавкающей жиже ищет свои регалии; нашел вместо них куриную ногу — остервенело гложет, чтобы прийти в себя.

— В гардеробе должны быть халаты, — гортанно говорит голый, молодой и стройный, с кавказским носом, видимо, охранник, пышной молодке, прикрывающей руками то, что невозможно прикрыть. — Пойдем, хозяйка, я провожу.

— Пойдемте, Гиви… Ох, а что это у вас так поднимается! Ого… Вы, пожалуйста, ничего такого не думайте.

— Я и не думаю. У него своя голова, он сам думает.

— Ой, ну увидят же! — А сама в нетерпении уже переступает полными ногами.

— А мы пойдем другим путем.

Они сворачивают в розарий; теперь видны наблюдающим сверху и в иной позиции. В гардероб они придут нескоро.

5

Напоследок полетели в пропасть «мерседесы» и «вольво»; рухнул туда же подьемный цепной мост. Два вертолета Ми-6 на площадке вдруг съежились, поголубели, засияли — и голубыми искорками упорхнули ввысь, неизвестно куда. «Саламандры» во дворе крепости метались, заламывали руки, изрыгали ругань.

— И помните, — громоподобно обратился к ним голос с неба, — у вас нет ничего своего. И не было. Даже жизни. Оставляю их вам пока… Но знайте, что кроме режимиа «эр-эр-о-о» есть и режим «эс-вэ».

— Кстати, об этом режиме и жизнях, — вмешался деловой голос. — Не спеши оставлять. Одну все-таки следует отнять. У того, кто открыл огонь. Стрелял с намерением убить и с уверенностью, что ему за это ничего не будет.

— Поддерживаю, — вступил третий. — А то мы их все жалеем, жалеем… Они-то никого не жалеют. Сколько уже сгубили, миллионы. Вообще самый прямой способ прекратить стрельбу на планете: убивать того, кто выстрелил первый.

— Да я не против, — пророкотал первый, — только как его теперь узнать. Эй вы, под микроскопом, кто из вас стрелял?

— Не я! Не я! Этот… — метались на дворе крепости нагие грязные тела, указывали друг на друга; некоторые пали на колени.

— Да какая разница, бери любого, кто пожилой и раскормленный — из начальства, — сказал деловой голос. — Я заметил, что толстый. Они же все сообщники.

— И то, — согласился первый. — Да и пора закругляться, полчаса на них потратили. Эй! Смотрите, что бывает за необдуманную стрельбу.

Одного из голых, с покатыми плечами и вислым животом, выделил голубой прожекторный луч, упавший сверху; прочие овцами шарахнулись от него. Но тот решил не сдаваться — метнулся к куче брошенного оружия, схватил автоматик, начал палить вверх, по лучу. При этом он уменьшался, суча все быстрее ручками-ножками; и звучок автоматных очередей становился все более высоким, торопливо-коротким — игрушечным.

— Тц-тц… о, эта вера в силу огнестрельного оружия! — произнесли с неба. — Я с автоматом, палец на спусковом крючке… хозяин жизни.

Вот толстяк сник в светящийся комочек, тот сьежился в электросварочно сиявшую, озарившую прочих точку. Исчезла и она. Пауза в несколько секунд.

Снова засияла точка, выросла в комочек… и на месте недавнего толстяка — скрюченый голубой скелетик; он вырос до нормальных размеров, перестал светиться. Вокруг костей, колышась, расползалось сизо-коричневое облако смрада. Все нагие «саламандры» со стонами, кашлем, чиханием кннулись прочь; некоторых рвало. Когда облако достигло розария, где развлекались уже три пары, те прекратили трахаться, тоже бросились наутек.

— Н-да, — сказали наверху, — хорошо, что к нам вонь не передается. Все, отключаю.

— Как, интересно, они отсюда выберутся?

— Эти-то? Выберутся. Выкручиваться, выходить из любых положений их профессия.

Вне времени

Эти происшествия: одно в Небе галактик и два поближе, на Земле, в наших местах — внешне останутся не связанными друг с другом. Хотя, между прочим, в ту пору, когда за горный хребет к западу от Ицхелаури, от пировавших там, садилось солнце, с другой стороны, на востоке, в небо поднимались созвездия Андромеды и Кассиопеи; еще невидимые, но — были. И в одном из них сияла знаменитая Туманность, которая теперь неизвестно есть ли там, а в другом, в Кассиопее — ставший еще более знаменитым Фантом М31, которого не было, а теперь вот есть.

Как говорят в таких случаях: «Ну и что?»

Да нет, ничего. Не должно быть связи. Несолидно даже так думать. Действительно: где одно, где другое — и какое другое! Смешно.

…Но есть сверхзакон, который игнорируют. Все законы природы, что мы изучали в школе и в вузе, против него пустячки. Этот сверхзакон в силах менять даже величины Мировых констант.

— А при чем здесь крепость, «запорожец» с ГАИшниками?

— Понимаете, мы с вами — как и те автоинспекторы с большой дороги, как и номенклатурные прохиндеи в «доме отдыха И». — крупнее атомов и нуклонов, но поменьше галактик и Метагалактики. Попадаем в диапазон действия. С другой стороны, и галактика М31 (по каталогу Месье), как бы она ни была велика и прекрасна в сиянии своих трехсот миллиардов звезд, тоже хоть и побольше атомов и нас, но меньше Вселенной. То есть и она попадает в диапазон Великой Связи.

— Ну и что?

— Ну… мы во ВсеБытии, в том же потоке. Так почему не быть связи между всеми тремя происшествиями? Все они акты Вселенской драмы бытия.

— Ага… так что?

— Да ведь это пишется, чтобы пробудить в вас — в каждом! — Вселенское, читатель. Иной задачи автор просто не может теперь ставить. Воспринимайте с этих позиций. Тогда из пестрого калейдоскопа глав, идей, фактов и — да! — чисел Вы извлечете нужное.

— Ага… А зачем?

Тьфу.

КНИГА ПЕРВАЯ. ВРЕМЯ КРАСТЬ

Когда приходит воровской час, то и честный человек ворует.

Н. Лесков «Грабеж»

Часть I. ПОСЛЕ ШАРОТРЯСА

Глава первая. Совещание на проходной

«Нет такого забора, в котором не было бы дыры».

1-й закон развитого социализма

1

Было что-то фатальное в том, что именно люди, на которых дрейф в Небе галактик то ли Фантома М31, то ли самой М31 не произвел бы столь оглушительного впечатления, как на прочих, деятели Катаганского НИИ НПВ, ничего не знали об этом. Даже астрофизик Любарский, что уж совсем нехорошо; впоследствии ему будет очень неловко. В самом деле, во-первых, они знали, что пространство может быть и неоднородным, а благодаря этому качеству управляемым полями; во-вторых, поднимаясь в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную в Шаре, они видывали и не такое; могли приближаться к галактикам, смещаться в стороны, удаляться.