Эдгар Пенгборн - Зеркало для наблюдателей

• Название: Зеркало для наблюдателей
• Автор: Эдгар Пенгборн
• Издательство: Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-17-015337-6

Edgar Pangborn. A Mirror for Observers. 1954.

Эдгар Пенгборн (1909–1976) дебютировал в фантастике поздно, в 1951 г., и написал в этом жанре очень немного — однако навсегда остался в истории американской и мировой научной фантастики как один из ярчайших и оригинальнейших ее представителей. Достаточно сказать, что самое известное из произведений Пенгборна, роман «Зеркало для наблюдателей», был удостоен Международной премии по фантастике — «в компании» с «Городом» Саймака и «Властелином Колец» Толкина. Почему? Прочитайте — и узнаете сами!

---

Элмис оказался длинноногим, стройным и сильным. Цветом кожи он был очень похож на представителя земной белой расы. Давняя хирургическая операция сделала его лицо и руки абсолютно человеческими. Каштановые волосы и искусственный пятый палец на руках за двести лет стали неотъемлемой частью его тела. А четырехпалые ноги — если бы ему пришлось оказаться босым — скорее всего были бы восприняты людьми как редкое, но вполне возможное уродство.

— Элмис! — сказал Дрозма. — Я сожалею, но приходится отрывать вас от работы, которая вам так нравится. Я знаю, что вы не собирались впредь покидать Город в качестве Наблюдателя. Однако ваша квалификация выше, чем у кого бы то ни было, и я не могу поступить иначе… Это Отказник Намир.

Элмис сказал по-английски:

— Мне кажется, я помню вас.

Голос его был неотличим от человеческого.

Намир рассеянно кивнул.

— Вы вернулись к нам? — спросил Элмис.

— С чего вы взяли! Я просто проходил мимо и должен следовать дальше. Так, причуда… — Намир повернулся к старику. — Кстати, Дрозма… Чтобы сделать наше пари интересным, вам не мешало бы отдать кое-какие распоряжения. — Он помолчал и добавил: — Значит, говорите, человеческая душа?

— Ну, если допустить, что кто-нибудь способен освободиться от своей души… — начал старик.

— Простите, — оборвал его Намир. — Мне вдруг показалось, что вы претендуете на роль Господа Бога. — Он застегнул клапаны своей одежды. — Пока, детки! Держите ушки на макушке!

Элмис с удивлением посмотрел ему вслед, уткнул голову в колени и погрузился в размышления.

Так прошло некоторое время. В конце концов Дрозма шумно вздохнул:

— Фактор времени, Элмис! Я вынужден прервать ваши размышления. Имя Бенедикт Майлз вас устроит?

— Майлз?.. Да, прекрасная анаграмма.[6] Это срочно, сэр?

— Может статься… Человеческие дети взрослеют быстрее, чем мы пишем стихи. Ваша работа на такой стадии, что вы не можете оставить ее?

— Мою работу способен продолжить любой.

— Расскажите-ка мне о ней поподробнее.

— По-прежнему прослеживаю процесс развития нравственных концепций. Стараюсь продраться сквозь пену конфликтов, войн, переселений, социальной неоднородности и идеологий. Я перечитывал Конфуция,[7] когда вы меня вызвали.

— Каковы предварительные выводы?

— Они подтверждают ваше интуитивное предположение, высказанное столетие назад. Нравственная революция, сравнимая по значению с открытием огня, земледелия и общественного сознания, может начаться в самом конце нынешнего тысячелетия и способна продолжаться в течение нескольких веков. Предпосылки ее налицо, предпосылки трудноопределимые, но несомненно существующие — так же, как в доязыковых родовых группах скрывался зародыш будущего общества. Естественно, невозможно учесть такие непредсказуемые события, как атомная война, массовые эпидемии или всемирный потоп. К счастью, стремление к безопасности — не та человеческая слабость, которую мы вынуждены разделять. В качестве весьма преждевременного предсказания, Дрозма, я бы осмелился утверждать, что союз с людьми возможен уже при жизни моего сына.

— Правда?.. Кажется слишком уж скорым, но звучит ободряюще… — Дрозма изгнал со своей физиономии улыбку. — Ладно, ваша миссия такова… Вчера вернулась Кайна. Она опаздывала. Худшая часть поездки ей еще предстояла, а тут пришлось ждать пересадки на железнодорожном узле в Латимере. Латимер — это меленький городок в Массачусетсе. Убивая время, Кайна прогуливалась в местном парке и наткнулась на любопытную парочку. Симпатичный пожилой джентльмен и мальчик лет двенадцати. Джентльмен кормил голубей и рассказывал, мальчик слушал. Кайна уловила марсианский запах. Использовав дистроер, она устроилась на соседней скамейке и прислушалась к беседе. Пожилым джентльменом оказался Намир. Однажды Кайна уже сталкивалась с его нынешней личиной. Это случилось несколько лет назад, в Гамбурге. Вам известно, что мы стараемся не упускать Отказников из виду, если этому не мешают более важные проблемы. У Кайны было вполне определенное мнение об Отказниках, и потому она хотела последовать за Намиром. Учитывая, что ей следовало отправляться сюда, она оказалась перед проблемой выбора. Однако, пока она слушала беседу Намира и человеческого ребенка, возник и третий вариант поведения. На нем она, в конце концов, и остановилась. Когда пожилой джентльмен и мальчик разошлись, Кайна последовала не за Намиром, а за землянином. Мальчик привел ее к меблированным комнатам. Кайна навела кое-какие справки о жилище и проживавших в нем. Этого достаточно, чтобы завязать беседу и войти в контакт. Имя мальчика — Анжело, он единственный ребенок владелицы дома. Владелицу зовут Роза Понтевеччио… Кайна употребила для ее характеристики выражение «душечка». Роза не слишком образована и по психофизическому уровню совершенно не похожа на своего сына. По внешнему виду — толстушка со слабым здоровьем. Кайна поняла достаточно, чтобы предположить у Розы порок сердечных клапанов, но не вполне уверена в этом. — Дрозма вздохнул. — Наведя справки, Кайна отправилась домой. Она руководствовалась здравым смыслом. Чего и вам желаю.

— А Намир?

— Увы, он все-таки узнал ее. Упомянул об этом, когда мы беседовали.

— Что же привело его сюда? Минуло уже больше века, как он подал в отставку.

— Думаю, Элмис, у Намира достаточно грязные намерения относительно Анжело Понтевеччио, и он хотел бы выяснить наши планы, если таковы у нас есть… А у нас вообще нет никаких планов! Разве только что-то родит ваш острый ум, ум Наблюдателя. — Дрозма снова вздохнул. — Мальчик может оказаться, а может и не оказаться столь потенциально важным, как представилось Кайне. Я надеюсь, что он важен… Вы знаете, я бы не стал загружать вас чепухой. Вы поедете в Латимер и под именем Бенедикта Майлза поселитесь в меблированных комнатах или поблизости от них. Работать будете в одиночку. Мне нужно ваше непредвзятое мнение. Поэтому я больше ничего не скажу вам об этом ребенке и не хотел бы, чтобы вы говорили о миссии с Кайной. Что касается Намира, вам известен закон от 27140 года. Пока Отказник не причиняют явного вреда, против них не могут быть предприняты никакие действия. — Дрозма погладил орка, вытянувшего мускулистые лапки. Голос старика дрогнул: — Я могу представить ситуацию, в которой вы способны пересмотреть определение этого туманного понятия «вред». Вам известно, что Наблюдателю не следует рисковать, нарушая человеческие законы, за исключением тех случаев, когда он готов… воспрепятствовать обнаружению сальваянской физиологии.

— Сэр! Ни вы, ни я не нуждаемся в эвфемизмах. Я попрошу Снабженца дать мне повторное разрешение на пользование суицид-гранатой. И на запасную гранату, если вы не возражаете.

Дрозма закусил губу:

— Не возражаю. Снабженец уже получил от меня необходимые указания… Элмис, я только теперь понял, что душу Намира переполняет горечь… Я почти забыл, что могут существовать такие чувства. Будьте осторожны! Боюсь, он болен навсегда. Его мысли направлены на самого себя и съедают его, как раковая опухоль. Помните — болен сальваянин! Не имеет значения, сколь гуманны его действия… Никогда не забывайте — у него наш нижний порог страдания вкупе с нашей огромной выносливостью. Я уверен, что он все еще медитирует, пусть он даже отрицает это. И если его злое сердце восстало против чего-то, ничто, кроме высшей силы, не собьет его с пути! — Дрозма раздраженно поерзал по своей подушке. — Это длительная миссия, Элмис. Если вы почувствуете, что вам следует остаться с мальчиком на все время его жизни, у вас есть на это мое разрешение. И не экономьте! Будьте уверены, вам выделят любые необходимые человеческие деньги. Я уполномочу Коммуникатора в Торонто удовлетворять в срок все ваши чрезвычайные запросы. Но даже если вы вернетесь достаточно скоро, меня может здесь уже и не оказаться. Поэтому я решил отдать вам это.

Дрозма вытащил из-под подушки небольшой сверток. Несмотря на свои размеры, сверток казался достаточно тяжелым.

— Здесь зеркало, Элмис. Позже, если пожелаете, можете развернуть и посмотреть его, но не сейчас. Наблюдатель, имя которого безвозвратно утеряно, привез его в 23965 году с острова, который в настоящее время называется Крит. Оно из бронзы. Мы удалили патину с отражающей поверхности. Вряд ли это первое зеркало, изготовленное человеческими руками, но одно из первых наверняка. Возможно, вам потребуется, чтобы Анжело Понтевеччио посмотрел в него на себя. Видите ли, нам представляется вероятным, что мальчик — один из тех, кто способен научиться смотреть в зеркало.

— Ох!.. Справлюсь ли я с таким заданием?

— Постарайтесь справиться. Сделайте все, что сможете. И хранит вас закон!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Перед человеком, пристально глядящим на звезды, не стоит проблема тьмы. Несомненно, тьма существует, тьма фундаментальная, всеобъемлющая и непобедимая ничем, кроме крошечных точек, названых звездами. И проблема не в том, почему существует такая тьма, но что это за свет, так удивительно прорывающийся сквозь мрак. И если считать существование света доказанным, то зачем нам глаза, видящие его, и сердца, радующиеся ему?